Глава седьмая
– Молчит, собака! – грустно доложил Станислав Крячко, проходя в кабинет генерал-лейтенанта Орлова, где тот сидел в компании Гурова.
Собакой Крячко именовал Михаила Воронова, которого вызвался допрашивать лично, заявив, что знает, как разговаривать с такими людьми.
– Подобный контингент не для тебя, Лева! – убеждал он своего друга, пока Воронов парился в предвариловке. – Тут твои интеллигентские штучки не пройдут! Тут иной подход нужен. Это мой клиент! Я тебе обещаю, что выверну его наизнанку и он все мне расскажет. Если виноват – я это из него вытяну, будь спокоен.
– Ну ладно, действуй. Я особо и не настаиваю, – пожал плечами Гуров, и Крячко, заранее предвкушая успех, умчался допрашивать Воронова.
Однако спустя два с половиной часа он появился в кабинете генерал-лейтенанта с не слишком веселым видом и со вздохом констатировал факт, что Воронов на убийство Маргариты Конышевой не колется. Не признал он себя виновным и в том, что вымогал деньги, хотя это, по словам Крячко, был вопрос времени. Это Ворону придется признать, а если даже он откажется – значения не имеет. На нем было доказанное вооруженное нападение на Емельяненко, который, к счастью, остался жив и сейчас находился в больнице.
– Так что причинение тяжкого вреда здоровью он точно имеет! – уверенно заявил Крячко, радуясь хоть какому-то результату. – Но вот насчет убийства… – развел он руками, – даже не знаю, ей-богу! Обычно, если человек виноват, я сразу это чувствую. У меня нюх на такие вещи! А тут – сомнения меня берут.
– Так, а если мы будем опираться не на крячковскую интуицию, а на факты? – строго спросил Орлов. – Что тогда получается?
– Тогда ничего хорошего не получается, – ответил Гуров. – Отпечатков пальцев Воронова в квартире Конышева не обнаружено.
– Но он мог быть в перчатках, – заметил Орлов.
– Это в случае, если заранее имел намерение убить Маргариту, – кивнул Гуров. – Но камера наблюдения, установленная на доме Конышева, не зафиксировала никого, похожего на него, кто заходил в тот день в подъезд. Вообще, из всех, кто был там в это время, есть только некий неопознанный субъект в куртке с натянутым по самые глаза капюшоном. Непонятно, к кому он приходил – никто из жильцов дома не подтвердил, что он у них появлялся.
– Так Воронов мог замаскироваться, – предположил Орлов.
– Не подходит, – покачал головой Гуров. – Ни по росту, ни по комплекции не подходит. Тот человек ниже и стройнее. Но кто он – выяснить пока не представляется возможным.
– Да и Воронов кричит, что в тот день сидел в кафе и это могут подтвердить его многочисленные завсегдатаи. Я, конечно, в лоб ему время не называл, но он тут не попался. И вообще проявил сильное удивление, узнав, что она убита. Даже, как мне показалось, расстроился – не с кого больше деньги тянуть.
– Да, тут явная нестыковка, – согласился Гуров. – Мотива нет. Маргарита была куда полезнее Воронову живая, чем мертвая.
– И что? – исподлобья посмотрел на своих сыщиков Орлов. – У нас опять тупик? Нет никого, мало-мальски подходящего на роль убийцы? Емельяненко будем дожимать?
– Вряд ли это Емельяненко, – покачал головой Гуров. – А насчет тупика… – Он повернулся к Крячко. – Станислав, у тебя есть новости по поводу переполоха в риелторской среде? Что там с этими бэтменами, марычевыми? Хоть что-то выяснил?
– А то! – с готовностью ответил Крячко, радуясь, что есть моменты, в которых он может проявить себя на высоте. – Значит, Марычев Андрей работает в фирме «Твой дом» недавно, всего три месяца. Сама фирма организовалась тогда же. Директор – Ломов Илья Аркадьевич. Человек с незапятнанным прошлым. Я прошелся по другим конторам, послушал сплетни и пересуды, но ничего криминального на него не нашел. Ни у кого на риелторском рынке претензий к Ломову нет! Равно как и к Марычеву. То есть если это они состряпали статейку, то непонятно, почему нацелились именно на Конышева, есть конторы и покрупнее его. Опять же, Марычев из клиентов Конышева переманил только музыкантов, причем они сами признали, что увидели статью в Интернете и, заволновавшись, решили порвать дела с Конышевым. Лева, а что говорит твой клиент? Ну тот, кто первым ушел от Конышева? С ним ведь ты беседовал!
– Таранов? Он практически ничего не сказал. Во всяком случае, имени того, кто его переманил, не назвал. И про статью не упоминал. Думаю, что он тоже либо увидел ее, либо услышал что-то и решил перестраховаться.
