сержант Берит Карсен, полиция Лиллехейма. Поиски Сары Мартинсен прекращены. Зафиксирован случай нападения хищника. Возможно, он не один. Как многие уже знают, на Утесах Квасира произошло обрушение. Выходить в море опасно – только на собственный страх и риск. В некотором роде Лиллехейм полностью отрезан от внешнего мира. Работы по восстановлению связи уже ведутся.
Она перевела дух. Да, она соврала про попытки наладить связь. Но это уменьшит волнения. И разве со стороны Мушёэна не ведется таких работ?
– Соблюдайте предосторожность и сохраняйте спокойствие. Позаботьтесь о членах семьи, которые не в состоянии позаботиться о себе сами. Требуется любая информация о местоположении Эджила Петтерсона, капитана траулера «Кунна». Это обращение будет повторяться каждые три часа.
Берит вдруг захотелось пожелать всем хорошего дня, но она одернула себя и отключила запись. При желании полученную аудиодорожку можно отредактировать. Только вот охоты не было даже прослушать то, что получилось.
Оставалось пустить запись в эфир.
42. Арне и вопросы
Арне проснулся спустя семь минут после того, как Стефен Рёд заехал в полицейский участок, чтобы сообщить о страшной находке на Венслекрокен. Когда мальчик открыл глаза, Берит уже уехала. Тело болело после сна на постели из стульев, обманчиво казавшихся такими мягкими.
– Мам? – Арне зевнул. На его лице появилась ухмылка. Ему еще не приходилось ночевать в полицейском участке, и он рассчитывал, что это случится после какой-нибудь знатной попойки. – Мам!
Сигни Петтерсон заворочалась и подняла голову. В мутном взгляде потускневших голубых глаз плавало непонимание. Она села. Царапины на ее рыхлых руках покрылись чуть прозрачной красной коркой.
– Где мы, Арне?
– В полицейском участке. Ты что, ничего не помнишь?
– Что это?
Арне проследил за ее взглядом и обнаружил у себя на футболке записку, приколотую с помощью канцелярской скрепки. На желтом клочке бумаги застыли черные красивые буквы: «Я уехала на вызов. В шкафчике справа от кулера – печенье. А еще я отвезла Тора к Козьей Норе. Лопату положу в кузов отцовского пикапа. Ты всё сделаешь правильно, Арне Петтерсон. Когда закончишь, обязательно вернись в участок». И красивая подпись: «Сержант Берит Карсен».
– Она хорошая, – заключил Арне, старательно вымарывая из головы мысли о бедном элкхунде. – Я на ней женюсь.
– А как же Дэгни? – поинтересовалась Сигни. Она тоже прочитала записку. – Мне казалось, она тебе нравится.
– Ну да. Некоторые доски забора тоже красивее остальных.
– Она бы расквасила тебе нос за такие слова.
– Это точно.
На их лицах попытались взойти жалкие подобия улыбок. Раздались шаги, и вошла Сульвай Арнтсен. Ее рот, перемалывавший в этот момент очередную порцию вишневой жвачки, замер. В каштановых волосах будто зарылось солнце.
– Вы еще кто? И где сержант?
Арне вместо ответа отдал женщине записку Берит и помог матери подняться с расползавшихся стульев.
– Петтерсоны, – представилась Сигни.
Если записка что-то и прояснила, виду Сульвай не показала. Шагнув к своему столу, она убедилась, что всё на месте. Поправила на всякий случай стаканчик с карандашами.
– Так и почему вы здесь спали, Петтерсоны?
– Потому что мой отец…
– …перепугал нас до смерти, – закончила за сына Сигни. Она чувствовала себя обновленной. Нет, страхи никуда не ушли, но кошмары больше не рвали на части ее рассудок. По крайней мере, эти несколько часов.
– Ага, у него поехала крыша, и он подумал: «А почему бы не начать рычать и обрастать шерстью?» – проворчал Арне. – Мы еще заглянем – если печенье действительно в том шкафчике.
