находок свидетельствует, что именно там в пищу впервые стали добавлять приправы.
Сосуды культуры эртеболле были большими, с длинными заостренными донышками. Они отлично подходили для того, чтобы варить рыбный суп на много человек. Благодаря заостренному дну еда не пригорала.
На черепках из Дании и северной Германии исследователи обнаружили микроскопические семена чесночницы – растения, родственного горчице, чьи семена имеют пряный вкус.
Раньше археологи связывали использование пряностей (как и глиняной посуды) с переходом к сельскому хозяйству. Считалось, что охотники и собиратели жили примитивно, думали только о том, как бы набить живот, и не имели ни времени, ни сил, чтобы разнообразить впечатления, например используя пряности, которые делают пищу вкуснее, но питательной ценности не имеют. Сейчас мы можем отказаться от такого представления. Старейшее в мире блюдо с приправами – это скандинавский рыбный суп, сдобренный душистыми семенами чесночницы.
Среди керамики культуры эртеболле есть маленькие низкие сосуды – вероятно, их использовали как светильники. Они похожи на каменные светильники мадленской культуры, при свете которых мадленские люди создавали наскальные рисунки. В светильниках обоих типов есть углубление для жира. Фитиль из растительного материала окунали в жир и поджигали.
Можно утверждать, что охотники Северной Европы использовали керамику около 6700 лет назад. Вопрос в том, как именно пришло к ним гончарное искусство. Распространилось оно из Восточной Азии напрямую, через охотников, живших на территории современной России? Некоторые археологи считают, что да. Ученые старшей школы полагают, что керамика пришла с Ближнего Востока, от людей, которые уже начали заниматься сельским хозяйством.
Обсуждение этого вопроса с российскими археологами показало, что оба лагеря в чем-то правы.
Старейшие из известных на сегодняшний день керамических изделий в Восточной Европе были сделаны около 8900 лет назад и обнаружены во время раскопок в Ракушечном Яре. Стоянка располагается у нижнего течения Дона, всего в нескольких десятках километров от впадения реки в Азовское море. Древние жители Ракушечного Яра уже в то время занимались одомашниванием коров и овец. Дома и каменные орудия походят на те, что использовали земледельцы Ближнего Востока по другую сторону Черного моря.
От пастухов Ракушечного Яра умение изготавливать глиняные сосуды перешло к охотникам, жившим в европейской части России. Поначалу дело шло медленно. Российские археологи считают, что, когда глиняные сосуды только появились, они были статусными объектами и находили свое применение в культовых обрядах, а не в повседневном обиходе. Но со временем керамическая посуда стала активно использоваться в быту. Гончарное искусство распространилось далеко на запад и север и понемногу добралось до Балтийского моря.
Около 7000 лет назад глиняные горшки появились в Прибалтике и современной Финляндии, в том числе и на Аландских островах. Керамика такого типа называется гребенчатой – узор на внешней стороне процарапывали гребнем.
В Данию и на юг Швеции керамика эртеболле пришла около 6200 лет назад. В ней есть черты гребенчатой керамики, распространившейся сюда с востока, а также ленточной керамики, которую производили земледельцы на юге. Проще говоря, это гибрид восточной охотничьей и южной земледельческой керамики. Микст двух разных культур.
Как и те люди, которые будут пользоваться этими горшками.
Первые крестьяне
Всего через несколько столетий после того, как в южной Швеции и Дании появилась первая керамика, здесь возникает сельское хозяйство.
Как именно это происходило, остается самым болезненным вопросом шведской археологии. И не только в Швеции, но и во всей остальной Европе. Я два десятка лет была научным журналистом – и не припомню, чтобы какой-нибудь другой вопрос заставлял ученых так горячо обсуждать своих идейных противников и новые открытия.
Еще в конце 1970-х годов доминировало представление, что охотники сами переучились в крестьян. Охотники, жившие на юге Швеции, начали понемногу приобретать разные земледельческие навыки: держать коров, овец и свиней, выращивать пшеницу и ячмень. Спустя какое-то время земледелие и скотоводство стало их главным источником пропитания. Чужаки не появлялись. Если какая-то миграция в связи с переходом к земледелию и происходила, то крайне незначительная.
Вот, например, какую картину рисовал учебник «Археология стран Севера», принятый к использованию в шведских вузах в восьмидесятые годы.
Раздел о первых земледельцах, помещенный в этом учебнике, в основном опирается на данные одной докторской диссертации 1984 года. В ней утверждается, что коровьи кости и остатки семян можно связать с культурой древних охотников, существовавшей 6200 лет назад.
Но эта датировка основывается только на последовательности слоев – так называемой стратификации. Это крайне ненадежный метод определения времени, так как предметы, оказавшись в земле, могут уйти глубже, а могут подняться выше.
В наши дни радиоуглеродный анализ стал гораздо легче и дешевле, чем в начале 1980-х годов. Новая датировка показывает, что предметы, описанные в диссертации, гораздо моложе, чем утверждалось. Те доказательства, которые в последние тридцать лет считались решающими для шведской историографии, больше не являются достаточно вескими.
Датский археолог Лассе Сёренсен основательно изучил данные о раннем земледелии в Швеции и Дании. Он ясно показал, что прежнее представление об охотнике, который самостоятельно переучивается на крестьянина, ошибочно. Оно основывается на недопонимании и просчетах. Черепки с отпечатками зерна отнесли не к той культуре и времени, а диких туров приняли за одомашненных коров.
Весной 2012 года было проведено исследование, которое стало поворотным пунктом в почти столетнем споре ученых не только в Швеции, но и во всем мире. Группа шведских археологов и генетиков опубликовала масштабный ДНК-анализ четырех скелетов возрастом около 5000 лет.
Статью напечатали в Science – одном из авторитетнейших естественно-научных журналов мира. Редакция журнала сочла новость столь значительной, что устроила пресс-конференцию в Упсале. Сотрудники журнала прибыли из США.
За все предыдущие годы моей работы научным журналистом Science проводила пресс-конференцию в Швеции лишь однажды. Поэтому и в этот раз я, конечно, отправилась в Упсалу, чтобы своими глазами увидеть, как Маттиас Якобссон, Андерс Гётерстрём, Ян Стуро и Понтус Скуглунд будут делать доклад о своем открытии.
Грандиозность события заключалась в том, что ученые смогли доказать существование генетических различий между земледельцем из западно-шведской
