витал резкий запах, оставшийся после взрыва. Джип остановился рядом с мишенью, и наружу вышла водительница. Одета она была в камуфляж – у Берни тоже такой висел в шкафу, еще с того времени, как он был на войне – а на шее висел бинокль. Мне не нравились бинокли. Когда люди подносили эту штуку к глазам, они делались еще больше похожи на машины, чем обычно. Именно это и сделала водительница: она подняла бинокль и поводила им взад-вперед, рассматривая склон, где я лежал, притаившись. Внезапно она замерла, направив бинокль прямо на меня, хотя никак не могла меня заметить, учитывая, что я прятался в камнях.
Тут-то я и заметил, что конец цепи от ошейника-удавки лежит за пределами моей норы и поблескивает на солнце.
Водительница опустила бинокль и принялась подниматься вверх по склону, и я точно был уверен, что она идет прямо ко мне. Вот она подошла совсем близко, остановилась и присела на корточки, заглядывая внутрь.
– О боже, – сказала она. – Ты в порядке?
У нее был приятный голос и приятное лицо, но я все равно лежал неподвижно и не издавал ни звука.
С ее ремня свисало множество разных штук. Одна из них была похожа на рацию.
– Дельта три, – сказала она, снимая с пояса эту рациоподобную штуку. – Подтверждаю: это собака. Не койот. Повторяю, собака. Я его приведу, – она прервала связь. – Давай, здоровяк. Тебе наверное было очень страшно, да? Теперь все будет хорошо. Я не причиню тебя вреда.
Мне это сегодня уже говорили. Я не пошевелился.
– Хочешь пить? – спросила она. – Выглядишь так, будто хочешь.
Она спустилась к джипу и вернулась с металлической миской, налила туда воды из фляги – о, как она пахла! – и поставила тарелку рядом со мной.
Довольно продолжительное время я не двигался. Она сидела на корточках под палящим солнцем, терпеливая, почти как Берни. Запах воды веял прохладой и свежестью. Кто бы мог ему вечно сопротивляться? Уж точно не я. Я прокрался вперед и выпил всю воду из миски, все это время не сводя с женщины взгляд.
– Знала, что ты хочешь пить, – сказала она, вновь наполняя миску. Я выпил добавку, потом еще одну, и отпил еще немного после этого. – Прошел через огонь и воду, а? – спросила она. Этот вопрос я не понял. Я лежал у миски – большей частью тела снаружи, подбородок покоился на земле, взгляд не отрывался от лица водительницы. У нее был приятный голос и приятное лицо, и она была терпеливая, как Берни.
– Ничего, если я посмотрю на твой жетон? – я не стал сопротивляться. Она протянула руку и осмотрела болтающийся на моем ошейнике жетон. – Чет, да? Хорошее имя, – она достала из кармана записную книжку. – Я просто перепишу этот номер, и все.
Я никогда не летал на самолете, и никакого желания попробовать у меня не было, но пилоты! Они оказались просто великолепными ребятами. По крайней мере, эти конкретные пилоты. У них был прохладный зал отдыха рядом со взлетно-посадочной полосой, перед входом которого стоял гриль. А что готовилось на гриле? Бургеры, целая тонна бургеров! Не уверен, что именно имеется в виду под словом «тонна», но всякий раз, когда это оказывалось связано с едой, это значило что-то хорошее.
– А ты большой любитель бургеров, а, Чет? – спросила водительница, которая, возможно, тоже была пилотом. Возможно, даже главным пилотом – все звали ее майором. И да, я большой любитель бургеров, не буду отрицать. – Ну что, у тебя в желудке хватит места для еще одного?
Ну что за вопрос.
Я съел еще один бургер, плюс еще бургер, который я разделил с майором. После этого кто-то нашел резиновый мячик, и мы сыграли в игру «принеси». Один из парней, полковник Боб – который, возможно, был на самом деле самым главным, трудно сказать точно, потому что мир пилотов был для меня совершенно новой, неизведанной территорией – довольно неплохо кидал мяч, и рука у него была почти такая же сильная, как у Берни.
– У тебя моторчика случайно нет, Чет? – спросил полковник Боб. Моторчик? О чем это он вообще? Но на самом деле полковник Боб мне нравился, особенно его большое красное лицо и короткие седые волосы, ровно подстриженные на макушке. И еще то, что он меня гладил. Как и майор. И некоторые другие пилоты.
После еще нескольких бросков мяча я устал – совсем не похоже на меня, уставать в середине игры – так что я лег в тенистом месте с видом на взлетно-посадочную полосу, где стоял странный черный самолет, на который было страшно даже просто смотреть. Мои глаза закрылись.
– Было бы весело оставить его себе, – сказал кто-то.
– Да кто ж его сможет прокормить? – ответил другой.
Мне приснился плохой сон, который закончился тем, что по лицу Аделины ползают муравьи, а Берни спрашивает: «Где он?»
Я открыл глаза, а там – вслед за майором из здания вышел Берни! И это был не сон, а настоящий Берни, и он поспешил ко мне, а на его лице расцвела широкая улыбка. Я немедленно вскочил на ноги и побежал навстречу. И честно, я не собирался сбивать его с ног, просто хотел как следует поприветствовать. Уже на земле я принялся облизывать ему лицо, краем сознания отмечая, что пилоты собираются вокруг. Они все посмеивались, но так, по-доброму. Затем я услышал полковника Боба.
– Бернард? Это ты?
Конечно нет – это был Берни. Берни! И я был так рад его видеть, что в жизни больше бы не смог усидеть на месте. Но затем произошло нечто неожиданное: Берни поднялся на ноги – я понял, что он хочет встать, а поэтому отпустил его – и посмотрел на полковника Боба.
– Неужели мне снова суждено было увидеть твою жалкую физиономию? – сказал он.
– Да кто бы говорил, – ответил полковник Боб и пошел прямо на Берни. Неужели сейчас начнется драка? Полковник Боб был крупным парнем, еще крупнее, чем Берни. Я приготовился. Но драться они не стали, а вместо этого пожали друг другу руки, а потом полковник Боб притянул Берни к себе поближе и они принялись яростно хлопать друг друга по спине.
– Мне нужна бутылка Джека Дэниэлса из моего кабинета, – сказал полковник Боб, поворачиваясь к остальным пилотам. – Если бы не этот засранец, вам бы не пришлось сейчас меня терпеть.
– Вы о чем, полковник? – спросил один из пилотов.
– Сукин сын спас мою чертову жизнь, вот я о чем, – объяснил полковник Боб. – Все скажите «привет» Бернарду Литтлу.
Берни
