В связи с проводимыми постоянными дискуссиями о судебной деятельности и ее проблемах, а также в целях улучшения работы судов, Декретом Президента Республики от 20 июля 2005 г. № 392 [20] была создана Рабочая группа, которой было поручено представить предложения по усовершенствованию правовых актов, регламентирующих отбор претендентов в судьи, назначение судей и их карьерный рост, а также другие вопросы о судах. Рабочая группа решила внести изменения в действующий Закон «О судах» Литовской Республики и изложить его в новой редакции. Проект изменения Закона «О судах» будет способствовать решению проблем судебной системы, актуализации большинства положений действующего Закона «О судах». Данный проект, вызвавший много дискуссий со стороны общественности, в данный момент обсуждается в Сейме Литовской Республики, и наиболее вероятно, что в ближайшее время будет принят с учетом изложенных в нем конструктивных предложений, связанных с улучшением работы судов и функционирования всей судебной системы.
Примечания
1. Районные суды.
2. О системе административных судов Литвы см.: Валанчюс В., Вышинские В. Реформа административной юстиции в Литве // Вестник СГАП. 2005. № 4 (44). С. 183–189.
3. Wolf М. Gerichtsverfassungsrecht aller Verfahrenszweige. München, 1987. 6 Aufl. § 212; SchilkenE. Gerichtsverfassungsrecht, neu bearbeitete 3. Köln, 2003. Aufl. S. 17–20.
4. Lietuvos Aidas. 1992. Nr. 220; Valstybes Zinios. 1992. Nr. 33-1014.
5. См.: Lietuvos Respublikos Konstitucinio Teismo 1995 m. gruodzio 6 d. nutarimas Del Lietuvos Respublikos Vyriausybes 1995 m. kovo 31 d. nutarimo Nr. 465 «Del Lietuvos Respublikos Vyriausybes» 1993 m. kovo 3 d. nutarimo Nr. 124 «Del Lietuvos Respublikos teismii, valstybinio arbitrato, prokuratüros bei Valstybes kontroles departamento darbuotoju darbo apmokejimo dalinio pakeitimo» atitikimo Lietuvos Respublikos Konstitucijai, Lietuvos Respublikos teisnrq [statymo 46 straipsnio pirmajai daliai, Lietuvos Respublikos prokuratüros [statymo 4 straipsnio pirmajai daliai, Lietuvos Respublikos valstybes kontroles [statymui, taip pat Lietuvos Respublikos [statymui «Del Lietuvos Respublikos teisnrq teiseju, prokuratüros darbuotoju, valstybiniu_ arbitrq bei valstybes kontroles departamento darbuotoju_ tarnybiniu_ atlyginimuj» // Valstybes zinios. 1995. Nr. 101-2264; Lietuvos Respublikos Konstitucinio Teismo 1999 m. gruodzio 21 d. nutarimas Del Lietuvos Respublikos teisnrq istatymo 14, 25(1), 26, 30, 33, 34, 36, 40, 51, 56, 58, 59, 66, 69, 69 (1) ir 73 straipsniu atitikimo Lietuvos Respublikos Konstitucijai // Valstybes zinios. 1999. Nr. 109-3192; Lietuvos Respublikos Konstitucinio Teismo 2000 m. sausio 12 d. Sprendimas Del Lietuvos Respublikos Konstitucinio Teismo 1999 m. gruodzio 21 d. nutarimo isaiskinimo // Valstybes zinios. 1999. Nr. 109-3192.
6. Lietuvos Aidas. 1992. Nr. 16; Valstybes Zinios. 1992. Nr. 3-42.
7. Lietuvos Aidas. 1992. Nr. 39; Valstybes Zinios. 1992. Nr. 8-208.
8. Valstybes zinios. 1992. Nr. 8-209.
9. Valstybes zinios. 1992. Nr. 33-1015.
10. Valstybes Zinios. 1994. Nr. 46-851.
11. Valstybes Zinios. 1998. Nr. 38-1001.
12. Valstybes Zinios. 1998. Nr. 103-2853.
13. Montesquieu Ch. L. Vom Geist der Gesetze. Stuttgart, 1994. S. 217.
14. Valstybes zinios. 1999. Nr. 109-3192.
15. Valstybes zinios. 2000. Nr. 4-100.
16. Achterberg E. Die richterliche Unabhängigkeit im Spiegel der Dienstgerichtsbarkeit // NJW, 1985. S. 3041; Eichenberger K. Die richterliche Unabhängigkeit als staatsrechtliches Problem. Bern, 1960. S. 43 ff; Lauzikas E., Mikelenas V., Nekrosius V. Civilinio proceso teise. I tomas. Vilnius, 2003. P. 156; Kuconis P., Nekrosius V. Teisesaugos institueijos. Vilnius, 2001. P. 46, 47.
