Майор Остапчук не шибко обрадовалась моим сборам, но я уверил, что договор останется в силе, а тесть, с которым она легко нашла общий язык, проследит за моим полным восстановлением. Неделю спустя я выходил вместе с разведгруппой 'Долга' на Свалку, экипированный также как и они. Отдельное спасибо тут надо бы сказать Ворону, который уломал своих тыловиков на комплект 'Сумрака'. Ранение фактически не сказывалось на самочувствие, так что в группе я не был ни отстающим, ни обузой. Через шесть часов, прошедших под почти непрекращающимся дождем, обходя аномалии и радиоактивные плеши, мы вышли к точке рандеву. Мне маякнули, я ответил, подтвердились и разведгруппа ушла в сторону старого КПП, а я пошел навстречу тройке Дремы в наших, лесных бзк, закрепившихся на заброшенном блоке 'Долга', ведущем на 'Агропром'. Подошел поближе, опознались, Дрема маякнул в сторону и два неприметных бугорка на кучах мусора зашевелились. Снайперы снимались с позиций и вскоре мы уходили в отрыв. Мы шли домой.
Глава 20.
Паутина.
Четвертый день идет дождь, то усиливаясь, то ослабевая до мороси. Тяжелые капли падают с ветвей старой ели на пропитанную влагой почву. Организм мутит от предчувствия надвигающегося Выброса. Вода стекает струйками по стволу и бежит, собираясь в ручейки, в сторону оврага, где собирается в огромную лужу коричневого цвета. До места, где по сведениям Лесничего, находится какая-то пространственная аномалия вроде бы недалеко… Судя по направлению где-то здесь находится рейдовая группа «Монолита» — частоты их. Обмен, зафиксированный сутки назад, стал весьма неприятным известием. Пришлось принимать меры, усиливая оборону. Благо такого дефицита в личном составе, как ранее я не испытывал. И теперь наша группа усиленно и тщательно искала тот самый источник сигнала. Направление мы взяли верное, благодаря чему удалось встать на относительно свежий след, приведший в лощину посреди Рыжего Леса. В этом месте пышные ели образовали своеобразный "колонный зал". На южном «выходе» из него и находилась едва намеченная тропка — по нескольким раздавленным следам на глине было ясно, что прошло несколько человек, а уж направление оставалось одно. Только вот хоть и близок локоть, да не укусишь его — проход к аномалии природной вырисовывается узкий — слишком уж сильно поражены склоны остаточной радиацией, да всякой гадостью типа «грави» и «электр». Сейчас сыро и организм их чувствует даже не в пример лучше детектора. Так что местечко, еще то паскудное. Даже лесные обитатели не слишком то жалуют эту лощину. Оно нам и к лучшему — боекомплект тратить не надо. Хотя… вобще мерзко как-то себя чувствую. Вернуться к штольне? Стоит или нет… Хотя Лесничий и утверждал, что Рыжий Лес питается эманациями выброса, поглощая его энергию. Все одно безопасней себя чувствуешь, когда ощущаешь над головой некоторое подобие убежища. До ведьминого круга нам часов шесть пути, не меньше. До базы пять. Но с другой стороны…
Даже отсюда, из под раскидистой ели, видно пятно неестественной для Рыжего Леса зелени. Негустой папоротник ничего не скрывает.
— Что у вас, Холера?
— Вроде нащупали тропку, — подходя ближе произнес проводник, внося на ходу поправки в маршрутизатор, — Все на тонкого. Макс считает, что смысл идти туда есть. Раз прошли они, то и мы пройдем.
— Тогда дальше ждать смысла нет. Движемся туда.
Подошел Макс.
— Выдвигаемся?
— Да, ждать нам скорей всего некого. Снимай тыловое прикрытие.
— Куба, Коваль, не замерзли? — вопросил Макс наших снайперов, нажав на кнопку головной гарнитуры, — Левый, хорош нянчить пулемет. Снимаемся, подходите.
Холера поправил РД за плечами и немного нервно поправил автомат.
— Нервничаешь?
— Что-то немного мне не по себе. Чувствую что-то непонятное.
— Аналогично, — подтвердил Макс, — Есть там что-то. Неестественное какое-то. Не прямая опасность…
— Просто неизвестное?
— Да, есть такое. Разберемся. Просто будем внимательней.
— Куба, что у вас? — запросил я прикрытие.
— Крутятся метрах в двухстах, но к нам интерес потеряли. Грызутся промеж собой, — ответил мне голос с мягким литовским акцентом, — Иди за нами кто — почуяли бы.
Я отжал тангенту и перепроверил данные детекторов. Холера мучал рацию на прием, но в эфире носился лишь треск статических помех, да обрывки болтовни на общем канале. Среди стволов показалась тройка Левши, несшего ПКМ наперевес, да оба наших снайпера, вооруженные своими тюнингованными почти до неузнаваемости АК-103.
