— Спит.
Сестра взяла большое блюдо, на котором лежал посыпанный сыром омлет с зеленью, и начала аккуратно разрезать его.
— Ваши биоритмы не совпадают. Это плохой признак. С другой стороны, работорговцы, наверное, «совы»? Они же чаще всего по ночам работают.
Эоланта рассеянно потрепала волосы.
— Не знаю.
— Ты могла бы его растолкать и еще разок заняться сама знаешь чем. Нет ничего лучше утреннего секса.
— Твоя озабоченность начинает действовать мне на нервы, Кантара. Тебе пора найти мужчину. Я позабочусь об этом.
— Ненавижу, когда ты ведешь себя как стерва, которая пытается доминировать над всем миром.
— Я не веду себя как стерва, которая пытается доминировать над всем миром. Положи мне порцию омлета и налей кофе.
Прыснув со смеху, Кантара протянула сестре тарелку и взяла пустую чашку.
— Люблю тебя безумно, — сказала она. — Вчера я сказала плохому мальчику-красавчику, что если он будет вести себя как мудак, я его придушу. Уж коли я позволила тебе ввязаться в эту авантюру, мой долг — защитить сестру.
— Не припомню, чтобы я когда-нибудь нуждалась в твоей защите, когда речь заходила о мужчинах.
— Конечно, нуждалась. Но я понимала это слишком поздно. Они вели себя как мудаки, и…
— Ливий другой.
Кантара закатила глаза, возвращая на место кофейник.
— Не будь ребенком, Эо. Все мужчины одинаковые.
— Ливий другой. — Эоланта приняла чашку и поднесла ее к губам. — Рядом с ним мне хочется быть женщиной, а не воспитателем или начальником, который решает все проблемы. Мне хочется быть… слабой.
Она замолчала и попыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала нечто подобное в присутствии мужчины. Чувствовала ли когда-нибудь?
— И как ему удалось так быстро растопить твои мозги, сестрица? — сокрушенно покачала головой Кантара. — Видела бы ты себя в зеркало. Глаза блестят, улыбка до ушей. Ну расскажи уже, как было, хочешь, чтобы я умерла от любопытства?
Эоланта принялась за свой омлет.
— Все было прекрасно, — коротко ответила она.
— Нечестно! — возмутилась сестра. — Обычно ты рассказываешь подробнее! А теперь просто обязана рассказать подробнее, это же плохой мальчик-красавчик. С тех пор, как он тут побывал, девочки только и говорят, что о нем. Они уже десять тысяч раз раздели его и отымели во всех уголках дома и сада. Не знаю, что на них нашло. Я слышала, что работорговцы в постели не ахти. Не в том смысле, что плохие любовники, просто секс в какой-то момент перестает их интересовать. Они пробуют кучу извращений, одно другого уродливее и заканчивают тем, что смотрят на женщину как на товар. Даже лиц не запоминают. Когда мужчина может получить что угодно и когда угодно, будь то деньги или женщина, он теряет смысл жизни. Они ведь охотники. Им нужно конкурировать, убивать друг друга, воевать за территории, ухаживать за самками. А если мужчина не сражался за самку, то и удовольствия от секса он не получает. Так они устроены. Ценят только то, что достается в борьбе.
— Интересная теория, дорогая, — похвалила Эоланта, запивая омлет кофе.
— Это не теория, а правда, Эо. И главная причина того, почему многих мужчин притягивает криминальный мир. Он живет по законам животного мира. Сильный убивает слабого и забирает все. Там есть четкая иерархия, и она основана на силе. Если мужчина хочет женщину, то приходит и берет ее. А если у него есть соперники, то он их убивает. — Сестра мечтательно улыбнулась. — Это тебе не цветы, подарки или походы в театр. Если мужчина убьет за меня, я выйду за него замуж.
— До или после того, как он отсидит пожизненный срок? А как насчет смертной казни?
Кантара надулась, но через мгновение улыбка вернулась на ее лицо.
— Брось, Эо. Признайся: тебя это тоже возбуждает. Представь, как он приходит в твою спальню, приносит голову твоего бывшего ухажера и называет своей королевой. Ты набросишься на него с такой страстью, которая не снилась даже янтарным Жрицам после военных походов.
— В скором времени проверю на практике.