17. Valstybes Zinios. 2002. Nr. 17-649.
18. Valstybes Zinios. 2006. Nr. 60-2121.
19. Lietuvos Respublikos Konstitucinio Teismo 2006 m. geguzes 9 d. nutarimas Del Lietuvos Respublikos teismu [statymo 56 straipsnio 2 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 3 dalies (2003 m. sausio 21 d. redakcija), 4, 5, 6 daliij (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 57 straipsnio 3 dalies (2003 m. sausio 28 d. redakcija), 63 straipsnio 4 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 70 straipsnio 2, 3 daliij (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 71 straipsnio 2, 3 daliij (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 72 straipsnio 2, 3 daliij (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 73 straipsnio 2 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 74 straipsnio 1 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 75 straipsnio 1 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 76 straipsnio 2 dalies (2003 m. sausio 21 d. redakcija), 77 straipsnio 3 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 78 straipsnio 2 dalies (2003 m. sausio 21 d. redakcija), 79 straipsnio 2 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 81 straipsnio 3, 7 daliij (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 90 straipsnio 3, 7 daliij (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 119 straipsnio 2, 5 daliij (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 120 straipsnio 3, 4 punktii (2002 m. sausio 24 d. redakcija), 128 straipsnio 2 dalies (2002 m. sausio 24 d. redakcija), Lietuvos Respublikos istatymo «Lietuvos Auksciausiojo Teismo statutas» 11 straipsnio 3 dalies 13 punkto (1996 m. liepos 4 d. redakcija), 17 straipsnio 1, 3 daliij (1995 m. balandzio 18 d. redakcija), 4 dalies (1996 m. liepos 4 d. redakcija), 18 straipsnio 3 dalies (1995 m. balandzio 18 d. redakcija) ir Lietuvos Respublikos Prezidento 2003 m. vasario 10 d. Dekreto Nr. 2048 «Del apygardos teismo teisejo atleidimo» 1 straipsnio atitikties Lietuvos Respublikos Konstitucijai // Valstybes zinios. 2006. Nr. 51-1894.
20. Valstybes Zinios. 2005. Nr.: 89-3335.
Г. Д. Улетова[14]
К вопросу о целесообразности кодификации законодательства об исполнительном производстве и самостоятельности исполнительного права
Проблема необходимости кодификации законодательства об исполнительном производстве путем принятия Исполнительного кодекса РФ возникла давно. Однако очевидно, что ее актуализация связана с опубликованием проекта Исполнительного кодекса Российской Федерации [1], структура которого впоследствии стала весьма прочной основой для создания проекта первого кодифицированного источника в сфере исполнительного производства, разработанного авторским коллективом под руководством доктора юридических наук, профессора кафедры гражданского процесса юридического факультета МГУ В. М. Шерстюка (председатель рабочей группы по подготовке проекта ИК) и доктора юридических наук, профессора кафедры гражданского процесса Уральской государственной юридической академии В. В. Яркова (заместитель председателя рабочей группы) [2]. На наш взгляд, такая форма кодификации наиболее предпочтительна, поскольку вряд ли целесообразно сохранять имеющуюся практику бессистемного и фрагментарного подзаконного регулирования процессуально-процедурной деятельности в сфере исполнительного производства, фактически сформировавшуюся в условиях административно-командной системы. В тех условиях разрозненный и необозримый правовой материал был нужен для создания видимости активности различных звеньев государственного аппарата по «эффективному» регулированию отношений в соответствующей сфере. Директивное управление судебными приставами-исполнителями через приказы, инструкции, письма и методические рекомендации исключало необходимость законодательного урегулирования управленческих вертикальных отношений в сфере исполнительного производства. Ведомственное нормотворчество в сфере исполнительного производства развивалось очень интенсивно, поскольку долгое время законодательная база вообще отсутствовала, что и порождало обилие подзаконных актов. Сейчас положение несколько улучшилось, что обусловлено увеличением темпа законодательной деятельности, повышением роли законов, объективным усилением их регулирующего воздействия на сферу исполнительного производства. Тем не менее полностью ликвидировать ведомственное правотворчество было бы неверно. Издание ведомственных нормативных актов в разумных пределах вполне оправданно, поскольку все правила, в том числе частные, конкретные, в законе предусмотреть невозможно. Главное, чтобы ведомственные нормативные акты принимались на основании и во исполнение закона, являясь средством его развития и конкретизации [3].
