много детей.
С поля за стеной доносятся крики и голоса. Мне кажется или их речь напоминает современный баскский язык? Люди на поле стоят, низко склонившись к земле. Они жнут колосья большими серпами. На горе я вижу стадо овец – их зорко стерегут двое пастухов со своими собаками.
Заходить в реконструированные дома Хирокитии нельзя, но можно заглянуть в них через дверной проем. Окна представляют собой открытые широкие щели. Свет красиво падает на выгнутые выбеленные стены. В одном доме в полу – могила. Скелет лежит в позе эмбриона, придавленный большим тяжелым камнем.
В этих круглых домиках живые и мертвые жили вместе. По мнению археологов, тяжелый камень на груди должен был не дать мертвецу подняться снова.
Я спрашиваю археолога Кэрол Маккартни, которая многие годы живет и работает на Кипре, почему жители делали свои дома круглыми.
– А почему нет? – отвечает она. – Почему мы сейчас строим четырехугольные дома?
Вопрос, конечно, обоснованный. Сначала я думала, что круглые дома из камня и кирпича просто воспроизводили круглые палатки. Такие палатки есть у всех кочевых племен: несколько шестов ставятся в круг и соединяются наверху, а потом вся конструкция покрывается шкурами, листьями, корой или еще каким-нибудь подручным материалом. Наверняка предки первых крестьян тоже ставили круглые палатки, и поэтому первые киприоты решили строить круглые дома просто по традиции.
Но потом я прочитала статью ученых Иана Кёйта и Билла Финлейсона, которые работают в Иордании, и у меня в голове что-то щелкнуло. Я вспомнила, что в Швеции и сейчас есть круглые постройки. Их много в сельских местах.
В круглых силосных башнях фермеры хранят зерно. Круглые дома ранних крестьянских культур тоже могли быть подобием силосных башен.
Во многих домах Хирокитии и других ранних земледельческих поселений Кипра я видела следы двух каменных цоколей. На них, по мысли археологов, должна была лежать деревянная платформа. Эти платформы предназначались для того, чтобы хранить зерно и защищать его от сырости, плесени и мышей.
Кэрол Маккартни думает, что первые каменные дома имели функцию хранилища. Возможно, жили здесь не круглый год, считает она. В разгар лета некоторые могли спускаться к морю, рыбачить и устраивать на берегу временные жилища, от которых ничего не осталось.
И вряд ли люди оставались в доме после того, как хоронили там мертвеца, указывает Маккартни. Скорее всего, они хоронили тело в полу, а потом покидали дом не менее чем на год, дожидаясь, пока не выветрится запах и не останется один скелет.
Исследователи Иан Кёйт и Билл Финлейсон делают еще более смелое предположение. Они полагают, что эти круглые дома в первую очередь служили складами зерна и играли важную роль при переходе древних людей от охотничьего образа жизни к крестьянскому.
* * *
Иан Кёйт и Билл Финлейсон исследовали несколько древних поселений в Иордании, наиболее важным из которых является Баб эд-Дра, расположенное в южной части Иорданской долины, возле Мертвого моря. Поселение было обитаемо как раз в тот период, когда люди на Ближнем Востоке начали переходить от охоты и собирательства к возделыванию земли.
В Баб эд-Дре археологи обнаружили несколько небольших строений – круглых и овальных. Они были сложены из камня или необожженного кирпича и частично углублены в землю. В некоторых домах явно жили люди. Но были и круглые постройки, которые, судя по всему, служили зернохранилищами. Самой старой их них около 11 300 лет.
Баб эд-Дру отделяет от Хирокитии тысяча с лишним лет, но и здесь пол в зернохранилищах был приподнят на каменные цоколи. В некоторых случаях пол был наклонным, что неудобно для жизни, но практично, когда имеешь дело с зерном. Поблизости от домов археологи обнаружили множество семян ячменя и овса, каменных ступок и укрепленных глиной плетеных емкостей для хранения зерна.
Развалины таких же зернохранилищ встречаются еще в нескольких местах вдоль реки Иордан, на севере Сирии и на юго-востоке Турции.
Ничто не указывает на то, что жившие в Баб эд-Дре люди сами выращивали зерно. Вероятно, они, как и предыдущие поколения, собирали его. Искали дикие ячмень и овес, росшие на склонах горы, срезали стебли кремневыми орудиями и приносили снопы в селение. Там они делили пищу, как было принято у охотников и собирателей.
Отличие от прежних поколений состояло в том, что жители эд-Дры научились хранить зерно. Поэтому им не надо было часто переходить с места на место. Они могли позволить себе жить оседло. Когда дети избавились от постоянных, сопряженных с трудностями переходов, у них появилось больше шансов на выживание. Население росло. Начали проявляться первые признаки частной собственности и классового общества.
По словам Иана Кёйта и Билла Финлейсона, умение хранить зерно послужило важным фактором на пути к земледелию. Ученые называют первые зернохранилища «дверью в цивилизацию».
А у двери сидел сторож.
* * *
Как только люди научились собирать и хранить большие объемы зерна, в хранилища тут же пришли мыши. А за мышами пришли кошки.
У людей были все причины радоваться, когда кошки начали охотиться на мышей, уничтожавших запасы зерна. Конечно, они изо всех сил стремились удержать кошек в поселении: кормили их, играли с котятами и даже забавляли взрослых кошек – в той степени, в какой взрослые кошки подпускали к себе людей.
Сегодня кошка – самое обычное домашнее животное. Домашние кошки состоят в близком родстве с дикими, Felis silvestris. ДНК-исследования показывают, что домашние кошки во всем мире восходят к той разновидности Felis silvestris, которая живет на Ближнем Востоке.
Составить генеалогическое древо всех домашних кошек мира необычайно трудно, потому что домашние кошки часто убегают и скрещиваются с местными дикими кошками. Но в 2007 году было проведено большое исследование, в ходе которого ученые сравнили ДНК почти тысячи диких и домашних кошек со всего мира. Результаты показали, что ближайший дикий родич домашней кошки живет в наши дни в отдаленной пустыне на Ближнем Востоке.
Значит, кошка происходит из пустыни. Даже сейчас многие домашние кошки сохраняют естественный камуфляж: они песочной
