пафос проблемы и использовать её как трамплин», – вспомнились слова Сола. Всё, что я тут имею – трамплин? Но куда здесь, на Доске, двигаться дальше? «Жить обычной жизнью новым образом», – раздался голос с колокольчиком в голове, и Яша улыбнулся.
– Трубачёв! К доске.
Голос физика «стукнул» Яшу об Доску. Худо-бедно задачка по физике решилась, после чего Саня-звезда, что сидела с ним за столом, жарко шепнула ему в ухо запахом жвачки:
– Забыла, Изгойчик, приглашаю тебя на вечеринку. Будет весь класс, не придёшь – Царь со слугами казнит.
Но Яша сказал:
– Я приду.
И Саня-звезда с удовлетворением отпала.
Яша спал и снился ему «обычный» сон. Идет он, Иаков, с бородой и в длинном платье по каким-то камням. Устал, прилёг и вдруг видит из-за камней, как из солнечного воздуха построена, лестница. Он подошёл ближе – лестница «росла» из камня, покрытого древними лишайниками, и определенно уходила в небо. Взбираться вверх хотелось, но что-то заставило оглянуться.
За спиной Яши среди поля стояла Аметистовая Дверь. Яков бросился скорее в неё, потому что очень хотел оказаться в Доме Герани, увидеть Сола и Маху, но остановился и оглянулся опять на лестницу.
«Это… не лестница Иакова? Иаков… Что-то из Библии? – не солнечным ли зайчиком мелькнула смешинка? – Это же моё имя».
И всё-таки Яша повернулся к двери. С пятого раза она открылась.
Оттуда ударил ветер с какими-то мокрыми порывами, небо потемнело, хотя на горизонте сияла лента света, а чёрная ароматная трава окружала множество камней, словно разбросанных повсюду. Яша заметил вдалеке лес, а из леса кто-то прыжками двигался прямо на Яшу, и «их» было много. Яша присел за камень, продолжая наблюдать с возрастающим чувством откровенного страха, потому что, судя по дыханию, на него неслась стая неведомых зверей. Они были уже близко, потому что Яша заметил, что их спины отливали синим блеском, уши прижаты, а глаза – словно фонарики. Аметистовая Дверь исчезла, но опять возникла лестница в небо, и Яша бросился к ней.
Но тут неожиданно перед ним как из-под земли вырос учитель Наутиз в своей фиолетовой мантии и невозмутимо сказал:
– Яков, ты видишь кошмарный сон. Проснись и поработай со страхами.
Со звуком «пиип» всё исчезло.
Бабушка Клавдия Михайловна, не снимая с руки браслета из агата, неспешно резала капусту.
– Бабуль, у меня какая национальность, я – еврей? – спросил Яша, не сводя глаз с красивых старых рук бабушки.
– Нет, – она подняла глаза, – а что?
– Может, мой папаша был евреем? А, да, ты же тоже не знаешь…
Тут нож выскочил из рук бабушки, и, описав дугу в воздухе, стукнувшись о буфет, упал, наконец, на пол, скользнув под стол. Яша полез за ним. Если бы он в это время увидел лицо Клавдии Михайловны, он бы задал другой вопрос.
– А кто меня назвал Яковом? – допытывался внук, ополаскивая нож.
– Ну… мама, – бабушка пыталась вспомнить, а на самом деле, отвернувшись к полке с пряностями, она скрывала вспыхнувшее лицо. Яков невозмутимо грыз кусок капусты.
– А из Библии, не знаешь, что там про Иакова?
У Клавдии Михайловны промелькнула улыбка по морщинкам у глаз и она, словно выдохнув что-то тяжёлое, продолжила резать капусту:
– Есть там Иаков и его брат Исав…
– Савва? – подпрыгнул Яша, и заметил, что бабушке это совпадение тоже не приходило в голову. – У тебя Библия есть, бабуль?
