- Каюта капитана Крига, - решил Джейсон. - Я вас провожу.
4.
К майндеру подключили сразу три комплекта электродов, чтобы запись принцессы одновременно смотрели все. Джейсон помог Юле укрепить электроды на висках.
- Айс, ты готов? - спросил он.
- Да.
- Включаю.
Свет в глазах Юли начал меркнуть, будто в театре гасили люстру перед поднятием занавеса. Темнота заполнилась множеством голосов, и осветилась декорация будущего спектакля - большой зал с колоннами, картинами, оттоманками, ливрейными лакеями и прочей атрибутикой придворной жизни. Юля удивилась было, насколько это похоже на костюмный исторический фильм по роману Дюма, но тут ей припомнилось одно замечание Джейсона. Когда ты смотришь запись на майндере, говорил он, некоторые детали твой мозг приспосабливает к устоявшимся, привычным для него представлениям. Так что скорее всего, догадалась Юля, передо мной не дворец правящего принца Дестини как он есть, а во многом проекция вколоченного с детства стереотипа.
Весёлые, возбужденные, красочно разодетые стрэглы танцевали под странную тягучую музыку, переговаривались и пересмеивались, брали с подносов бокалы с искристыми напитками, фланировали по зеркальному паркету. Принцесса Элис в длинном вечернем платье цвета морской волны (цвет надежды у них, вспомнила Юля) беседовала с высоким широкоплечим стрэглом в белом костюме. Юля знала, что это сам принц Эккер - большинство элементов базовой информации майндер отпечатывал в подсознании.
Протрубили герольды. Распорядитель, одетый во что-то вроде расшитого белыми лилиями фрака, поднялся на возвышение у дальней стены и поднял руку, призывая к тишине.
- Внимание! Внимание! Настаёт минута, ради которой собралось сегодня столь изысканное общество. Парадный портрет принца Эккера Сола работы знаменитого Фейона, подарок президента Кридла Раша Холдо в знак мира между нашими планетами!
Грянули аплодисменты, распорядитель жестом приказал внести портрет. Распахнулись двери, двое служителей церемониальным шагом пронесли затянутую в белую бумагу картину по залу и поставили на особую треногу, напоминающую мольберт. Торжественный момент близился. Согласно этикету, кроме самого художника и президента Холдо, портрета ещё никто не видел, только Эккер Сол имел право сорвать бумагу и представить миру творение великого Фейона.
Улыбающийся принц взялся за торчащее ушко перфорированной бумажной дорожки, бегущей по краям рамы. Заполыхали блицы репортеров, застрекотали голокамеры всеобщей медиа-сети. Одним элегантным движением принц сорвал белый экран, и тонкая бумага спланировала на пол.
В первые секунды грохот аплодисментов усилился, но почти сразу пошёл на спад. Трубы оркестра взвыли на фальшивой ноте и смолкли, в зале воцарилась мертвая тишина. Не веря глазам, багровый от гнева принц смотрел на портрет. Преобладающими в безмолвии зала цветами стали красный, коричневый и серый, особенно серый...
- Палитру и кисть, - холодно повелел принц.
Перепуганный, весь фиолетовый лакей помчался в художественную мастерскую дворца и вернулся с палитрой. Эккер Сол решительно выбрал ярко-алый цвет и размашистыми мазками написал поперёк портрета два слова.
/Неизвестно, что он там написал на самом деле, но в сознании Юли эти слова отразились как FUCK OFF1/
- Упакуйте и отправьте назад, Рашу Холдо, - отчеканил принц. Немедленно, пока их корабль ещё здесь.
- Уэр Эккер! - взмолился какой-то министр. - Надо ли спешить, возможно недоразумение...
- Выполняйте приказ.
Принц стремительно зашагал к выходу. Элис задержала его у дверей.
- Отец, - тихо молвила она, - ты только что объявил войну Кридлу.
5.
В кабинете президента Раша Холдо стоял художник Фейон и не смел взглянуть на всесильного диктатора. Злополучный, обезображенный оскорбительной надписью портрет был прислонён к стене у окна.
- Я провёл собственное расследование, - президент говорил обычным для него тускло-утомлённым тоном, - и кое-что выяснил. Но я хочу услышать от вас, Фейон, историю этого портрета.
- История очень проста, магнифисент, - робко отозвался художник. - У меня не было времени, чтобы написать с натуры мундир и ордена принца, а работать с голограмм и стереоснимков я, простите, не умею...
- Считаете ниже своего достоинства, - с сарказмом уточнил президент. Голограмма ничем не отличается от натуры, но у вас, гениев, принципы...
- Можно мне продолжать? - не сдержался Фейон.
Диктатор кивнул с улыбкой, от которой становилось страшно.
