33
Птичка
Этой ночью ни один из нас так и не уснул.
Не знаю, какие мысли и эмоции терзают Тихомирова, но я чувствую, что он тоже не спит. В отличие от меня Тимур не вертится, не меняет положение тела каждые пять минут. Лежит неподвижно и выглядит расслабленным. Но напряжение ощущается энергетически.
Если бы он уснул, может, и я бы смогла…
Так я думаю до того, как Тихомиров встает и уходит на свою первую тренировку. У меня до подъема еще полтора часа остается, однако, несмотря на усталость, сон ко мне так и не приходит. Что физическое, что психологическое состояние оставляет желать лучшего. Не только голова раскалывается, но и все тело ломит, словно меня пропустили через мясорубку.
После душа и двух таблеток обезболивающего чувствую себя лучше. Только с сердца мука никуда не уходит. Продолжает кроить несчастную мышцу. Я уже готова к любому выходу, только бы почувствовать какое-то облегчение.
Поднимаю и одеваю Мишу, когда в спальню входит Тихомиров. Едва взглянув на меня, подходит к малышу и приседает перед ним на колени.
— Привет!
— Привет, — выговаривает Тимур с какой-то хрипотцой и улыбается. Миша явно не удивлен. Значит, для них это уже норма. А у меня буквально дух перехватывает. Потому что это не просто улыбка… Во взгляде Медведя столько тепла, сколько мне самой никогда видеть не приходилось. Разве что много лет назад… — Слушай, сын, у меня к тебе мужской разговор.
Миша смотрит на меня, будто не уверен, что мне можно присутствовать. Колеблется пару секунд, прежде чем важно кивнуть, давая отцу знак, что готов слушать. А мою душу разбивает новая волна тревоги.
Господи… Неужели Тимур решил рассказать все вот так? Без подготовки.
— У нас с твоей мамой остался один незакрытый разговор.
— Так поговорите, — рассудительно предлагает Миша.
— Проблема в том, что с моим текущим графиком нам никак не удается это сделать. Поэтому сегодня я отменил все тренировки. Хочу забрать твою маму на день. Ты не против? Побудешь с Ингой, Дианой и парнями?
Миша бросает в мою сторону еще один быстрый взгляд и тут же заверяет:
— Конечно! Я уже большой.
— Отлично, — снова улыбается сыну Тихомиров. Меня он, конечно же, не спрашивает, хочу ли я с ним куда-то идти или ехать. Но я уже так измотана, что не рискую протестовать. — Вечером нам с мамой вдвоем нужно будет посетить одно мероприятие, а завтра — весь день твоим будет. У меня есть крутой план.
— Бомба!
— Тогда пошли, — подхватывает Мишу на руки и идет к двери. — Пока приедет Инга, потусуешься с парнями, — у порога неожиданно оборачивается. Смотрит, и меня в ту же секунду током пробивает. — Спускайся, как будешь готова. Буду ждать на пляже.
— Как мне одеться? — взволнованно спрашиваю я.
— На яхте день проведем. Так что сама решай, в чем тебе будет удобно, — великодушно оставляет выбор за мной. Но тут же добавляет: — Я бы хотел, чтобы ты была в купальнике.
Краснею, и он это, безусловно, видит. Прежде чем выйти, всласть наслаждается моим смущением.
Ладно… Это не был приказ. Можно сказать, просьба. А я сама вроде как хочу наладить отношения. Тихомиров провел такую же ужасную ночь, как и я. Отменил ради меня все тренировки. Наверное, на этом я и должна фокусироваться. Он старается. Больно и тяжело в этой ситуации не только мне.
Увидев меня в купальнике и пляжной тунике, Тимур ничего не говорит, но глаза его загораются. Он как будто целую сотню ватт напряжения скидывает. Принимает мою уступчивость как шаг навстречу. Наверное, с ним мне никогда не нужно было предпринимать какие-то откровенно активные действия. Он замечает то, чего другой бы не заметил, и ценит это.
Тихомиров молча берет за руку и ведет по пляжу в сторону причалов. Я стараюсь убедить себя, что мне не о чем волноваться. Наверное, хуже наши отношения попросту не могут стать. Что бы он ни хотел мне сказать, я приму это без нервов.
Боже… Кого я пытаюсь обмануть?
