— До тех пор, пока они трахают меня с чуть большей страстью, чем ты.
Я попыталась отстраниться, но его рука скользнула вверх по моей шее, сжала в кулаке мои волосы и продолжила касаться его губ. Он шагнул ближе, прижимая меня спиной к стене.
— Ты, кажется, забываешь, что я тебя не трахал.
Каждое прикосновение его губ было каплей бензина, горящего внутри меня. Туманной волной внутри моего сознания. Расточительное дыхание, которое я не могла вдохнуть. Я повернула голову в сторону, чтобы найти в себе силы заговорить.
— Все, что было в ту ночь, было забыто. Как ты думаешь, почему я тебе не позвонила? — сочувствие наполнило мой голос. — Кажется, я не слушала. — мы оба знали, что я имею в виду то, что он сказал мне той ночью: — Ты меня не забудешь.
Мое сердце билось в ушах, и я ненавидела себя за то, что почувствовала укол сожаления.
Его глаза были темными и пугающими; отражение небес, освещенных дымом и огнем. Его губы прижались к моему уху, слова были грубыми и угрожающими.
— Беги домой к своему мужу, пока я не сделал его вдовцом.
Глава 13
Джианна
Я вскочила на ноги.
— Вперед, Блэки, вперёд!
Трибуна грохотала и кричала, когда лошади приближались к финишу. Уши оттянуты назад, копыта стучат по грязи, мускулы лоснятся от пота. Адреналин наполнил воздух, как тяжелая влажность, которую только что принесли темные тучи. Приближался конец Августа, но жара не хотела уходить.
Мой образ был вдохновлен гардеробом героини фильма Clueless — Шер Хоровиц — маленькое белое платье, в котором ее отец отказался позволить ей выйти из дома без какой-либо накидки. У меня были некоторые проблемы с папой, поэтому я была здесь, в маленьком белом платье — даже без прозрачного кардигана — в то время как облака становились тяжелыми от дождя.
Капля упала с неба в тот момент, когда лошади пересекли финишную черту. Я сидела и смотрела, как жокеи уводят своих лошадей с ипподрома. Смотрела, как грязь превращается в грязь.
На моем плече лежала рука с ярким сапфировым кольцом на безымянном пальце.
— Уверена, в следующий раз тебе повезет больше, дорогая.
— Я знала, что он не победит.
Патриция, семидесятилетняя вдова, схватила сумочку.
— Что я тебе говорила о ставках от сердца? Это не принесет тебе ни гроша. — она похлопала меня по руке. — Ну, я уверена, что когда-нибудь ты научишься. А теперь, если позволишь, я должна забрать свой выигрыш.
Маленькая девочка с большими голубыми глазами смотрела на меня со своего места, пока ее родители разговаривали с другой парой. Ей пришлось держать свою газировку двумя руками, потому что она была такой большой.
— Почему ты поставила на него, если знала, что он не выиграет?
— Разве ты не хотела бы, чтобы кто-то поверил в тебя, даже если бы знала, что не сможешь этого сделать?
Она кивнула.
— Угу, — она отхлебнула содовой, оглядывая меня. — Ты будешь выглядеть глупо, когда на тебя попадёт дождь.
Я вздохнула и встала. Потянув платье вниз я приготовилась к непредсказуемой Нью-Йоркской погоде.
Я как раз дошла до навеса снаружи, когда остановилась, увидев знакомое лицо.
— Джианна, — улыбка Винсента была слабой. — Не знал, найду ли я тебя здесь.
— Конечно, я пришла. Это последнее «ура»Блэки. Я должна была пожелать ему удачи на его пенсии. — я прикусила губу, когда между нами зазвучали мягкие капли дождя. — Я думала, ты сегодня улетаешь?
— Погода перенесла перелёт на завтра. — он выглядел смущенным, его взгляд опустился на тротуар. — Я собирался пригласить тебя...
— Ты не должен объясняться, Винсент. Я все понимаю.
Я не должна была расстраиваться — я не смогла бы присоединиться, даже если бы захотела— но все еще чувствовала укол отказа.
Я вышла из-под навеса и направилась к тротуару, чтобы поймать такси. Дождь был долгожданным облегчением от жары, падая на мою кожу жирными каплями.
— Джианна, подожди
Я обернулась.
Он провел рукой по волосам и вздохнул.
— Мне не нравится чувствовать себя трусом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я моргнула.
— Почему ты чувствуешь себя трусом?
Он открыл рот, потом закрыл.
В животе нарастало тревожное чувство.
— Почему ты чувствуешь себя трусом, Винсент?
— В последнее время я тебя никуда не приглашал, потому что не хотел навлечь на тебя неприятности, но... я был бы лжецом, если бы сказал, что это не имеет никакого отношения к самосохранению.
— О чем ты говоришь?
— Теперь я понимаю... — он отвлекся, когда его взгляд пробежал по моему телу, по платью, которое, вероятно, уже было прозрачным. — Вот, держи.
Он снял пиджак и положил его мне на плечи— как всегда, образцовый джентльмен.
— Я знаю, что ты немного не в моей лиге, когда дело касается твоей семьи, но теперь я понимаю, почему ты так осторожна с ними.
Мои щеки согрелись от смущения. Кто-то наведывался к нему. Скорее всего, угрожал.
— Кто это был?
Он потер затылок, понимая, о чем я его спрашиваю.
— Я не спрашивал его имени. Он был крупнее и внушал страх.
Лука.
Я стиснула зубы, чтобы успокоиться.
— У него был значок, и он заставил меня почувствовать себя преступником только за то, что ты мне нравишься, если быть честным.
Погодите, что?
У меня перехватило дыхание, и я очень медленно задала следующий вопрос.
— Ты сказал, у него был значок?
— Да, ФБР, хочешь верь, хочешь нет.
Мой смех был мрачным.
— Ох, могу в это поверить.
Этот сукин сын. Я убью его. Хладнокровно убью. Брошу его тело акулам.
Была ли моя жизнь для него развлечением? Игрой, как и все остальные, в которые мы играли? Разочарование билось у меня в горле.
— Я хочу, чтобы ты знала, что я не игнорировал тебя, Джианна. Я просто думаю, что будет лучше, если мы... расстанемся.
Отлично. Меня изгнали из целой группы друзей. Винсент был главным — без него никто просто не получил бы приглашения. С другой стороны, я могла бы сказать, что никогда в жизни не была так отключена. Как легко он уступил одной жалкой угрозе.
— Согласна, Винсент.
— Ты согласна, — сказал он, будто был смущен.
Он думает, что я буду умолять его держать меня в курсе? Последние восемь лет своей жизни я была Руссо. Мы не стали бы просить милостыню с пистолетом у головы.
— Мне пора. Спасибо за пиджак.
Я обернулась и подняла руку, ловя такси.
Дождь лил с неба, приглаживая мои волосы. Намочив одежду. Но мало что работает, чтобы остудить мой гнев.
— Куда? — спросил таксист.
Я выпалила адрес клуба Туза.
Мои руки дрожали от негодования и чего-то сдерживаемого, что я даже не могла объяснить. Все, что я знала, это то, что я не могу продолжать играть в игры с этим мужчиной. Я собиралась помахать белым флагом нашему соперничеству, потому что, в конце концов, я никогда не выиграю.