Он потащил мать к выходу, пока они оба не наплели чего-нибудь такого, что их сочтут сумасшедшими. Сойдя со ступеней, они едва не столкнулись с Ингри Орхус. Хозяйка бакалейной лавки «Аркадия» улыбнулась, но ее фирменное сердечко из морщин казалось безжизненным, как ухмылка мертвого арлекина. Справа от пикапа Эджила стоял канареечный «фиат», из открытого окна которого выпрыгнул пес Ингри.
Арне убедился в том, что обещанная лопата действительно лежала в кузове машины, и сел в кабину. Ключи, позабытые им с ночи, всё еще торчали в замке́ зажигания. Мальчик поежился: отец бы задал ему хорошую трепку за такую оплошность. Сигни заняла соседнее сиденье.
– Мам, это правда случилось? Ну, с папой и с Тором?
Сигни погладила его по голове:
– Твой отец – хороший человек, но вчера его в нашем доме не было.
Размышляя над ее словами, Арне завел пикап и выехал на дорогу. Вскоре они прибыли на Нюрбег и припарковались у входа в сквер. Березы шумели, будто оплакивая потерю, и Арне, захвативший лопату, приготовился разреветься.
Тор, лежавший в мягкой траве, выглядел ужасно, и Арне всем сердцем поблагодарил про себя Берит, догадавшуюся положить собаку отсутствующей частью головы вниз. За слипшимися веками глаза элкхунда зрили иные сны – о покое и белых чайках в грозовом небе.
Арне заплакал, а потом заорал. И весь гнев ушел в первый удар лопаты о землю. Сигни молчала. Она не мешала сыну прощаться с другом и детством, уход из которого напоминал прыжок во вьюгу из мчавшегося поезда.
Когда яма чуть меньше метра была вырыта, Арне поднял элкхунда. Мальчик постоял так мгновение, а потом уткнулся собаке в шерсть и зарыдал. Но слёзы быстро прошли, и Тор нашел заслуженное упокоение в земле.
– Лучшего друга, чем ты, у меня уже никогда не будет.
Холмик получился не ахти какой красивый, но Арне остался доволен. Да и Тор, как ему казалось, тоже. Сигни обняла сына. Он обернулся к ней.
– Почему ты так странно вела себя, мам? Что с тобой было? – В блестящих глазах Арне мелькнуло озарение. – С тобой… с тобой могло произойти то же, что и с папой?!
– Я не знаю, Арне. Правда не знаю.
– Я всё равно люблю папу. И Тора тоже.
Острые глаза Арне заметили за трибунами стадиона и деревьями Берит. Сержант Карсен направлялась к зданию муниципалитета. В руках она вертела блокнот с авторучкой.
– Там Берит, – сообщил Арне матери. – Может, она знает, где папа и что с ним стало?
– Господи, Эджил…
Они чуть ли не бегом вернулись к машине. Лопата со стуком ударилась о ребристое покрытие кузова. Пикап взревел, чувствуя нетерпение юного водителя. Арне два раза повернул направо и выехал на Мариес, прямо к муниципалитету. Не дожидаясь Сигни, он влетел через открытые двери в вонявший кислятиной зал. Помчался вдоль сдвинутых скамей. Берит как раз заканчивала начитывать слова обращения.
– Ты нашла моего отца?! – выпалил Арне, едва переступив порог остекленного кабинета.
Берит вздрогнула, и ее рука потянулась к пистолету на поясе. От побледневшего мальчика не укрылся этот жест, говоривший о многом. О слишком многом.
– Остаток ночи я отмывала машину и себя саму от собачьей крови, Арне.
Услышав честный и довольно неприятный ответ, Арне сник. Что-либо спрашивать расхотелось. В кабинет зашла Сигни. Берит отметила, что владелица «Золотой челки» выглядит лучше, больше не походя на больной, расцарапанный мешок с человеческими глазами.
– Ты нашла Эджила, Берит?
– Я как
