Вот же внимательный сукин сын, с досадой подумала эльфийка.
— Я не голодна.
— У женщин от крови первых богов всегда был здоровый аппетит. Эй, — крикнул он, обращаясь к одному из слуг, — принесите даме еды!
***
Когда Ливий появился в спальне, Тара успела отложить книгу, укрыться одеялом и задремать, но мгновенно проснулась, услышав скрип открывающейся двери.
— Я думала, ты не придешь до утра, — сказала она, зевая.
— Нужно было решить пару срочных вопросов. Извини, я тебя разбудил.
— Ничего подобного. Твой товар всего лишь притворялся спящим, преданно ожидая своего господина.
— Сегодня я не в настроении. Можешь засыпать обратно.
Присев на край кровати, Халиф закурил и достал мешочек с украшением из храмового серебра. Тара обняла подушку, наблюдая за тем, как он перебирает в пальцах изящные завитки серебристо-голубого металла.
— Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, — спустя минуту заговорил Ливий. — Все, от нашего с ней знакомства до отношений. Иногда я думаю, что сам все придумал. Что она мне приснилась. И вот я открыл глаза, а вокруг — настоящий мир. Или же боги придумали для меня по-настоящему серьезное наказание. Я привязался к ней и получил то, что получаю обычно. Пустоту и боль. Саид говорил правду. У меня нет ни королевства, ни армии, ни будущего. Назови хотя бы одну причину, по которой я должен остаться здесь. Я могу завтра же сесть на самолет и улететь к Рамону в Треверберг.
— Ты должен остаться здесь потому, что до сих пор не снял кожу с Фуада, — напомнила Тара.
— Выйти против двух сотен людей с двумя союзниками? — Халиф стряхнул пепел в стоявшую на прикроватном столике пепельницу. — Чересчур самоубийственный план даже для меня.
Эльфийка села и обняла Ливия за шею, прильнув к его спине.
— Тебе не нужен план, — сказала она, с наслаждением вдыхая запах его волос. — Тебе нужно отсутствие плана.
— О чем ты, женщина?
— Фуад предсказуем. Или я одна была уверена в том, что он явится к тебе на ужин?
— Конечно, я тоже был в этом уверен. Но его подарок застал меня врасплох.
Тара придвинулась к краю кровати и погладила Халифа по щеке.
— Тебе нужно отсутствие плана, — повторила она. — Фуад думает, что ты начнешь действовать, ведь ты всегда поступаешь именно так. Он предсказуем — и ждет того же от других. А что будет, если ты плюнешь на все и примешься ждать?
Ливий убрал украшение в мешочек и бросил его на одеяло.
— Весь город знает, что я вышел из тюрьмы. Сегодня просители уже начали оббивать мой порог, а завтра их будет еще больше. Проблем накопилось столько, что их и за пять лет не решить.
— Ты вышел из тюрьмы, но город принадлежит Фуаду, так? Вот и отсылай их к нему. Дескать, ничего не знаю и не ведаю, отдыхаю, наслаждаюсь свободой, поправляю здоровье и налаживаю личную жизнь. Хотите, чтобы кто-то решил ваши проблемы? Идите к королю. Помогай кому-нибудь время от времени. Деньгами, советом, связями. Уже через несколько дней на улицах начнут говорить о том, что Ливий решает проблемы, а Фуад продолжает от них отмахиваться. Ведь если он ничего не решил за десять лет, что могло измениться сейчас? У него больше людей, а у тебя больше ума и хитрости. Пусть жарится на медленном огне. Не пройдет и двух недель, как твои бывшие солдаты вернутся к тебе и будут умолять о прощении. Что толку от короны, если Фуад растеряет остатки авторитета?
Потушив сигарету и отставив пепельницу, Халиф обхватил лицо Тары ладонями, наклонился к ней и поцеловал.
— Ты умница, — сказал он. — Именно так мы и поступим. К тому времени приедет Владимир… черт, никак не могу привыкнуть к тому, что у него теперь другое имя. Мы выиграем несколько дней. Придумаем какой-нибудь план. Видят боги — мы выпутывались из таких передряг, что эта по сравнению с ними кажется романтическим приключением.
— Это был комплимент?.. — удивленно протянула эльфийка. — Я ослышалась — или ты только что сказал что-то, отличное от «мне нравится твой зад» или «я бы заплатил пару тысяч долларов за то, чтобы ты ходила по дому обнаженной»?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ливий оттолкнул ее, и Тара со смехом опрокинулась на спину.