— Что-что? — переспросила сестра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Забудь. Омлет великолепен. Ты делаешь успехи. Думаю, тебя можно выдавать замуж.
— Отличная попытка, но сменить тему не удалось. Я по-прежнему жду откровенного рассказа о том, каков плохой мальчик-красавчик в постели. Пожалуй, нужно задать пару наводящих вопросов… он любит погрубее или понежнее?
— Прошу прощения, дамы, я припозднился. Надеюсь, вы не скучали.
Ливий сел за стол и одарил женщин лучезарной улыбкой. От его волос, еще не успевших высохнуть после принятой ванны, пахло шампунем. Эоланта отметила, что он идеально выбрит, а одежда, утром валявшаяся на ковре безнадежно смятой, была тщательно выглажена. Вчера он казался ей подростком, впервые оказавшимся в постели с женщиной, а сейчас выглядел дамским угодником. Халиф успел привести в порядок даже ногти, и хозяйка поклялась бы чем угодно — под ароматом шампуня можно было уловить нотки хорошего парфюма. Откуда он у него взялся после четырех с половиной лет в тюрьме?..
— А, вот и плохой мальчик-красавчик, — поприветствовала гостя Кантара. — Мы как раз обсуждаем тебя. Еще не перешли к твоим любимым позам, можешь выйти на балкон и покурить, если очень смущен.
— Ни капли не смущен, но очень голоден. Омлет выглядит и пахнет восхитительно.
— Его приготовила Кантара, — похвалила сестру Эоланта. — Дорогая, положи Ливию кусочек и налей ему кофе.
— Для того, чтобы стать выгодной партией для состоятельного джентльмена с высоким социальным статусом, миледи недостает только одного — умения вежливо разговаривать с мужчинами, — с капелькой светского яда заверил сотрапезниц Халиф.
— Хотите подыскать мне женишка, месье Хиббинс? — в тон ему спросила Кантара.
— У меня на примете есть несколько кандидатур. Если вы заинтересованы, только намекните. Один звонок — и дело сделано. Как насчет апельсинового сока, миледи? Я люблю пить его с утра.
Сестра бросила гневный взгляд на Эоланту, которая продолжала есть, сохраняя серьезное выражение лица.
— И часто тебе в тюрьме давали апельсиновый сок, плохой мальчик-красавчик?
— Не дерзи, Кантара, — вмешалась хозяйка. — В холодильнике есть свежевыжатый апельсиновый сок.
— А слуги куда подевались?
— Сегодня выходной, и обед подаешь ты. Я тоже не откажусь от апельсинового сока.
— Может, принести вам еще что-нибудь? Особенного?
— Острый перец, если вас не затруднит, миледи, — попросил Ливий. — Приготовленный вами омлет великолепен, но пикантная нотка ему не помешает.
Кантара поднялась из-за стола и вышла, от души хлопнув дверью.
— Надеюсь, что упрямства в ней поубавится, когда она выйдет замуж, — без особой уверенности в голосе сказала Эоланта. — Как тебе спалось?
— Прекрасно. Даже сон на полу лучше сна в тюремной камере. И вот я открываю глаза и понимаю, что тебя рядом нет. Любишь исчезать первой, демонстрируя свою власть над ситуацией? Обычно так делают мужчины.
— Но уж точно не ты, — рассмеялась она. — Любая женщина уйдет, если ее любовник спит до полудня, а потом два часа приводит себя в порядок.
Халиф наколол на вилку кусочек омлета.
— Знаешь, а вы с сестрой стоите друг друга. С первого слова понятно, что в вас течет одна кровь, и что вы воспитывали себя сами. Не понимаю, куда смотрел Сезар. Такими темпами мужа для Кантары он будет искать до следующей смены темных вех.
— Я бы могла предложить тебя, тем более что она не против, но до этого ты должен постичь тонкости очень личного искусства.
— Ах, так вы и это успели обсудить? Может, я вам помешал, и стоило побродить по саду, пока дамы заканчивают очень важный разговор о том, что я плохой любовник?
Эоланта протянула руку и тронула его пальцы.
— Я не называла тебя плохим любовником. Я сказала…
— … я помню, что ты сказала. Я приехал сюда, наплевав на дела. Последние две недели думал только о тебе. Представлял, как буду обнимать тебя. И вот что я услышал, когда моя мечта наконец-то осуществилась.
