— Что ты предпочитаешь есть на завтрак? — сменил тему аттан, пронаблюдав всё это время за мной.
— Здесь — что дают, а дома… Овсяная каша с фруктами, свежевыжатый апельсиновый сок, тосты с маслом. Если омлет, то без бекона, а лучше с сыром и зеленью. Люблю просыпаться от запаха кофе…
— Кофе?
— Напиток. Его зёрна обжаривают, а потом перемалывают и варят в турке. Он бодрит, и его хорошо пить по утрам.
— И где же он растёт?
— Не здесь, — хмуро ответила я и принялась за еду. Экскурс в прошлую жизнь принёс ностальгию по тем дням, когда Влад приносил мне кофе в постель и будил поцелуем. Это было ещё до того, как я забеременела. Потом кофе сменили чай и апельсиновый сок.
Ох, что-то от воспоминаний у меня совсем аппетит пропал, и, поймав на себе взгляд мужчины, я вспылила:
— Может, найдёте другой объект для изучения и дадите поесть?
— Ты неподражаема, — чему-то усмехнулся он.
— А ты невыносим! — огрызнулась ответ. И какого чёрта я заговорила с ним о своих предпочтениях? Думала разнообразить стол, а лишь испортила себе настроение. Самое обидное, что у него оно как раз улучшилось.
— Не поделитесь планами, как часто вы планируете устраивать совместные застолья? — поинтересовалась у него. Про себя выругалась, так как обратилась на «вы». Тыкать ему было сложно, и делала я это лишь из желания его позлить.
— Почему тебя волнует этот вопрос?
— Ну, надеюсь, не часто. Ты же приобрёл моё тело, а не женился на мне, так что компанию я тебе составлять не обязана. Есть предпочтительно в спокойной обстановке, а твоё общество пищеварению не способствует.
— Ты будешь есть там, где я скажу и когда решу. Всё зависит от того, как долго это будет меня забавлять, — жёстко произнёс аттан. Одно приятно, что его хорошего настроения как не бывало.
«Забавлять, значит?» — процедила про себя, в душе пообещав, что он с такими забавами язву себе заработает. Внешне же никак не отреагировала на его слова, повернув голову в сторону сада. Клумбы, цветочки, зелёный газон… Всё лучше, чем его ненавистная рожа.
— Нужно обучить тебя правилам этикета. Твоя речь простолюдинки и неумение вести себя в приличном обществе указывают на недостаток воспитания. Ты вульгарна, невоспитанна, груба…
Я с безразличным видом отпила из чашки, никак не реагируя на его слова и всё так же глядя в сад.
— Потрудись смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю! — потребовал он.
Проигнорировав его слова, я продолжала пить чай. Татуировки зачесались, и моя голова повернулась к аттану. Зуд тут же прошёл, а мужчина распахнул злющие глаза.
— Ты благодаря воспитанию или этикету научился виртуозно обманывать и лишать матерей детей? — поинтересовалась у него, не дав продолжить речь. — И если ты занялся перечислением моих достоинств, скажу о твоих: ты педантичный, занудный и скучный сукин сын.
— Довольно! — бросил он на стол салфетку, вставая.
— Мыться? — безразлично поинтересовалась у него.
— Едем, — удивил он. — Насчёт последнего ты права — моя мать была той ещё сукой, так что это ругательство я тебе прощаю.
«Благодетель!» — перекривило меня.
Глава 9
Я не зря обозвала аттана занудой. Слова о том, что мне придётся изучить его родословную, не были пустыми. Перед выходом из дома мы зашли в библиотеку, где он взял книгу среднего формата в кожаном переплёте и золотым тиснением, и лишь когда мы были у кареты, всучил мне её со словами: «В дороге изучишь».
Когда до меня дошло, что я держу в руках, не удержалась от язвительного выпада:
— Вижу, документальное подтверждение того, что ты не ублюдок, у тебя всегда под рукой. Сразу видно, что слишком у многих возникают в этом сомнения.
Аттан лишь скрипнул зубами, садясь в карету. Я последовала за ним, располагаясь напротив, и не смогла скрыть своего любопытства, осматриваясь. Лакей закрыл дверцу, и мы тронулись.
— Впервые в карете?
— Да, раньше ездить в них не приходилось, — вертя головой, призналась я. Внутри было просторно. Мягкие сиденья обтянуты синим бархатом, валики под голову. Места было гораздо больше, чем можно было подумать, глядя снаружи.
— Не всё ж в повозке ездить, — с превосходством поддели меня.
— Ты даже не представляешь, насколько сейчас смешон в своём высокомерии, — посмотрела я на мужчину. Не знаю, что толкнуло меня продолжить. Поглаживая бархатную обивку сиденья и задумчиво выводя на ней узоры, заговорила: — Для нас кареты прошлый век. Представь стальной корпус машины. Обтекаемые формы… Когда садишься в салон, вдыхаешь запах дорогой кожи сидений. Хромированные детали, красное дерево… руль, который подчиняется малейшему касанию пальцев. Двигатель мощностью шестьсот лошадиных сил разгоняет за несколько секунд, и ты буквально летишь над дорогой.
— И где же такие чудеса? — севшим голосом поинтересовался аттан. Я оторвала взгляд от обивки и посмотрела на него. Мужчина весь подобрался, как хищник, почуявший добычу.
— Дома. А вы можете продолжать гордиться своей каретой, цивилизованностью и просвещённостью, — резко закончила я и, пресекая дальнейшие вопросы, открыла книгу, решив всё же ознакомиться с родословной данного породистого козла.
Так-так-так… Женат не был, в семье один. Правильно, повеситься можно, если бы у него ещё и братец такой же имелся. У его отца, аттана Эльзара Корнуилса, это был второй брак. В первом у него родились две дочери, одна из которых умерла в младенчестве, а вот вторая, Лизария, вышла замуж за берда Вирога… мезальянс, однако… и уже успела родить девочку.
Меня интересовала вторая жена папаши. Некая Алиша из бердов. А вот эта девочка сделала себе удачную партию, выйдя за аттана. Готова поспорить, Эльзар уже был в возрасте, а она совсем молоденькая. Цифры, обозначающие года рождения, напоминали римские, но ломать голову и расшифровывать их я не стала, прикидывая на глаз возраст. Да и какая разница, кто и в каком году умер? Понятно лишь, что отец уже отошёл в мир иной, а вот мамаша жива(!).
— Тебе что-нибудь подсказать? — оторвал меня от изучения генеалогического древа вопрос аттана.
— Со сводной сестрой общаешься? — Мне просто приходилось пересиливать себя, чтобы обращаться к нему на «ты», а не «вы», но если он мне тыкает, то почему я должна ему выкать?
— Нет. Она вышла замуж без отцовского благословения, и он предупреждал её, что может забыть о семье.
Мне уже эта девочка нравилась. Чувствовалось наличие характера.
— А с матерью?
— Нет!
— Почему так? По крайней мере, она дала тебе жизнь.
— И сбежала с любовником, когда мне было меньше года.
