Вид у старшины был солидный. Статный, ростом не обиженный, он ходил прямо, не спеша и даже поворачивался как-то всем туловищем сразу, что придавало ему величавый вид. Улыбался он редко, от важности у него даже волосы стояли дыбом. Манеру держаться он, видимо, перенял у полковника Громова, у которого в дни обороны Севастополя некоторое время был ординарцем.
В роте Безмас быстро завоевал авторитет. А молодые разведчики даже робели при нем. Глушецкий был доволен своим старшиной.
Однако жалобы на плохое питание не прекращались. Уральцев ходил по этому поводу к начальнику политотдела, но тот ответил ему примерно так же, как старшина отвечал солдатам.
Однажды Гриднев и Коган попросили дать им увольнение на весь день. Глушецкий отпустил их. Вернулись они под вечер с полным мешком свиных ног, требухи, печенок, легких.
— Откуда это? — удивился Глушецкий.
Коган хитро улыбнулся:
— А вы разве забыли, что я мясник? Пошли мы с Гридневым в пригородный колхоз. Заявились в правление и сказали, что у нас сегодня выходной и мы решили помочь колхозникам резать скот, если есть нужда в этом. Мы, мол, классные мясники и от отсутствия практики теряем квалификацию. Объявили, что скот резать будем бесплатно. Мужиков-то в колхозе почти нет, а разве бабы смогут свинью освежевать! В общем, товарищ лейтенант, практика нам нашлась: семь кабанчиков прирезали. А то, что в мешке, — это нам премия. Скажите, мы ничего противозаконного не совершили?
— Все как будто законно, — почесывая в раздумье затылок, произнес Глушецкий.
— Это еще не все, — сказал Гриднев. — Разрешите нам завтра съездить туда на подводе. Нам обещали сушеных фруктов для компота. Это вроде подарка от колхозников. Потом мы думаем сделать с ребятами складчину по десятке-две и купить кабанчика или барашка. Сторгуем по дешевке. Разрешите взять с собой Логунова. Он плотник, а там у одной колхозницы крыша завалилась, надо бы помочь. У нее муж на фронте, а в хате четверо ребят.
— Не возражаю, — ответил Глушецкий, удивляясь расторопности этих двух бывалых солдат.
«С такими не пропадешь», — невольно подумал он.
Командир и замполит не нашли ничего предосудительного в том, что разведчики проявили такую инициативу, и разрешили им сходить в колхоз еще раз.
К вечеру следующего дня Гриднев, Коган и Логунов привезли на подводе два мешка сухих фруктов, мешок с бураками, луком, кабана, бочонок сухого вина. Все трое были подвыпивши. Подъехав к дому, Коган весело прокричал:
— Эгей! Старшина!
Безмас спустился вниз и не спеша подошел к подводе.
— Принимай добро, — и Коган по-приятельски положил ему руку на плечо.
Старшина нахмурился и строго посмотрел на него. Вид у Когана был явно осовелый. Переведя взгляд, он увидел, что и Гриднев с Логуновым такие же.
— Вы никак тово?.. — строго и в то же время растерянно спросил он. — Что же с вами делать? В роту я вас не могу пустить в таком виде.
— Что значит не могу? — с вызывающим видом спросил Коган.
Старшина не ответил ему, а повернулся к Гридневу и с укором сказал:
— Неужели не сообразили? Понимаете, что будет, если я вас пущу в роту? Все увидят, в каком вы виде. А если это дело оставить без взыскания, то будет повод и для остальных. А подвергать вас взысканию как-то неудобно. Вот видите…
Гриднев почесал затылок и миролюбиво произнес:
— Неудобно, конечно, тем более, что я парторг, личность, можно сказать, ответственная. А с другой стороны, ты, старшина, прими во внимание такую ситуацию. Народ угощал нас за доброе дело. Какое мы имеем право отказываться! В нашей МТС, помню, был такой случай. Комбайнер один женился. Народу на свадьбе — уйма. Пьют дай боже! И случился на ту пору в селе секретарь райкома партии. Пригласили его. Прийти-то он пришел, а ни одного стакана не выпил за здоровье молодых и со стариками не чокнулся. И не то чтобы не пьющий, из точных источников знаю — понимает толк в горилке, а, так сказать, честь свою и субординацию соблюдал, боялся, как бы худого слова о нем не сказали вышестоящие партийные товарищи. А того не сообразил, что народ после этого стал о нем говорить: гордый, брезгует нами. Потерял, стало быть, авторитет в народе. А это — последнее дело!.. Вот так, старшина!
— Эге, — посерьезнел и Коган. — Кому как, а меня могут выгнать. Командир роты поставил мне определенные условия. Знаете что — пусть этот бочонок вина разведчики сейчас разопьют. Тогда мы не будем выделяться среди них.
