— Которого татя поймают с татьбою с какою ни буди впервые, опричь церковные и головные татьбы, а в иной в прежней татьбе довода на него не будет, ино его казнить торговою казнью, бив кнутьем, да исцов иск доправить, а его дать на крепкую поруку,[90] — подобрал подходящую статью из Судебника, заменявшего тут все кодексы сразу, губной староста.
Однако гордый черкес упёрся, он не имел ничего против казни под топором, а битья кнутом не желал. К тому же сам факт кражи он тоже отрицал, говоря, что скотину бы вернул через малый срок.
Почесав затылок, Муранов расспросил Бакшеева, при каких обстоятельствах задержали обвиняемого. Выяснив, что не сразу после преступления, судейский просветлел.
— Поймали того ответчика не с татьбою, нет по сему закону на него суда!
— Скот-то пасся рядом с шалашиком, где тать ночевал, — возразили пострадавшие. — Он почитай с поличным взят.
— Приведут кого с поличным впервые, ино его судить да послать про него обыскать. И назовут его в обыску лихим человеком, ино его пытать. И скажет на собя сам, ино его казнить смертною казнью. А не скажет на собя сам, ино его вкинуть в тюрму до смерти, а исцов иск платити из его статка. А скажут в обыску, что он доброй человек, ино дело рядить по суду, — нашёл относящийся к случаю закон начальник губной избы.
Однако черкес оказался человеком пришлым, малообщительным, желающих за него целовать крест не нашлось. Мне же этого не дозволялось по малолетству. Всё шло к обвинительному приговору, и тут нашлось очередное законное препятствие к осуждению.
— А поличное то, что найдут в клети за замком, а найдут что во дворе или в пустой хоромине, а не за замком, — то не поличное, — процитировал текст очередного указа Муранов.
Раздосадованные крестьяне начали божиться, что черкес тать, и, пересчитав их, судья опять изменил своё мнение, и вновь строго по закону.
— На кого взмолвят дети боярские человек десять или пятнадцать добрые, или черных людей человек пятнадцать или двадцать добрых же крестиан и целовальников по крестному целованью, что он тать, а довода на него в прежнем деле не будет, у кого крал или татьбу плачивал, ино на том взять исцову гибель без суда, а его дать на крепкую поруку. А не будет по нём крепкие поруки, ино его кинуть в тюрму, и без крепкие его поруки из тюрмы не выпущать.
Дальше препираться уже смысла не было, и по моей просьбе Бакшеев поручился за Гушчепсе и обещал за него же выплатить убытки. Разбор последнего эпизода с израненным дворянином быстро зашёл в тупик. Каждый из участников боя утверждал, что он оборонялся, а не нападал.
Свидетельствовали за уездного сына боярского двое его друзей, но губной староста объявил, что послухов для огульного обвинения маловато. Дело зашло в тупик, из доказательств имелось лишь слово против слова.
— Что ж, надо б Божьим судом решить, на поле, оружьем, — предложил новую форму поиска виновного Муранов. — За правым сила.
Такое решение энтузиазма у истца не вызвало, биться раненным с отлично владевшим оружием черкесом ему не хотелось.
— Миром кончать дело будем, иль о ябедничестве кто искать будет? — вопросил у последних участников процесса судья.
Пораненный дворянин махнул рукой и, полностью разочарованный в правосудии, отправился домой.
Погибшие по моей халатности дети долго будоражили мою совесть, заставляя терзаться от собственной глупости. Вообще привычка браться за любое дело наскоком, зная только основные элементы предстоящей задачи, подводила меня что в прошлой жизни, что в этой. Дилетантизм ответственного за работу всегда оборачивался в лучшем случае бессмысленными тратами, а в худшем — человеческими жертвами. Однако, чтобы гибель невинных не была абсолютно напрасной, работу по внедрению оспенных вакцин следовало продолжать. Я искренне надеялся, что спасённые в будущем жизни перевесят на небесных весях смерти, допущенные из-за несовершенных методов прививания в настоящем.
Инфицированные заразой крестьянские животные были переведены на противоположную от кремля сторону Волги, в скотники туда определили уже переболевших оспой людей. Поскольку желающих добровольно испытать на себе защиту от болезни практически не находилось, следовало обеспечить сохранность полученного вакцинного материала. Мой прошложизненный медицинский опыт подсказывал, что для этого могут сгодиться глицерин и, возможно, формалин.
