XIII. Ночь
Седой луны блуждает призрак пленный.Немая тень, где жизнь, где плоть твоя?Нет, смерть свою не пожелаю я,А встречу, как бесчестье, как измену.
И медленная страсть встает надменноНад одичалой грустью бытия!О жизнь моя, ты все-таки моя!Еще жива, и вижу свет вселенной!
Душа моя, все та же ты, — летиНад этой жизнью, сладостной и ветхой!Ведь сердце не устало там, в груди.Стучаться, как в окно весенней веткой.
И снова возвращает миру светПророзовевший холодом рассвет.
XIV. Прощание
Душа сгорает в радости мгновенной.Но только у конца ее поймешь.Мне легкая туманит сердце ложь.Что я вернусь в твой край благословенный.
И голосом покинутой сиреныЕще не раз меня ты позовешь,И лунной ночью тайно уведешьЗа неприглядные ночные стены.
Но в этот час, Италия, прощай!В последний раз твоим виденьям внемлю.Проходит в высь летящая пращаИ тяжко опускается на землю,
Чтоб райским сном порой пробуждена,Назвать тебя, блаженная страна!
[VI.1927-VII.1928] «Воля России». 1929. № 2
ВОЗВРАЩЕНИЕ[84]
Под взглядом звезд, безжизненно прекрасных,Ни горю, ни мечтам не устоять.Летят часы, земному непричастны,А море вдалеке поет, как мать.
Камней ночного города пугаясь,В сей поздний час луна не золотит.И в утлый сумрак, медленно сдвигаясь,Дома отчаливают, как ладьи.
Как к невозвратной горестной дорогеДалекий колокол звонит в ночи(В ушах не умолкает звон глубокийО тонущих и отплывающих).
Но мрак плывет, лазурь растет и крепнет.Пустынно и спокойно веселясь.Неверный ветер ветки мнет и треплет.Неузнаваемая спит земля.
О, сколько чаек вьется с резким крикомНад редким лесом телеграфных мачт.Сливая вместе вопли воли дикойИ тонких проводов счастливый плач.
Скупые дни, расценены давно вы!Мне жизнь — соперница, не кесарь, не судья.Над новым днем встает с улыбкой новойМоя розовоперстая судьба.
Пустыми улицами в девственном рассветеИду вперед, как первый назарей,И ангел каменный с масличной серой ветвьюМеня встречает в утренней заре.
На землю опускаются широкоНевспугиваемые небеса.Дома горят, в огне пылают стекла,И первый луч во взгляде, как слеза.
1929 «Белым по черному»
ПЕРЕЛЕТ
Наливаясь, мутясь, тяжелело дремучее лето.Тяготясь пустотой, застывал, оплывая, янтарь.Тишина озирала поля. Подрастающим ветромДоносило острее с полей горьковатую гарь.
И утра, холодея, подолгу мутясь, голубели,Когда нехотя тучи раскутывал поздний восток.В небе солнце устало, а птицы не знали и пели,Предугадывая всеми перьями близкий восторг.
Шумный ветер, тревожно клубясь, призывает кочевье,Гонит трепетный лист в вышину, догоняет лазурь,И безумным ветрам, трепеща, рукоплещут деревья,Тем ветрам, что трубили веселые праздники бурь.
Птица крыльями бьет и клюет оперившийся воздух,Перебоями столпленных волн возмущая простор,Он врывается в грудь и кипит, животворен и жесток,Он огромные синие крылья над нами простер.
Облака и листы разлетаются, клича тревогу.Ветер рвет высоту, отступает последняя пядь.Несмолкающий рог! О, в бессмертную нашу дорогу!Возвращенное небо над нами сияет опять.
[1932] «Белым по черному»
СТАРОСТЬ
Преступая порог, оглянисьНа последнюю искорку света —За чертой еще теплится жизнь,Что тобой рождена и согрета.
Никогда, никогда до сих порЯ не знала такого покоя.Никогда, никогда до сих порНе видала, что небо — седое.
Это вечность заныла, звеня,Это тайная весть узнается.Золотого печального дняЗанимается тихое солнце.
Издалека донесся и смолкТонкий свист, покидаемый символ.Точно слез накипевших комок,Бледный свет накопился и хлынул.
Вот и старость стучится в мой дом.Полно, ветер, трубить о победе.Подплывает и машет крыломДолгожданный седеющий лебедь.
[1932] «Белым по черному»
ЦВЕТЫ
И падают, и падают цветы,и замер сад цветущий, снежно-белый.Я говорю любви, мечтам — прости!Как вишням, в этот год им не цвести;цветы увяли, песни я допела.
И падают безудержно цветы,срывает их небрежно ветер легкий.Мне грустно — знаю, что не любишь ты.Мне грустно — отцветают уж сады,а я брожу в снежинках одиноко.
Последней лаской убран сад.Мне жалко облетевшей красоты.Брожу в тоске, и мыслям я не рада.Душа трезва — иллюзий мне не надо.И падают, и падают цветы.
«Темнеют дни рождественским преддверьем…»
— Темнеют дни рождественским преддверьем.Темнею, жду — бесчестья иль утрат.Ласкаюсь ли заветным суеверьем —тоской пронзит немыслимый возврат.
Пусть Рыцарь Бед склонен и очаровани взгляд любви так безысходно прост,но темный след запенится, и сноваяснеет путь — по пропастям до звезд.
О нет, не говори про доблестную славу,и, бедный друг, страданья не зови.Коснись, не отклони смертельную отравуи звездный путь окрась в своей крови.
КАРМЕН (УРОКИ КАРМЕН)
В ночи пленительна отрадамечтой вернуть твой хищный плен,чьи взоры — смертная услада,чье имя черное — Кармен.Горит огонь, тупой и верный,Кармен, Кармен, в твоей судьбе.Я прикасаюсь суевернок воспоминаньям о тебе.Со мною взгляд. Тяжелый, темный,неизгладимый, твой, Кармен.Как ночь, печальный и огромный,как ночь, лихой и вероломный,хранящий сумрачность измен.Твое ликующее имяпоет всей радостью греха,глухими ласками твоимии темной музыкой стиха.Прошелестит тоской звенящейразмах орлиного крыла,как ветр степной, как меч разящий,как дикой вольности стрела.Отравы ласковей не знаю,чем злой и вольный смех Кармен.В ночи тревожно вспоминаютвой хищный, твой изменный плен.
«Белым по черному»
УМРУ
— Когда мне станет все равно — — в полете мне изменят крылья!— я закричу, упав на дно,и вдруг — покой, и вдруг — бессилье.
Ждет заповедная межастезею — радостно-знакомой.Но милым звездам будет жаль,что их сестра ушла из дому.
О светлая, о ты, земля,приют мой радостный и тихий!Как кинуть мне твои поляи стать недвижной и безликой?
Но сладко помнить обещанье,что мой покой без мук и сновпокроет звездное молчанье,когда мне станет все равно.
«О, бойтесь лжи тупого усыпленья…»
О, бойтесь лжи тупого усыпленья,ночных дорог бездумна тишина!Кто говорил в смертельном ослепленьи,что мысль скудна, и наша жизнь бедна?
Они грядут, и поступь их жестока,неотвратимы лики близких дней.Уже не слышен глас и зов Пророка,как проще жить и умереть сильней.
Надвинулось… и хаос и стихия,полет лавин и шум весенних льдов…То в мир пришла разящая Россия,огонь и меч карающих богов.
ОСЕНЬ