– Да, слухи насчет нечистоплотности Конышева уже гуляют, – подтвердил Крячко. – Репутацию ему подмочили! Причем, что интересно, все говорят много, а конкретных фактов назвать не могут. То есть нет ни единого реального случая, который бы показывал, что Конышев кидает своих клиентов.
– Так в статье и говорится, что это прошлые дела, – заметил Гуров. – Причем ссылаются на его теперешних сотрудников.
– Но имен не упоминают! – поднял палец Крячко. – И фактов тоже. Одна болтология! Такое впечатление, что кто-то просто из вредности решил ему насолить. А ограбления и убийства – это куда серьезнее. Я, вообще-то, не думаю, что за всем этим стоит один и тот же человек.
– Я тоже, – склонил голову Гуров.
– О как! – с сарказмом произнес Крячко. – Записывай, Петр! Лева согласен с моей версией – надо запомнить эту дату, красным карандашом ее на календаре выделить!
– Хватит прибедняться, что я тебя недооцениваю, – махнул рукой Гуров.
– Меня недооценивает Министерство внутренних дел, – вздохнул Крячко. – Если судить по зарплате, которую оно мне платит…
– Так, давайте не уклоняться от темы, – тут же вставил Орлов. – Лева, что конкретно вы намерены делать дальше? У тебя есть хоть какие-то варианты?
– Есть, – твердо ответил Гуров. – И кандидатура убийцы есть. Причем она мне кажется наиболее реальной.
– Ну, не томи душу, поделись, – заерзал на стуле Крячко, с интересом глядя на Гурова.
– Ты знаешь, я не люблю бежать впереди паровоза, – уклончиво ответил тот. – Версия эта сейчас проверяется. И вообще, я считаю, что нужно действовать последовательно. Сначала разобраться до конца с этими кознями и происками в риелторской среде. Ты, Станислав, кстати, связывался с нашими гениями из компьютерного отдела? Смогли они установить, кто такой этот Бэтмен?
– Пока молчат, – вздохнул Станислав.
– Понятно, – поднялся Гуров. – Ладно, мне пора.
– Куда? – хором спросили Орлов и Крячко.
– Версию отрабатывать, – усмехнулся Гуров, идя к двери. – Хочу сюрприз вам преподнести в ближайшее время.
– Надеюсь, приятный, – проворчал Орлов, провожая его озабоченным взглядом.
Девятиэтажный дом у метро «Семеновская» не выглядел так богато, как тот, в котором проживал Конышев. Да и квартирка, как отметил Гуров еще в прихожей, не отделана столь качественно. Хотя было видно, что, начиная в ней ремонт, люди явно ориентировались на высокий стандарт. Потом, видимо, то ли денег не хватило, то ли терпения, но многое осталось недоделанным. Современные пластиковые окна – и содранные из-за их установки обои, которые так и не поменяли. В комнате место под барную стойку, как принято при евроремонте – а самой стойки нет. И многие другие детали указывали на то, что люди замахивались на масштабную операцию, а вынуждены были довольствоваться тем, на что хватило средств.
Удивительно, но и женщина, принимавшая Гурова у себя дома, была словно под стать помещению: она явно старалась произвести благоприятное впечатление, нацепив украшения, которые были бы уместны в другой обстановке – и при этом прятала пальцы с короткими, неухоженными ногтями. Предложила полковнику сварить кофе – и в итоге налила дешевый растворимый суррогат. Из всего этого Гуров сделал вывод, что у жильцов этой квартиры больше показухи, чем реальных возможностей.
Он сидел на стуле, отпивая невкусный кофе и стараясь делать глотки пореже. Женщина устроилась напротив него, закинув одну полную ногу на другую. Ее обесцвеченные волосы уже отрасли, и у корней были значительно темнее. То, что она была без макияжа, соответствовало моменту: Альбина Конышева недавно потеряла дочь. Правда, искреннее горе не написано на ее лице. Альбина, словно сама чувствуя это, периодически спохватывалась и принималась добирать его искусственно, но это получалось слишком ненатурально, даже театрально: она принималась рыдать, но выдерживала не дольше трех минут, после которых разговаривала с Гуровым обычным голосом.
Когда-то эта женщина, по всей видимости, была красивой: довольно высокая, с пышным бюстом и округлыми формами, женственная… Но годы, лишний вес и общая неухоженность лишили ее этого качества. Совсем немного оставалось до момента, когда на смену привлекательной женщине придет толстая, обрюзгшая тетка в растянутом халате…
Но Гурова это не слишком заботило, он пришел к Альбине по другому вопросу. И пытался вывернуть разговор на интересующую его тему. Альбина же, словно не слыша полковника, рассказывала о тех временах, когда дочь ее была маленькой и милой, но почему-то постоянно сбивалась на события, связанные с ее знакомством с теперешним мужем. Расписывала его достоинства, словно оправдываясь перед полковником и желая дать понять, что ее уход от Конышева был закономерен и оправдан, что она нашла нечто гораздо лучшее, мимо чего нельзя было пройти, не остановившись…
