и откидывая голову, начинаю двигать ладонью. Ускоряя темп. Сжимая. Представляя ее губы там, внизу. Мягкие и влажные. Ее лоно, принимающее меня, как когда-то, всего. До искр в глазах и боли в теле. Сжимаю челюсти, устраивая добровольную пытку, начиная непроизвольно двигать бедрами, вдалбливаясь в собственную руку. И разрядка не заставляет себя долго ждать. Подступает, прокатываясь по всему телу. С ее образом в голове и стонами в ушах. С последним толчком в ладонь, кончаю, не сдерживая грудного стона наслаждения.
Мазохизм чистой воды.
И как надолго меня хватит жить с такой хворью под названием "Лана"?
* * *
Загульные выходные проходят везде, только не дома. А начало недели встречает нерадостной новостью. Нога все еще ноет. Хоть и наступаю я на нее вполне уверенно. Наш врач дает отвод от игр на ближайшую неделю и все физнагрузки.
Ну, вот и все, млять. Занавес.
Вздернусь за неделю дома.
А утро среды начинается с сюрприза. А вернее, с двух. И первый из них малоприятный.
– Какого...? – машу рукой на плазму, до хруста сжимая мобильник и прижимая его к уху. – Какого хера ты такую бучу поднял? – рычу на своего агента, едва сдерживая злость, что клокочет. Смотрю одним глазом на телек и слушаю в пол-уха, как в красках расписывают мою травму. Да так, что по их словам, я тут едва ли не при смерти. – Ты мне решил дешевый пиар устроить?
– Да не кипятись ты, Рысь! – как ни в чем не бывало отмахивается Болтон. – Пошумим чуток, в таблоидах твой фейс засветим, рейтинг поднимем. Предложения по рекламе, как из рога изобилия, посыплются!
– Я не собираюсь сниматься в рекламах. Я хоккеист, мать его. Спортсмен! А не пацан из телека. Болтон, мы с тобой уже говорили об этом и не раз, – меряю шагами просторную гостиную, потирая переносицу. – Ненавижу спекуляции на здоровье! У меня простой гребаный вывих, а судя по тому, что я слышу, по мне проехались катком туда-сюда и в порошок кости перетерли! И… – я бы так и продолжал выливать накопившийся за эти две недели гнев, если бы не звонок в дверь.
– Выговорился?
– Считай, тебя спасли, – вырубаю новости и спускаюсь на первый этаж. – И серьезно говорю, пересмотри свою "политику", иначе я начну искать нового агента, – чеканю и бросаю трубку, дергая ручку двери.
За годы жизни в Штатах я отвык смотреть в глазок. Или тем более спрашивать, кто там. Обычно тут в гости приходят только те, кого ты сам ждешь. Не принято у них заявляться без приглашения. Ну, либо те, кто входит в близкий круг. А судя по новостям, что прогремели, неудивительно, что звонок ожил. Кто-то из парней уже с апельсинами нагрянул?
Но когда открываю дверь, в первое мгновение кажется, что я окончательно двинулся. Сошел с ума. Словил глюки. Наваждение. Видение. Да как хочешь можно назвать. Но когда она делает шаг и говорит:
– Леша… – оцепенение спадает.
– Лана?!
Глава 28. Рысь
Ее серые, невероятные глаза пробегают по мне, обеспокоенно рассматривая. Внимательно изучая. Едва ли не всего, с ног до головы. Словно она ищет подтверждение новостям. Той глупой утке про травму. И неужели Лана поэтому здесь? Пролетела семь с половиной тысяч километров, потому что что? Забеспокоилась?
Да плевать, на самом деле! Я просто чертовски рад ее видеть здесь! Еще пару дней назад, сидя в компании Сереги с женой, я о таком мог только мечтать. А сейчас: она, живая из плоти и крови, здесь. Неуверенно мнется на пороге моего дома, теребя в руках ручку чемодана.
– Привет, – говорю, понимая, что если и дальше буду молчать и стоять как истукан, – сбежит. У нее уже в глазах мелькает паника, и, похоже, приходит осознание того, что она сделала.
Поздно. Не отпущу. Теперь.
– Здравствуй, – поднимая взгляд глаза в глаза, говорит Лана. – Вижу, что с ногой все в порядке? – кивает и морщится.
– Может, пройдешь? – киваю, отступая и шире открывая дверь, замирая в ожидании.
– Боже, какая я дура, – вздыхает, легким движением руки запуская пальцы в свои светлые, длинные локоны, дерганно откидывает упавшие на лицо пряди. – Поверила, примчалась, думала, ты тут… а ты…– тараторит и сжимает пальчики, а у меня все сжимается внутри от желания прикоснуться.
– Лана, – тяну руку, но он отскакивает от меня, как от прокаженного.
– Не надо. Я… я не знаю, зачем приехала. Это было спонтанно, – машет двушка головой, оправдываясь. – Я не хотела. Прости, Рысев, – и тут же стремительно разворачиваясь, дергается, чтобы уйти. Вот только:
– Стой! – ловлю ее за локоток и практически силой останавливаю. Зажимая между собой и дверью. – Тормози. Куда ты собралась? – смотрю сверху вниз в ее полные страха глаза. Закипая от одного ее запаха, от горячего дыхания.
– Домой. Я хочу домой.
– Не пущу.
– Ты не имеешь права, – рычит, как дикая кошка, извиваясь и пытаясь скинуть мои руки со своих запястий. – Пусти… – дергается Лана, пытаясь оттолкнуть. Пряча взгляд. – Пусти меня… – шепчет, упираясь кулаками в грудь и зажмуриваясь. – Я дура. Такая дура, – шепчет, отворачиваясь.
– Посмотри на меня, – рычу, требую. Ее реакция бьет по больному. Хочет. Я знаю. Чувствую. Но она только упрямо крутит головой, сильнее упираясь. А я сильнее зажимаю ее в захвате и, подцепив пальцами за подбородок, поднимаю голову.
– Илана...
– Я не хочу. Ничего не хочу. Не хочу, – шепчет, убеждая себя. Не меня. Себя! Мне за нее уже и так все прекрасно сказало тело. И трижды "до", и сейчас.
– Хочешь, – наклоняюсь, легонько касаясь губами ее губ. Выдыхаю грубый стон ей в губы, чувствуя, как больно упирается в ширинку член. – Я же вижу. Ты хочешь меня. Не меньше, чем я… тебя.
– Нет, – всхлип. – Нет, Рысев…
– Да.
– Не хочу. Ничего с тобой не хочу!
– Перестань с собой бороться, Лана, – шепчу и, не в силах удержаться, покрываю поцелуями её личико. Каждый изгиб, черточку. Целую, вспоминая сам и напоминая ей, что было между нами. Как это было. Прокладывая мокрую дорожку из поцелуев к ее тонкой шее. Чуть прикусывая нежную кожу. Запуская ладонь в ее