- У меня есть друг, Лефедр, он коллекционирует наградные знаки, символику, геральдику, монеты и всё такое с разных планет. Я попросил его прислать мне часть коллекции, а именно награды Дестини. Точно такой мундир, как у Эккера Сола, был уже найден. Я разместил на нем награды и приступил к работе.
- При этом вы не удосужились заглянуть в блант за консультацией или хотя бы просмотреть снимки Эккера Сола...
- Вам известно, магнифисент...
- Да, да... Техника убивает искусство, бланты - изобретение Джонга. Весь этот бред я читал в юности в манифестах ваших учителей.
- Я рассудил, что если какого-то ордена у принца нет и я добавлю лишний, ему это только польстит. И потом, вы же одобрили портрет...
- Я не специалист по наградам Дестини!
Президент встал, подошёл к сейфу, открыл его и брезгливо бросил на крышку стола полосу мягкой ткани, куда были прикреплены ордена и медали но не только они... Металл глухо звякнул.
- Вот эти побрякушки вы пририсовали Эккеру...
- Да, магнифисент.
С тяжелым и безнадёжным вздохом Раш Холдо снова сел за стол.
- Фейон, вы отдаете себе отчёт, к чему привело ваше легкомыслие, если не сказать сильнее? Почему вы не попросили Лефедра объяснить вам смысл каждого знака? Как конкретно вы с ним разговаривали?
- По транскодеру... Я сказал, что мне нужны ненадолго награды Дестини...
- И всё? Не трудитесь отвечать, я беседовал с Лефедром! Никаких подробностей - для работы, и только. А Лефедр, зная вашу суеверную скрытность, не стал расспрашивать, для какой. Он приказал слуге отвезти вам эту ленту, - президент указал на стол, - в полной уверенности, что вы сами разберётесь. На этой ленте весь раздел его коллекции, касающийся Дестини, и перед тем, как любезно отправить её вам, он не стал, разумеется, отделять награды от других знаков - а ну как вам и они понадобятся?
- Но что же это за ДРУГИЕ знаки? - несчастный художник немало отдал бы за то, чтобы упасть в кресло.
- Другие? - президент усмехнулся. - Тут меня просветили, да поздно... Видите ли, на Дестини многие малопочтенные профессии не запрещены, но их представители обязаны носить эти знаки постоянно. Так гарантируется, что их не спутают с приличными гражданами. Например, торговцы лёгкими наркотиками, ростовщики, букмекеры тотализаторов.... У каждого - свой знак. В коллекции Лефедра таких знаков было только два. Вот эти... Очень эффектны, да? Обоими вы наградили Эккера Сола.
Не выдержав испытующего взгляда президента, художник начал заикаться.
- И... Чт-то же они оз-значают? Кем пред... Предстал Эк-кер Сол?
Секунды ироничного молчания предшествовали ответу диктатора Кридла.
- В общем, ничего драматического. Сутенёром и содержателем публичного дома.
6.
Директору Имперской Службы Безопасности Алгертайну ван Корнену предстояла труднейшая миссия - любой ценой сгладить конфликт между Кридлом и Дестини, любой ценой предотвратить войну. Перед отбытием директора на Кридл Император Корнелиус инструктировал его лично.
- Селианский договор, - говорил Император, постукивая золотой ложечкой по краю чашки с крепчайшей заваркой корня идлиса, - связывает мне руки. Я не могу попросту послать миротворческие силы в сектор и развести драчунов по углам ринга. Между тем мы не можем допустить и войны. Аналитики утверждают - и я с ними согласен - что победа Кридла практически предрешена. Уверен, что это понимает и Эккер, но вы знаете уэров, Алгертайн. Кодекс чести превыше всего.
- Это так, домини, - подтвердил ван Корнен. - У стрэглов есть поговорка: "Три меча чести в трёх руках уэра, и лишь в четвёртой - ветвь смирения".
- Будь у них по две руки, как у нас, они, возможно, были бы менее вспыльчивыми, - заметил Император. - Но вернёмся к нашей проблеме. Победа Кридла означает полный контроль Раша Холдо над сектором и ресурсами системы Дестини, а это - недопустимое усиление Кридла. Такой ход событий угрожает стабильности Империи. Я не хочу иметь под боком потенциально опасного противника, но я получу его, если Раш Холдо объединит системы под своей властью. Кто поручится, что он станет тогда считаться с каким-то Императором Корнелиусом?
- Никто, - сказал ван Корнен. - Он не станет.
- Следовательно, у нас один выход - не допустить войны, восстановить равновесие в секторе.
- Полагаю, домини, - ван Корнен бережно взвешивал слова, - что мы могли бы предоставить Холдо и Солу множество политических и экономических доводов в пользу сохранения мира... Но этого явно недостаточно.