— Тронулись, — произнес Макс. И наша вереница, ведомая им неспешно втянулась в лощину. Кожу закололо, детектор отчаянно запищал, прерываясь только треском счетчика.
— Грязно, как на Свалке, блин, — только и прошипел я про себя. Ветер чуть подталкивал в спину. Макс ступал уверенно, аккуратно прощупывая почву под ногами. Вот треск в наушнике усилился, сквозь него прорвался резкий свист… Но обошлось — "комариную плешь" мы миновали по самому краю. Как же все на тонкого! Тропка напоминала лабиринт. Я старался держать дистанцию от Макса метра в два, что бы не стеснять маневра. Почва под ногами, сверху состоявшая из осыпавшейся хвои и гниющих листьев, слегка пружинила и хлюпала водой. Вроде бы и идти то метров двадцать по прямой, шагом секунд двадцать, а мы выписывали кренделя почти полчаса. Но вот Макс ступил на траву, а через несколько шагов и мой детектор стал замолкать — впереди было чисто. Даже какая-то птица щебетала. Прямо оазис. Быстро развернулись, расходясь веером — тихо. Следы прошедших видны по едва примятой траве. Аккуратные ребятки, но летать мы все-таки не умеем — трава не успела подняться. Редкие пучки папоротника кучковались ближе к молодым, но уже довольно высоким соснам — здесь было посуше за счет песчаной почвы и посветлей.
Поступили доклады — все чисто. Мы двинулись в параллель следу, аккуратно смотря под ноги и не прогадали — преследуемые нами оставили после себя несколько растяжек из Ф1, которые мы снимать не стали, а просто обошли. Чуть далее обнаружилась и противопехотка, «заботливо» и с умом установленная хозяевами в корнях вывороченной ураганом ели — стоит давно, не первый год, проволока ржавая, вросла в кору немолодой осины. Мы взяли восточней, пройдя по самому краю зленого оазиса, переступили еще через пару растяжек (опять противопехотки), обойдя минное поле по самому краю. Кто бы это не ставил, судя по высоте — расчет был на зверье и случайных, расслабившихся гостей.
— Север шесть, на одиннадцать часов, метров сто.
Я направил туда бинокль. Коваль разглядел нечто вроде входа в схрон — в просветленную оптику был хорошо виден кусок древней масксети, чуть бликующий от влаги в лучах выглянувшего в просвет солнца. След вел туда. Мы разошлись веером, пытаясь обнаружить еще что-либо вроде дымохода или вентиляционного отверстия, но ничего. Дальше, метрах в тридцати оазис вновь уступал Рыжему Лесу — глинистые склоны поднимались круто, почти отвесно. Похоже тут вход в подземные коммуникации этого района. Ждет ли нас кто тут спецом? Вряд ли. Я маякнул Максу, чтобы тот приглядывал за окрестностями, а сам жестом дал сигнал Левше и Холере. Перевел предохранитель автомата в положение «Ав» и накинул на глаза ноктовизор, включив его в активный режим. Бойцы взяли на прицел вход и я, уперев приклад в плечо шагнул в неизвестность.
Внутри оказался рукотворный тоннель, выложенный кирпичом. Метрах в десяти впереди зиял проем двери. Ни растяжек, ни датчиков.
— Четвертый, Пятый, входим. Первый, подтягивайтесь ближе.
Макс подтвердился и наша тройка последовала к дверному проему, из которого мгновением спустя хлынули звуки ожесточенной стрельбы. Я замер, прислушиваясь — тон задавал такой же как и у нас ПКМ, а вот автоматная пальба начинала стихать, лишь пулеметчик завел длинную очередь на пол-ленты. Дурак, блин, ствол на помойку. Пулемет резко заткнулся, донеслось несколько пистолетных выстрелов и наступила тишина… На засаду непохоже. Жестом показал, чтобы бойцы оставались на местах, а сам на мягких лапах приблизился к проему с правой стороны. Тамбур напоминал таковой у Сидоровича, отличаясь лишь более ветхим, нежилым что-ли, состоянием. По стене громоздилось несколько ящиков от мин, два пустых цинка от автматных патронов. Все покрыто плесенью и ржавчиной. На полу отпечатки ног вошедших, похоже также как и мы, осматривавших помещение. Две распахнутые настежь двери — за одно что-то вроде кладовой, приспособленной под жилье, вот только давно заброшенной — две двухярусные армейские койки со скатанными, ветхими матрасами. Воздух затхлый, пахнет прелой ватой и чуть чуть тянет горелым порохом из другой двери. На стене плакат с титястой Самантой Фокс, письменный стол без ящиков. Ближе к южной стенке ржавая чугунная «буржуйка», рядом ведро с углем. Больше ничего нет. Посмотрим, что нам готовит дверь другая, откуда тянет холодом, сыростью и пороховой гарью.