— Можешь ходить по дому в шлюшьем платье, которое надевала для ужина. Этот вариант меня тоже устроит.
— Гости оценили. Видел, как на меня смотрел Северин?
— Видел. После ужина я сказал ему, что если он бросит еще один такой взгляд в твою сторону, то лишится обоих глаз.
Тара потянула Халифа за рубашку.
— Ты не похож на ревнивого мужика.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда познакомишься с Рамоном. Я могу пригрозить, а он сразу достает нож и убивает соперника еще до того, как тот успевает пикнуть.
— Жду с нетерпением. Так кто такая Гвендолен?
— Ты же слышала, что сказал Змей. Это моя наложница. Хватит вопросов, женщина, они мне надоели.
Ливий попытался поцеловать ее, но Тара увернулась.
— Эй, эй! Мы не договорили! Что значит «наложница»? В смысле, любовница? У тебя ведь была Эоланта! Ты еще и на стороне трахался, мерзавец? Одной женщины тебе не хватает?!
— Я сказал, что она моя наложница, а не любовница.
— И в чем же разница, умник?
— В том, что я прихожу к ней тогда, когда захочу. Каждый день или раз в год. Она не устраивает сцен ревности, не просит подарки и не вытягивает обещания на ней жениться. Все расслабляются по-разному. Кто-то пьет, кто-то нюхает кокаин, кто-то бегает по десять километров. Я — тонкий ценитель женской красоты и предпочитаю расслабляться в обществе красивых женщин. Она умна, умеет одеваться, танцует, пишет стихи, поет и играет на нескольких музыкальных инструментах.
— А Эоланта про нее знала?
— Конечно. Она была ее близкой подругой.
— Вы что, трахались втроем?
— Как-то раз они решили сделать мне подарок на день рождения. Переоделись в костюмы наложниц гарема и обхаживали меня как османского султана. Через пару часов я приговорил дорожку афродизиака, который Гвендолен хранит у себя в комнате, потом — еще одну, и следующий день провел в постели, потому что не мог стоять на ногах. И решил, что нужно быть поосторожнее с такими подарками. А сейчас ты закроешь рот, и это последнее предупреждение. Потом я его тебе кое-чем заткну. Как в ту ночь, когда мы встретились в кафе.
— Она просто красивая — или очень красивая?
Халиф прижал эльфийку к кровати и прикоснулся к ее губам. Легкий нежный поцелуй перерос в глубокий и страстный, и Тара, еще мгновение назад пытавшаяся вырваться, застонала от удовольствия. Она уже в который раз подумала о том, что этот мужчина не был самым искусным любовником в двух мирах, но одно его прикосновение будило в ней почти животное желание. Магия, да и только.
— Очень красивая. Иначе бы она не была моей наложницей.
— Тогда нам лучше не встречаться. Я выцарапаю ей глаза. Мой король должен принадлежать только мне.
Ливий отстранился, вглядевшись в ее лицо.
— Повтори-ка?
— Я выцарапаю твоей чертовой сучке-наложнице ее красивые глазки, чтобы она не пялилась туда, куда не следует.
— Нет. Последнее предложение.
— Мой король должен принадлежать только мне, — промурлыкала Тара. — Он должен смотреть только на меня и трахать только меня.
— Ты говоришь это по-особенному. Мне нравится.
— Ты мой король, — повторила эльфийка, обнимая его за шею и привлекая к себе. — Ты повесишь Фуада на самом высоком столбе, вернешь свое королевство, и мы будем пить вино в честь твоей победы, любуясь тем, как он болтается в петле. Пусть все в этом городе знают, какая участь ждет того, кто посмеет перейти тебе дорогу. А если кто-то не поймет с первого раза — им же хуже.
Глава четырнадцатая. Эоланта. Прошлое
1962 год
Багдад, Ирак
Когда Эоланта спустилась вниз и вошла в столовую, Кантара сидела за столом и пила кофе.
— Ты припозднилась, сестрица. Омлет стынет. Я не прикасалась к еде, ждала своих сотрапезников. И, если честно, умираю от голода. Да и тебе бы не помешало восполнить потраченные за ночь калории. А где плохой мальчик-красавчик?
