- А чего он хочет? - насторожился принц.
- Первое - символический подарок в знак дружбы, миллион флойдов наличными.
- Какой пустяк! Почему не больше?
- Не знаю, но догадываюсь. По-моему он боится вас рассердить, а миллион флойдов рассматривает... Ну, как своеобразную контрибуцию, что ли. Да пусть потешит самолюбие, это же не публичные извинения.
- Гм... А второе условие?
- Его сын просит руки вашей дочери...
- Породниться с Рашем Холдо! Вот так условие!
- Вы категорически против?
- Это так неожиданно...
- Подумайте о положительных аспектах такого брака. Хрупкий мир может стать прочным, а вы приобретете бесценного агента влияния в близком окружении Холдо...
Эккер Сол смотрел на маленькую декоративную голограмму, быстро крутящуюся в углу кабинета. Ван Корнен добавил:
- С ходу, конечно, столь серьезные вещи даже не обсуждаются. Понимаю, не так всё это легко... Но пока почему бы вам не написать Рашу Холдо ответное дружеское послание? Само собой, без всяких извинений, вообще без упоминаний о казусе. Такое письмо послужило бы отличным началом...
- Я согласен написать письмо. А в остальном...
- Дорога к миру трудна, но каждый шаг стоит того, чтобы тратить усилия...
- Верно, - принц пронзительно взглянул на ван Корнена. - Так вы говорите, Раш Холдо сам избрал вас посредником?
- Были некоторые основания, - очень расплывчато ответил директор ИСБ.
8.
Вполне удовлетворённый достигнутыми успехами, Алгертайн ван Корнен отбыл на Адалион, а замороженные было контакты между Кридлом и Дестини ожили. Послы встречались с главами государств, шли переговоры, официальные и неофициальные консультации. В медиа-сети была запущена версия инцидента с портретом. Согласно ей, некий неустановленный провокатор прикрепил лишние знаки к ленте с наградами, послужившей художнику моделью. Специалисты по обработке общественного мнения верно рассчитали, что при такой интерпретации всё негодование обрушится на провокатора, а Раш Холдо и Эккер Сол вызовут сочувствие как жертвы интриги. Соответственно нетрудно будет погасить и воинственные настроения в обеих системах.
Легкий крейсер с контрибуцией готовился к старту в оптимальный период, когда по астрофизическим показателям ("звёздной погоде" на жаргоне пилотов) обеспечивался наиболее быстрый и безопасный перелет по корду Р-два шесть. Этот корд выбрали потому, что сплошных кордов между Дестини и Кридлом не существовало вовсе, а двадцать шестой имел только один разрыв в отличие от прочих, имевших не менее четырех. Дискретные корды с несколькими промежуточными выходами в линейное пространство были мало подвержены капризам звездной погоды и обычно использовались медлительными грузопассажирскими судами, для которых главное значение имела регулярность расписания. Понятно, что капитан крейсера Боар посчитал бы для себя унизительным тащиться в обход, то и дело ныряя в короткие обрубки кордов.
Перед отлётом капитан Боар встретился с Эккером Солом. Аудиенция состоялась в Синем Зале, которым Боар не уставал восхищаться - изысканные витражи, редчайшие ковры, резьба стенных панелей... Центр зала украшала прозрачная колонна, в ней плясали световые фонтаны. Верх колонны распускался буйным стеклянным цветком, его огромные лепестки застывшим каскадом осеняли балюстраду балкона-оранжереи, по периметру опоясавшего зал. Сейчас там стояла принцесса Элис, поближе к стене, чтобы её не могли увидеть снизу. Она внимательно прислушивалась.
Принцу и капитану подали высокие узкие бокалы с охлажденной транной. Сделав по церемониальному глотку, оба уселись в изящные невесомые кресла за белым круглым столом.
- Ваша миссия согласована, Боар, - принц отставил бокал и слегка наклонил голову, как бы подтверждая сказанное. - Я бы мог придать вам три-четыре корабля, но боюсь, рейд такого соединения будет превратно истолкован на Кридле...
- Мне не нужен эскорт, - с оттенком удивления проговорил капитан. Кто или что может угрожать военному кораблю в мирное время? Или вы опасаетесь какой-то двойной игры Раша Холдо? Но какой?
- Нет, нет, - отмахнулся Эккер Сол. - Не следует преувеличивать коварство Раша Холдо в тех случаях, когда он ничего не выигрывает. И все же я прошу вас быть осторожным и уделить особое внимание безопасности команды.
- Я не совсем понимаю, уэр Эккер...
- Речь идет о приоритетах. Вы везёте деньги для Раша Холдо, они застрахованы, и ваш корабль тоже. Помните - вы не на войне.
