— Я не сказал бы, что всем это так вот запросто сходит с рук, — категорически не согласился Гуров. — Сейчас тоже ловят и сажают. Хотя, конечно, сроки дают смешные, это факт. Но меня вот что интересует. Если вам и в самом деле жаль этих глупышек, то, может быть, подскажете, по каким каналам «Русская лилия» вывозит девчонок за границу?
Немного подумав и повздыхав, Суклич проговорил:
— Я уже давно не при делах. О сегодняшней системе знаю немногое. Но если от старой хоть что-то еще сохранилось, то вам бы стоило отправиться в Одессу. Там, на улице Табачной, в доме с жестяным орлом над крышей, проживает некий Гоша Копай. Как я слышал, он главный диспетчер по отправке живого товара заказчикам. Это все, чем могу помочь, господин полковник. Я оказываю вам содействие только ради этих обманутых бедолаг. Разумеется, источник данной информации должен остаться конфиденциальным.
— Безусловно! — согласился Лев Иванович, попрощался с Сукличем и немедленно отправился в главк.
Петр Орлов, на которого, можно сказать, обрушилась груда новостей, некоторое время сидел, тяжело отдувался и глядел в потолок.
— Опять встает вопрос об Одессе! — с досадой констатировал он. — Что тут сказать? Ладно, будем думать. Надо узнать расписание авиарейсов в том направлении. Слушай, а если подключить наших тамошних коллег?
— Если у нас коррупции через край, то там ее во много раз больше, — сухо ответил Гуров. — Не хочу говорить плохо о своих украинских коллегах, но реальность не располагает к оптимизму. Боюсь, Гоша Копай узнает о визите своей милиции намного раньше, чем к нему отправится опергруппа.
Орлов с силой стиснул пальцы, что-то напряженно просчитывая и прикидывая.
— Лева! У нас нет иного выхода! — наконец-то сердито отрубил он. — Сутенеры живой товар отправили в Одессу три дня назад. Я не думаю, что они будут держать там девчонок целый месяц. Партию набрали, в транспорт загрузили — и счастливого пути! Мне кажется, в этой ситуации все решают даже не часы, а минуты. Пока ты прилетишь да все, что нам надо, найдешь, ловить уже будет нечего.
— Если считаешь нужным, то звони. — Лев Иванович поднялся с кресла. — Наверное, ты прав. Но было бы здорово, если бы ты звонил не просто в угрозыск, а может быть, кому-то из своих знакомых. У тебя ж там кто-то есть?
Генерал хлопнул себя по лбу и поднял руку, как бы желая сказать — вот же, отличная идея!
— Конечно, есть! — Орлов сразу же воспрянул духом и схватился за трубку телефона. — Полковник Игнатенко уже в отставке, но его там знают и уважают. Сейчас, сейчас!
— Ладно, я пошел к информационщикам, — сказал Гуров и покинул кабинет.
По пути в информационный отдел он увидел Станислава Крячко, шагающего по коридору.
Перед поездкой в «Грациозную лань» Стас решил заранее созвониться с этим фитнес-центром. Судя по всему, его вчерашний демарш сработал весьма эффективно — и директор, и его заместитель оказались на месте. Эти высокие должностные лица заявили, что уважаемый господин полковник может подъехать в любое удобное для него время. Они обязательно его дождутся.
Крячко загрузился в свой «Мерседес» и первым делом отправился в травматологию навестить Бубникса. Когда он в белом халате, накинутом на плечи, обтянутые ковбойкой, вошел в палату, тот лежал на своей кровати и усердно заливал баки собратьям по несчастью. Одни из них частично, а другие почти полностью были упакованы в гипсовые «доспехи» и напоминали собой средневековых рыцарей, приготовившихся к турниру.
— И вот, короче, катим мы по шоссе, а нам прямо в лоб летит «Феррари», — скосив глаза в сторону соседа слева, живописал Бубникс. — Даже издалека видно, что за рулем тупая телка, у которой мозгов меньше, чем у воробья. Я вижу, что деваться некуда. В лоб друг другу впишемся, мало никому не покажется. Ну и тогда я…
Что он сделал дальше, Бубникс рассказать не успел, поскольку кто-то подошел сбоку и тронул его за плечо. Рассказчик повернул голову и недоуменно поморщился: кого это еще там принесло? Но развернутое удостоверение прояснило ситуацию и повергло его в растерянность и уныние.
— Слушаю, — кисловато сказал Бубникс, сопровождая этот развернутый монолог кряхтеньем и оханьем.
Обитатели палаты с чрезвычайным интересом всматривались в крепкого, не обделенного силой визитера. Они уже начинали догадываться, кто он и откуда.