Яша задавал последний вопрос на бегу в другую комнату. Библия нашлась сразу и первое, что бросилось Яше в глаза, глава: «Лестница Иакова». Он уселся за бабушкин письменный стол и прочёл о том, что Иаков попал в переделку, а бог Яхве, который привиделся ему во сне, стоявший на вершине лестницы, уходящей в небеса, среди ангелов, обещал Иакову помощь. Слова Яхве были такими: «Я господь, бог Авраама, отца твоего, и бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, я дам тебе и потомству твоему. И будет потомство твоё, как песок земный; и распространишься к морю, и к востоку, и к северу, и к полудню. И вот, я с тобою…»
«К полудню? Причём тут полдень?» Далее говорилось, что когда Иаков проснулся, то камень, у которого он спал, и из которого исходила в небо лестница, он нарёк Вефиль, что означает «дом божий».
В комнату вошла бабушка. Она была в очках, а в руке держала какой-то листок и разорванный конверт.
– Вот, было в почте, – растерянно сказала она, протягивая Яше лист, – адрес мой, почерк твой…
Яша взял бумагу и почти сразу покраснел. Это были его письменные ответы на вопросы психолога, тест, который провели в прошлой элитной школе, – прислали вдогонку. Бабушка смотрела на Яшу, беспомощно, как ребёнок, поджав рот и распахнув глаза, увеличенные в очках втрое.
На листе сначала шёл печатный текст: «Ответьте на вопросы «кто я?», «какой я?», «что люблю-не люблю» и т.п. Каждое предложение должно начинаться со слов «я» или «мне». И дальше размашистым яшиным почерком было написано:
«Мне шестнадцать лет.
Я люблю морепродукты.
Меня всё бесит.
Ненавижу школу.
Я урод.
Я отзывчивый.
Я не знаю ничего.
Моя совесть, кажется, чиста.
Я стою на одном месте.
Я не знаю, каким мне быть.
У меня есть мечты.
Я не боюсь смерти.
Я хочу чего-то нового.
Я жду чего-то.
Я заколебался.»
Бабушка сидела, задумавшись, а Яша улыбнулся – он вспомнил, что через пару дней после проведения этого теста в сентябре, он попал в Улиткин Дол.
Бабушка очнулась:
– Я просто хочу, чтобы ты помнил, дорогой мой, что я твёрдо намерена переехать из города весной, – Яша почувствовал, что её голос дрожит, вскинул глаза и не ошибся – глаза бабушки увлажнились, и в них стояла тревога.
В этот миг ему почему-то страшно захотелось рассказать о Доле, но он сдержался. Он опустился на пол к бабушкиным коленям, взял её за обе руки, поцеловал их, не только потому, что ей бы это понравилось, и сказал:
– Бабуль, я хочу с тобой… туда.
Бабушка сморгнула тревогу:
– Куда? На дачу? Разумеется, но… летом, дорогой мой, – бабушка смотрела Яше прямо в глаза и как-то странно, будто ждала чего-то.
– Стоп, – Яша пока не понял, – а весной я что, буду один тут?
Он не знал, может, радоваться? Но такой свободы ему никогда не давали… Бабушка прервала догадки, как-то странно сдавила Яше голову с двух сторон своими прекрасными руками и, очень волнуясь, произнесла:
– Нет… За тобой будет присматривать один человек…
– Какой человек?
– М-м… хороший.
Что-то происходило, и Яша весь превратился в слух. Бабушка вдруг очень тепло улыбнулась, расслабила плечи, словно с них сняли мешок с песком.
– Ты всё узнаешь, скоро. Обещаю.
Глава 13. Пятая Москва
Маха не звонила, а позвонить сам Яша ещё не решился.
Он спросил Барсука, нельзя ли узнать, где живёт в Москве Раса, на что Барсук тоном без возражений ответил:
– Раса живет не в Москве, и видеться с ней вам не надо.
В школу Яша ходил автоматически. Ему