- Теперь, - растерялся Боар, - я понимаю ещё меньше.
Чтобы скрыть замешательство, он отпил глоток транны.
- Космос есть космос, - это замечание принца не внесло ясности, и Боар ждал, что за ним последует. - Бывает всякое. Аварии, столкновения с космическими объектами, пираты, наконец...
- Последнее меня мало беспокоит, - заявил капитан. - Никакие пираты не осмелятся напасть на военный корабль, даже если пронюхают о деньгах. Не родились ещё такие безумцы, чтобы...
Принц жестом остановил Боара.
- Да и меня не слишком волнуют пираты, - признался он. - Я говорю о нештатных ситуациях как таковых - о ситуациях, всерьёз угрожающих жизни и здоровью личного состава, когда рядом нет других кораблей и неоткуда ждать помощи. Хочу, чтобы вы помнили - я могу выделить ещё сколько угодно денег, построить сколько угодно кораблей даже помимо страховых компаний, но увы, я бессилен вернуть и одну жизнь...
Глубинный смысл этих напутствий по-прежнему ускользал от капитана. То, о чём говорил Эккер Сол, было общим местом и полностью соответствовало принципам военной этики стрэглов. Например, оставление корабля в бою вовсе не покрывало командира несмываемым позором, если было предпринято в безвыходном положении ради спасения жизни новобранца, гражданского специалиста или пленного - кого угодно. К кораблям относились как к мёртвым механизмам, обладающим набором требуемых качеств и определенной стоимостью, а не как к святыням, которые следует защищать до последней капли крови. Конечно, в потере корабля никакой доблести не было, не говоря об ослаблении боевой мощи флота, и в ходе военных действий приходилось принимать порой далеко не этичные решения. Но война и мирное время - вещи очень разные. Случись на крейсере тяжёлая авария, Боару и в голову не пришло бы рисковать командой из-за гипотетического шанса спасти корабль и деньги. Капитан просто был иначе устроен, в противном случае он не был бы капитаном. Принц Эккер знал это... Так зачем ему понадобилось напоминать Боару о зафиксированных на уровне рефлексов истинах? И тем более странно было слышать подобное именно от Эккера Сола, совсем недавно готовившегося к большой войне. Почему вдруг преувеличенная забота о безопасности команды какого-то одного-единственного лёгкого крейсера?
Между тем тут и крылась разгадка, и будь капитан Боар лучшим психологом, нашёл бы её без труда. Муки раскаяния терзали принца. Он не мог простить себе несдержанности, едва не приведшей к жертвам, к катастрофе. Беседа с Боаром была для него чем-то вроде одного из актов искупления. Другие заключались в пожертвованиях на госпитали для инвалидов, в организации новых социальных служб и реанимации старых, задыхающихся без финансовых вливаний, в распоряжениях о строительстве бесплатных медицинских центров на всех четырёх материках, личных визитах к ветеранам прошлых кампаний... И многом, о чём не подозревал капитан Боар.
- Надеюсь, - продолжил свою линию Эккер Сол, прикоснувшись губами к краю бокала, - спасательные средства на вашем корабле в полном порядке.
- Безусловно, - подтвердил капитан. - Спасательные шлюпки на испытаниях не раз доказали свою надёжность.
- У всех на памяти трагедия "Ариаста", где не хватило мест в шлюпках...
- Моя команда укомплектована по сокращенному расписанию мирного времени. Восемь старших офицеров, двенадцать младших и двадцать рядовых специалистов. В шлюпках сто десять мест.
- Что ж, капитан... - принц встал, и Боар последовал его примеру. мне остаётся только пожелать вам счастливого пути.
- Благодарю вас, уэр Эккер.
Проводив Боара до дверей Синего Зала, принц направился на поиски Элис. Если вопрос с контрибуцией уладился гладко, то с непокорной девушкой возникли проблемы. Она и слышать не желала об условии Раша Холдо... Нужно снова попытаться уговорить её.
Эккер Сол застал принцессу в её любимой комнате. Девушка играла в джет-скрэддл, объёмную мозаику. Она лежала на спине в незримом гамаке, сплетённом из эластичных жгутов управляемого гравиполя, её пальцы перебирали кнопки маленького пульта. Треть потолка покрывали сложно сцепленные стереометрические голограммы - на такое обычно уходил не один час (на самом деле Элис, опередившая отца по дороге, просто включила запись старой игры).
- Эиау, - позвал принц.
Когда он называл её этим именем, она не сомневалась: разговор будет нелегкий. Поднявшись, Элис выключила игру и гамак. Потолок снова стал белым.