Настолько волнуюсь, что даже не могу толком разглядеть яхту. Тимур отдает какие-то распоряжения капитану и сразу же проводит меня на заднюю палубу, где нас уже ждет накрытый кем-то завтрак. Раньше такие картинки я видела только в инстаграме. И вот теперь я часть этой красоты. Наверное, стоит ценить… Мама бы точно меня отругала. Ведь я не замечаю мир вокруг. Смотрю только на Тихомирова и отчаянно задаюсь вопросом, зачем он меня сюда позвал?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Разденешься? — спрашивает Тимур, как только яхта начинает движение. Я должна испытать разочарование, и даже гнев. Только к чему мне саму себя обманывать? Я тоже хочу провести время со своим Медведем. Собираюсь наслаждаться каждой секундой. И Тихомиров смотрит так, что сразу понятно становится — приготовленная еда его, как и меня, мало интересует. Он явно испытает иной голод. Так почему же сдерживался вчера? — Нет, если не хочешь — не раздевайся.
Кажется, я понимаю. Он пытается подавить в себе того чертового альфу, который так часто бесит меня, и в то же время… которого я так сильно люблю.
Опускаю взгляд и развязываю пояс туники. Хоть и не предпринимаю попыток посмотреть на Тимура в этот момент, его внимание ощущаю непрерывно.
Над той частью палубы, где расположены стол и угловой диван, яхта имеет козырек и отлично держит тень. Кроме того, дует легкий прохладный ветерок, так что на действие жары мои красные щеки не спишешь. Но мне все равно. Тихомиров и так всегда видит, что я чувствую. Пока я раздеваюсь, он освобождается от майки. Оставшись в одних шортах, садится на диван и ждет, когда я сделаю то же самое.
— Зачем ты позвал меня сюда? — спешу начать неудобный разговор.
А сама даже взгляд выше его груди поднять не могу. Да и это меня крайне смущает. Он слишком большой и слишком голый. Шире плеч, чем у Тихомирова, я лично ни у одного мужчины не встречала. Хотя, возможно, я чересчур навязчиво и чересчур любовно его рассматриваю. И у меня на фоне каких-то гормонов захватывает дух.
Тимур «Медведь» Тихомиров большой, сильный, мускулистый, смуглый, гладкий, горячий, твердый… Перечислять, как и смотреть на него, могу до вечера. Только вот… Я вдруг распознаю в общем хаосе его татуировок маленькую птичку, и мне отчего-то из-за этого становится неловко. Словно я увидела то, что не должна была. Заглянула за закрытую дверь. Влезла в душу.
Так ли это? Значит ли это что-то?
Никогда не пыталась расшифровать, что именно изображено на теле Тимура. Он ведь почти на треть изрисован. Общая картинка выглядит брутально. В какой-то степени даже поражает грубостью рисунка. И тут птица… Да не просто птица, а именно птичка. Маленькая и изящная. Никак не ожидала обнаружить в глубине этих клубков и переплетений что-то настолько милое.
Глупо думать, что это что-то значит. Что это как-то связано с тем, как Тихомиров меня называет с детства. Глупо, но я думаю.
— Ты можешь посмотреть мне в глаза?
Мне ничего не остается, как поднять взгляд к его лицу.
— Смотрю.
При этом его собственный взгляд то и дело пускается гулять по моему телу. Только он делает это быстро и сосредоточенно, успевая держать зрительный контакт.
— Ты предложила вчера перемирие. Я уточнил, каким оно может быть. Все в силе?
Теперь Тимур смотрит на мои губы, а я невольно их облизываю. Во рту мгновенно становится сухо, и с дыханием случаются характерные перебои.
— Да, в силе.
— Просто с каждой открывшейся деталью… — он не заканчивает. Напряженно смотрит на меня, а я с трудом выдерживаю этот взгляд. — Не знаю, как ты вообще согласилась куда-то со мной лететь.
Что ответить? Не ожидала, что он это скажет. Поэтому выбираю лучший вариант в ответ — молчу.
— Я не должен был давить на тебя, — признает Тихомиров, еще сильнее удивляя меня. Я не могу ни пошевелиться, ни вдохнуть. — Не имел права что-то от тебя требовать. Не имел права принуждать к сексу. Не имел права… ревновать, — последнее он произносит с заминкой и замирает. Не сводя с меня взгляда, втягивает и закусывает верхнюю губу. Медленно вдыхает через нос. И тем же ровным тоном добивает: — За это я прошу у тебя прощение.