И он громко рассмеялся, довольный выдумкой.
— Точно, — подхватил Логунов и тоже рассмеялся. — Хитер же ты, Коган.
— Нет, так, пожалуй, не годится, — покачал головой Гриднев.
— Да, такое разрешить нельзя, — авторитетным тоном сказал Безмас. — Сделаем лучше так. Одна хозяйка на первом этаже дала мне ключи от своей квартиры. Она уехала на двое суток в Гагры. В ее квартире и переночуете. Да только предупреждаю, чтобы все в порядке было.
— Вот это деловое предложение, — сказал Гриднев. — Веди нас в ту квартиру.
В то время, как старшина спроваживал подвыпивших разведчиков в отдельную квартиру, Глушецкий и Уральцев находились с одним взводом на берегу моря и тренировались в прыжках с катера на берег.
Уставшие, продрогшие от сырости, вернулись разведчики в роту. Увидев, что многие из них приняли крещение в морской воде, старшина сказал Глушецкому, что имеется бочонок сухого вина и не лишне будет дать тем, кто промок, чтобы не простудились.
— А тем, кто хорошо прыгал, стало быть, ничего, — задумался Глушецкий. — Получается несправедливо. Большой бочонок?
— Ведра на три.
— Дайте всем по стакану. Ужин погорячей.
Поужинав, Глушецкий сказал Уральцеву:
— Думаю сходить домой. Шесть суток не мог вырваться. Жена заждалась, наверное.
— Иди, — поддержал Уральцев.
Но только Глушецкий надел шинель, как в комнату вошел командир бригады. Поздоровавшись, он снял полковничью папаху, положил ее на стол и сел.
— Докладывай, — сказал он отрывисто.
Глушецкий горестно вздохнул, заметив соболезнующую улыбку на лице замполита. Достав из планшета тетрадь, он раскрыл ее и стал рассказывать о ходе боевой и политической подготовки.
Громов взял тетрадку, бегло перелистал ее и отбросил в сторону.
— Можно на бумаге все размалевать хорошо. Проверю, не забыли ли про овраги. Сегодня ночью проведешь ночной поиск, — он вынул план Мацесты. — Вот высота, заросшая кустарником. На вершине ее пулеметная точка. Надо блокировать ее и поймать там языка. Буду проверять сам. Вопросы?
— Поднять всю роту или хватит взвода? — спросил Глушецкий.
— Хватит взвода. В поисках должны участвовать молодые разведчики. Бывалые пусть отдыхают.
— Сейчас поднимать?
— В полночь. А сейчас пойдем поговорим с людьми.
Они поднялись на чердак. Полковник с удивлением осмотрелся.
— Да у вас тут настоящая культурная казарма. В батальонах люди живут хуже. А чем это так вкусно пахнет?
— У нас здесь и кухня, — пояснил Глушецкий.
— Пахнет жареным мясом, луком. Где добыли?
И он испытующе посмотрел на командира роты. Пришлось Глушецкому объяснить, как в роте оказалось мясо.
— Гм, — чуть заметная усмешка появилась на лице полковника. — Покажи мне этих расторопных мясников.
Глушецкий обвел взглядом казарму и, не увидев ни Гриднева, ни Когана, подозвал старшину, стоявшего навытяжку в стороне.
— Где Гриднев и Коган?
Безмас на мгновение стушевался, но быстро нашелся что сказать.
— Я их отправил по одному хозяйственному делу в батальон. Вернутся они не раньше чем через час.
— Гм, — опять чуть усмехнулся Громов. — Смотрите, Безмас, чтобы без арапских номеров. Я когда-то, помнится, предупреждал вас.
Старшина приложил руку к груди и горячо сказал:
— Я же дал слово моряка, товарищ полковник!
Полковник сел на табурет и оценивающим взглядом окинул молча стоявших разведчиков.
— Как фамилия? — спросил он стоявшего ближе к нему разведчика.
— Ефрейтор Байсаров.
— В разведке впервые?
Глушецкий ответил за ефрейтора:
— Со мной пришел. Опытный солдат.
— А-а, — протянул полковник, сразу утрачивая интерес к Байсарову. — А вы? — вопросительно посмотрел он на круглолицего, подтянутого бойца, который когда-то назвался Глушецкому боксером. — Из молодых?
— Так точно, товарищ полковник, — молодцевато отрапортовал тот и шагнул вперед. — Добрецов, пока еще рядовой.
Полковнику ответ понравился.
— Гм… значит, имеете виды на командира?
— Так точно…
— Вот как, — у полковника появилось в глазах веселое выражение. — Похвально. А ну-ка, будущий командир, расскажите устройство гранат РГД и Ф-1 и когда какой надо действовать!
Ответ удовлетворил полковника. Поглаживая бороду, он внимательно оглядел ладную фигуру разведчика и добродушно проговорил:
