Консьерж Иван охотно рассказал о том громком событии минувшего лета, которое и по сей день осталось поводом к самым разным пересудам. Случилось это в относительно безлюдное время суток, часов около трех дня, когда людей в подъезде почти не бывает. Неожиданно для Ивана с улицы в холл вошел незнакомый бородач. Несмотря на летнюю жару, на нем были черное пальто и широкополая шляпа, из-под которой свисали хасидские пейсы. На его носу громоздились круглые очки, а в руке он нес сумку.
Этот человек показал Ивану паспорт на имя Арона Галана и пояснил, что собирается купить квартиру в этом доме. Посему он хотел бы посмотреть, кто тут вообще обитает. В частности, не наблюдаются ли среди жильцов антисемиты.
Галан ушел наверх, чтобы, по его словам, присмотреться и прицениться. Вскоре появилась Кузьмятушкина. Она вошла в лифт и поднялась на свой этаж. А менее чем через минуту сверху донесся отчаянный женский вопль, сопровождаемый падением чего-то тяжелого. Еще через несколько секунд вниз вприпрыжку слетел Галан.
— Антисемиты! Антисемиты! — прокричал он и выбежал на улицу.
Как рассказала прибывшей опергруппе соседка Кузьмятушкиной по лестничной площадке, та, выйдя из лифта, неожиданно увидела перед собой незнакомого бородача.
Он, к ее неописуемому ужасу, за волосы достал из сумки окровавленную женскую голову и мрачным, замогильным голосом сказал:
— Ты хотела Машиной крови? На, пей! — Этот тип бросил в нее свою страшную ношу.
Кузьмятушкина, которой отсеченная часть человеческого тела попала прямо в лицо, в ужасе метнулась назад. Она оступилась на ступеньке и покатилась вниз по лестнице, теряя сознание и переламываясь по линии соединения двух срединных позвонков. Соседка, которая наблюдала за происходящим через глазок, сама едва не упала в обморок.
Сотрудники полиции обследовали место происшествия и установили, что голова — всего лишь муляж, искусно сработанный из гипса и поролона, увенчанный париком из настоящих волос. Кровь, покрывавшая лицо и стекавшая на пол, оказалась краской.
Теперь Кузьмятушкина не просто не может подняться с постели. Она еще и постоянно подвержена перманентному стрессу, который не в состоянии подавить даже пригоршни таблеток. Любой звонок в дверь бывшая учительница воспринимает как пришествие несчастной девушки, с которой она поступила крайне скверным образом.
На следующий день, во время утреннего доклада оперов, Петр сидел с видом именинника. Наконец-то поперло! Когда Станислав рассказал о хасиде с муляжом окровавленной женской головы, он удивленно развел руками.
— Феноменально! — констатировал Орлов с миной некоторого даже восхищения. — Нет, ну это ж надо! С бабой разбираться кулаками или оружием не стал, а расквитался такой вот страшилкой. Да, мы имеем дело с человеком, у которого котелок варит и имеется масса всевозможных дарований. В том числе и актерских. Значит, по-настоящему его зовут Олегом Гайдуковым. Впрочем, это нам пока мало что дает. Конечно, в аэропортах и на вокзалах информацию о нем мы разместим. Фотороботы уже давно разосланы. Вот только сдается мне, что Лева был прав. Скорее всего, Гайдуков уже не в России. А наши спецслужбы — ГРУ и СВР — молчат, не дают никакой информации. Я их понимаю, но все равно досадно.
— Ну а Вольнова подключить еще не надумал? — покачивая ногой, озабоченно спросил Крячко. — Он-то к ним чуточку поближе, все-таки ФСБ. Вдруг сможет что-то выяснить?
Петр в ответ удрученно вздохнул и проговорил:
— Он только вчера вечером с Курил вернулся. Между прочим, в подземельях, найденных вами на Шубумаи, удалось обнаружить такое!.. В общем, только вам по секрету. В специальном заминированном сейфе были найдены фотокопии сотен древних манускриптов, которые в сороковом году были презентованы японцам гитлеровской «Аненербе». Там и древнеиндийские, и египетские, и шумерские рукописи! Как намекнул Александр — мы с ним не так давно общались по телефону, — там есть такие технические идеи, что просто дух захватывает!
В этот момент в дверь раздался короткий стук, и в кабинет вошел полковник Вольнов собственной персоной.
— О! Легок на помине! — отвечая на рукопожатие, резюмировал Гуров.
— Да, вот решил навестить, передать привет от гостеприимных жителей острова Шубумаи, — сказал тот, жизнерадостно улыбаясь. — Вас там и сейчас вспоминают.
Александр вкратце рассказал о результатах своей работы, проводимой совместно с военными спелеологами. По его мнению, туннели в сопках острова Шубумаи создали вовсе не японцы. Самураи лишь воспользовались тем, что уже было создано до них. Может быть, даже миллионы лет назад.
— Когда мы с ребятами обследовали обе сопки, нам стало ясно, что теми силами и средствами, какими располагали японцы, да еще при таком качестве обработки стен, проложить столько туннелей в сплошном камне они не смогли бы и за тысячу лет. Но самое интересное, что часть туннелей уходит под остров, а куда — вообще хрен его знает! Мои ребята идти туда почему-то не захотели. Сказали, что у них предчувствия нехорошие. У них обостренное чутье на опасность. Решили с этим погодить. — Вольнов покончил с дальневосточными новостями, перешел к текущим делам и деловито отметил: — Петр Николаевич мне говорил про ваше нынешнее расследование. Как у вас там на сегодня?
— Надо бы выяснить, из какого ведомства наш главный фигурант, — озабоченно сообщил Петр. — У тебя контакты с ГРУ и СВР хорошие?
Александр чуть пожал плечами и ответил:
— Относительно. Но попытаюсь. Как его? Олег Николаевич Гайдуков? Добро! Займусь.
— Ну а у вас, мужики, что на сегодня? — Орлов выжидающе посмотрел на Льва Ивановича и Станислава.
— Поеду-ка пообщаюсь с Гаджихановым. — Гуров слегка потянулся и сдержал зевок.
Этой ночью его сон почему-то был не очень спокойным, и теперь сыщик ощущал явный недосып.
— Думаю, у него было время подумать, так что ожидаю услышать немало интересного. Кстати, Курдачев тебе сегодня еще не звонил? Как он там после вчерашнего?
— А что с Курдачевым? — заинтересовался Александр.
Петр пренебрежительно махнул рукой и в нескольких словах рассказал о своем вчерашнем рандеву с министерской шишкой у стен СИЗО «Лефортово».
— Уверен, что Курдачеву сегодня будет не до звонков, — отметил он. — Об этом наверху уже знают. Из приемной министра мне сообщили, что Дубновым уже занялась служба собственной безопасности.
Вольнов весьма серьезно отреагировал на услышанное.
— Однако, — покачав головой, отметил он. — Занятный случай! Полковник Дубнов приобрел в собственность заведение с сомнительной репутацией, да еще и явил намерения угрозами принудить к интиму несовершеннолетнюю девчонку? Ничего себе умник! Вы мне аудиозаписи вчерашних разговоров скопируете? Надо будет его и по нашим каналам прозвонить. Такие паразиты очень часто сидят на крючке у зарубежных спецслужб, которые их вербуют с понятными целями.
— Да не вопрос, — Гуров усмехнулся и достал из кармана сотовый телефон. — Тут и видео такое, что мало не покажется. Что еще сегодня? Кроме Гаджиханова хочу пообщаться с еще одним типом. Он отбывал срок за сутенерство, располагает информацией о путях отправки живого товара за границу. Его сажал не я, так что, может быть, откровенности добиться и удастся. В общем, игра стоит свеч. Сегодня, по идее, должны быть готовы результаты идентификации костей из джипа Антоновского. Если окажется, что сгорел не он, — немедленно берем Бубникса в работу.
Стас энергично стукнул себя по коленкам крепко сжатыми кулаками и заявил:
— Ну а я уже сейчас беру в работу директора и его заместителя из «Грациозной лани». Если не захотят встретиться — вызову повесткой. Еще думаю прощупать окружение Касавина. Мне кажется, его роль в деятельности и этой «лани», и «лилии», и свино-клуба мы здорово недооцениваем. Да, и еще! Если Петро даст денег, надо бы слетать в Одессу, посмотреть, что это там за подпольная гостиница, принадлежащая покойному господину Сивяркину.
— Об этом подумаем, — Орлов многообещающе кивнул.
Опера и Вольнов вышли из генеральского кабинета.
— Ладно, мужики, отбываю! — дойдя с приятелями до их кабинета, объявил Вольнов. — Сегодня по нашей конторе у меня выходной, поэтому прямо сейчас попробую прозвонить коллег, по своим каналам прозондирую Европу. Контактов у меня достаточно, авось что-нибудь да вынырнет.
Гуров вошел к себе в кабинет и по внутреннему телефону созвонился с судмедэкспертом Дроздовым.
Тот в своей флегматичной, занудливой манере сообщил:
— Лев Иванович, насчет этого я вам только что звонил, но никто не подошел к телефону. Так вот, получается, что в джипе сгорел не Антоновский. Это кто-то другой. Я и по зубам проверил, и по длине бедренной кости. Я так просчитал, рост этого человека был максимум метр шестьдесят восемь. А рост Антоновского, как мне сказал Валера Жаворонков, составлял метр семьдесят восемь. Разница слишком большая.