— Чего ж ты наврал-то насчет ДТП? — ничуть не смущаясь энным числом ушей, прислушивавшихся к его словам, во весь голос, как о чем-то малозначащем поинтересовался Стас.
Бубникс от неожиданности даже закашлялся, дернулся и невнятно пролепетал:
— О чем это вы?
— Как это о чем? Я хочу знать, кто сгорел в машине и куда мог дать деру Шпыряк, то есть этот самый Антоновский. — Крячко сурово нахмурился. — Врать и выкручиваться не рекомендую. Опять сбрехнешь — очень сильно пожалеешь.
Палата, и до этого примолкшая, обратилась в аналог сурдокамеры. Было даже слышно жужжание мухи, сумевшей пробраться в помещение через щель в окне.
Конфузясь и заикаясь, Бубникс скомканно рассказал, что на самом деле никакой ссоры между ним и Антоновским не было. Тот забрал себе все обналиченные деньги и пообещал поделиться с ним у финской границы. Еще с ними в джипе был шофер, но за руль Антоновский сел сам, заставив того пересесть на свое место. Деньги лежали в большой сумке с ремнем через плечо, которую он держал на коленях.
Когда они были уже довольно-таки далеко от Москвы, на одном из безлюдных участков дороги Антоновский для чего-то сбавил скорость и выехал на самый край дорожной насыпи. Он резко крутанул руль вправо, левой рукой отщелкнул дверной замок и на ходу выпрыгнул из кабины. Машина покатилась по длинному крутому склону. Бубникс чисто инстинктивно ухитрился поймать лапку дверного замка. Больше он ничего не помнил.
Когда его привели в чувство какие-то люди, он с ужасом увидел джип, догорающий внизу. Бубникс знал, что Антоновский хотел его убить, по его вине он получил серьезные травмы и переломы. Но бедолага дал себе слово не выдавать своего погубителя. А вдруг тот явится и добьет калеку прямо в больнице?
— Вот и все, что я могу сказать, — осипшим голосом заключил Бубникс. — А вот куда Антоновский мог податься? Всем, чем угодно, могу поклясться — даже не имею представления. Может быть, он и в самом деле попробует пробраться через финскую границу?
— Для этого нужны документы на другую фамилию, — понимая, что на сей раз его собеседник не врет, разочарованно проворчал Станислав.
— А знаете, как-то раз я видел у Сонечки бумаги, которые она готовила для оформления загранпаспорта. — Бубникс глядел в потолок, говорил напряженно и медленно. — Заглянул в них. Там фото Евгения, только вот фамилия написана другая — Коршунец. Это наш бывший охранник, который за месяц до этого погиб в автокатастрофе. Я очень тогда удивился — с какой стати на покойника оформляют загранпаспорт, да еще с фотографией Антоновского?
Крячко записал в блокнот личные данные погибшего охранника и удовлетворенно отметил:
— Вот это интересно! Самое то. Ладно, выздоравливай.
Выйдя из больницы, он достал телефон и позвонил Орлову. Тот одобрил итоги его изысканий и пообещал, что сейчас же напряжет информационщиков, чтобы те объявили в федеральный розыск Коршунца Алексея Борисовича.
Как и было обещано, директор фитнес-центра и его заместитель встретили Станислава Крячко чуть ли не хлебом-солью. Во всяком случае, кофе и коньяк были предложены сыщику прямо с порога. Памятуя, что он за рулем, Стас был вынужден отказаться от пятизвездочной благодати, согласился лишь на чашечку кофе.
Говоря дипломатическим языком, в ходе конструктивного диалога высокие договаривающиеся стороны констатировали сходство своих позиций по целому кругу вопросов. Проще говоря, собеседники Стаса согласились рассказать ему все, что знали о совладельцах их заведения.
Впрочем, многое из того, что ими было рассказано, Крячко минувшим днем уже слышал от Лепромана. В наибольшей степени его заинтересовало то обстоятельство, что Антоновский имел какой-то бизнес криминального свойства где-то в Сухуми. По предположению собеседников полковника Крячко, тот был связан с абхазскими криминальными группировками, занимающимися рейдерскими захватами квартир русскоязычного населения. Схема таких афер была проста. Житель Сухуми уезжал по делам или в отпуск, а когда возвращался, его квартира была уже занята непонятно кем.
За время его отсутствия жилье, захваченное бандитами, при содействии криминальных риэлторов и нотариусов несколько раз перепродавалось, и никакие обращения в суд уже помочь не могли. Коренные абхазы жертвами подобных шаек становились редко. Родственники зорко охраняли даже временно покинутое жилье, да и на кровную месть бандитам нарываться не хотелось. А вот чужаки были самой желанной жертвой для этих негодяев. Роль Антоновского да, скорее всего, и прочих членов криминального триумвирата заключалась в отмывании и легализации капиталов, добытых неправедным путем.