То, что первая субстанция получается при мыловаренном производстве, я знал, откуда берётся вторая — не имел понятия, хотя видел её неоднократно. К моему немалому облегчению, в большом княжеском хозяйстве нашёлся мыльник Васка, который отвечал за поставку всего необходимого для купальных процедур. Удивлённый дворовый несколько раз пересказывал мне рецепты изготовления разных сортов мыла, но никаких упоминаний об искомом веществе я не услышал. Тогда я решил увидеть процесс переработки говяжьего жира вблизи, ещё более ошарашив делового человека. Меня, кстати, изрядно забавляло, что в этом времени деловыми называли самый малообеспеченный слой работников, вынужденных наниматься на подённую работу для добычи хлеба насущного.
Внимательно рассмотрев оба способа производства мыла, и с помощью поташа, и с помощью извести, точно установил, что никакого глицерина не образуется. Остаётся лишь вонючая подмыльная водица, которую всегда выливали как бесполезные отходы. Искать консервант для прививок стоило только в этой мутной жидкости.
— Давайте перегонять этот подмылок, — распорядился я своим спутникам. — Вместо вина в кубе курить будем.
— Княже, может, не стоит в чаны бражные помои-то лить? — осторожно поинтересовался Ждан.
— Это важнее, дядька, — объяснить, что вакцину надо законсервировать как можно быстрее, было сложно, и мне пришлось ограничиться директивным указанием.
— Посадские ямы для нечистот копать не хотят, да и на болотищах землицу гнилую копать отказываются, подмёрзлая, бают, труд, мол, напрасный, — поведал мне Тучков о проблемах с внедрением минимальной санитарии в удельной столице. — Те, кто побогаче, ямки вырыли для виду, а сами всё так же на зады выносят. И бают, мол, сроду таковое не вывозили, на то у нас холопей нетути, а самим непривычно.
Что все нововведения идут со значительным противодействием, мне было известно, но отказываться от прогресса в пользу косной привычки я не собирался. Внедрение хоть местной и вывозной, но действующей канализации обеспечивало некоторое снижение вероятности возникновения эпидемий.
— Рублём наказать надо лентяев, — использовал я идиому значительно более позднего времени, имея в виду лишь некоторый денежный штраф за неисполнение распоряжений по обустройству отхожих мест.
Нежданно-негаданно наступил день именин. Исполнялось князю Дмитрию Углицкому девять лет от роду. Странно, что с моими недетскими поступками окружение и дворня уже вполне сжились и, казалось, не замечали ничего необычного в деловито распоряжающемся мальце.
Неожиданностью для меня стало и то, что моё прямое имя, данное при крещении, оказалось Уар.
Духовный наставник Феодорит мало что мог рассказать об этом святом. Упомянув лишь, что жил мученик тот воином ромейским, начальником Хианинской спиры, и являлся единственным, кто мог заступиться на небе за умерших без таинства крещения.
По случаю праздника на торг выкатили несколько бочек пива и мёда для угощения всех желающих за здравие молодого княжича. С этой центральной площади всё и началось.
Собственно, я в этот день ничего праздновать не собирался и глубокомысленно осматривал кусок материала, притащенного одним из гончаров. Похоже, у него получился фаянс, плохонького качества, но лиха беда начало.
— Как же у тебя получилось? — поинтересовался я первым успехом.
— Яз мешал троекратно да перетирал подолгу, вот и получилось хоть что, — доложил горшечник.
Что ж, может, ключ к успеху и лежал в составлении смеси именно мельчайших частиц, которые позже сплавлялись, стоило проверить такой путь.
Прерывая мои благостные фантазии о расширении керамического производства, в палату вбежал запыхавшийся дворянин и, тяжело дыша, выпалил:
— На посаде чёрный люд бунтует. Кричат, что чинят им княжеские люди обиды великие. Требуют показать царевича, мол, ближние люди его взаперти держат и его именем народ мучают.
Собственно, встревоженный вид сына боярского заставил меня немедленно двинуть в сторону Николиных ворот. До самого подхода к выходу в город мне казалось, что всё происходящее просто недоразумение и к моему появлению оно будет улажено. Однако встретивший меня Афанасий сразу послал какого-то воина за любым малым доспехом для меня и напрочь отказался выходить в город для беседы с бунтующим народом.