Принятие ФЗ «Об исполнительном производстве» и «О судебных приставах» позволило урегулировать лишь незначительный сегмент сферы горизонтального взаимодействия ССП с иными субъектами исполнительного производства, однако практически не коснулось управленческих отношений, что, на наш взгляд, не обеспечивает должного регулирования на одном из приоритетных направлений государственной деятельности. Чрезвычайная важность этого направления деятельности обусловлена необходимостью создания более эффективного механизма защиты нарушенных прав, подтвержденных судебным решением, а также укрепления авторитета органов правосудия.
Требуется единый подход к правовому регулированию в сфере исполнительного производства и скорейшее принятие кодифицированного источника – Исполнительного кодекса Российской Федерации [4]. При этом за счет создания общей части и формулирования основных принципов удастся обеспечить единство правового регулирования в сфере исполнительного производства, сэкономить нормотворческий материал, поскольку принципиальные положения не будут нуждаться в повторении в каждом разделе особенной части. Особенная часть позволит решить проблемы детальной регламентации отдельных исполнительных процедур, что исключит чрезмерно широкое усмотрение судебных приставов-исполнителей в процессе принудительного исполнения юрисдикционных актов, связав его жесткими требованиями исполнительной процессуальной формы. Относительно регулирования горизонтальных отношений Исполнительный кодекс должен носить специальный характер.
Серьезных теоретических, да и практических препятствий для такой кодификации норм исполнительного права нет. Юридический критерий, на наш взгляд, должен быть один: повысится ли эффективность правового регулирования в сфере исполнительного производства и если да, то будет ли это соразмерно усилиям, затраченным на изменение системы права (признание наличия еще одной отрасли права) и разработку кодифицированного источника – Исполнительного кодекса [5].
Однако, несмотря на это, существование, а тем более предложенная кодификация исполнительного права вызывают возражения со стороны отдельных весьма авторитетных представителей процессуальной науки [6]. В частности, А. Т. Боннер, выступая с докладом на Ежегодной встрече процессуалистов «Развитие гражданского процессуального права в России, странах СНГ и Балтии» (Тверь, 27 сентября 2003 г.), организованной юридическим факультетом Тверского государственного университета, высказался против принятия Исполнительного кодекса Российской Федерации, предложив вновь «вернуть» эти нормы в ГПК РФ [7]. По его мнению, конструкция исполнительного права, концепция Исполнительного кодекса, как, впрочем, и концепция ФЗ «Об исполнительном производстве», основаны на абсолютно неверной позиции, а их авторами предпринята попытка искусственного отделения друг от друга процессуальных действий суда и действий, совершаемых судебным приставом-исполнителем; т. е. суд по существу исключен из правовых отношений в сфере исполнительного производства [8]. На наш взгляд, идея «вернуть» в ГПК, содержащиеся в ФЗ «Об исполнительном производстве» нормы, включенные в проект ИК, не может быть воспринята законодателем, поскольку вряд ли целесообразно в одном законодательном акте соединять нормы, направленные на регулирование различных общественных отношений: гражданских (арбитражных) процессуальных, возникающих между судом и участниками гражданского (арбитражного) процесса, и исполнительных – между судебным приставом-исполнителем и участниками исполнительного производства. Правосудие и исполнительное производство имеют прочную генетическую связь как составные элементы единого механизма защиты нарушенных и оспоренных прав, что не исключает их специфики и определенной правовой обособленности судебной системы и системы органов принудительного исполнения, а значит, и возможность существования самостоятельных кодифицированных актов в виде кодексов (АПК, ГПК и ИК).
