медленно провела по ней пальцами, догадываясь, что может быть внутри. Интуиция девушку не подвела, и её глазам предстала бронзовая медаль Олимпийских игр, а поверх неё лежала старая фотография. Татьяна взяла её в руки, пристально рассматривая. На ней был изображен маленький Женя. Мальчик стоял на катке, победно приподнимая какой-то кубок и счастливо улыбаясь, а его, в свою очередь, обнимала красивая молодая женщина, присев рядом на корточки. Алексеевой стало тепло на душе от увиденного, и её губы растянулись в улыбке.
– Тебе помочь? – Громов недовольно скрестил руки на груди, прислонившись плечом к дверному проему.
Татьяна от его внезапного появления едва заметно дернулась. Она растеряно огляделась, понимая, что её застали с поличным.
– Я… – попыталась оправдаться она, всё ещё держа в руках коробочку с медалью и фотографию.
– Я просто искала, что можно приготовить на завтрак.
– Я медали не ем и тебе не советую, – строго произнес он.
Татьяна издала нервный смешок, чувствуя, как от взгляда партнера, по спине бежит холодок.
– И я, кажется, сказал, что еду обычно заказываю. Не знаю, что ты пыталась найти, – продолжил он. – Уйди, я приберу сам.
Таня поднялась с пола, положив то, что держала в руках, на кухонный стол.
– Прости, – тихо произнесла она, выходя с кухни, и неловко задела партнера рукой.
Таня прошла в гостиную. Она слышала звон медалей, которые Громов снова сгреб в одну кучу и закинул в коробку. Когда резко воцарилась тишина, Таня на цыпочках подошла к кухне и несмело заглянула туда. Евгений стоял у стола, держа фотографию, на которой был изображен со своей мамой. Он долго вглядывался в неё, вспоминая тот день и чувствуя, как с каждой секундой что-то начинает всё сильнее болеть в районе груди. Он резко положил фотографию на олимпийскую медаль и захлопнул футляр, закидывая обратно в коробку. Татьяна поспешила отойти, боясь быть замеченной.
* * *
Громов стоял перед зеркалом на коньках и в костюме для короткой программы. Он строго и оценивающе скользил взглядом по своему отражению, готовясь высказать мнение работникам ателье.
Татьяна сидела на небольшой кушетке, ожидая, пока подошьют подол платья. Костюм Евгения пришелся ей по душе. Белая рубашка, черные строгие брюки и темно-серая жилетка. Очень по-мужски сдержанно и элегантно. Каждая деталь сидела абсолютно по нему, подчеркивая физически развитое тело. Татьяне пришлось прикладывать усилия, чтобы Евгений не заметил, как внимательно и не по-партнерски она рассматривает его накачанные бедра и ягодицы, обтянутые черной тканью.
Первый раз за всю карьеру Татьяна отметила, что к брюкам идут не только обычные ботинки, но и черные коньки. Хотя, возможно, дело в том, на ком они.
Завершала образ Громова темно-фиолетовая бабочка в тон платью Алексеевой.
– Может, обойдемся без этого? – страдальчески вздохнул Евгений, обернувшись к партнерше и Ольге Андреевне, показывая ладонью на бабочку.
– Нет, – строго качнула головой тренер. – Мне кажется, тебе очень идет. К тому же, мы специально подбирали её, чтобы ты лучше гармонировал с Таней.
Татьяна по-девичьи хихикнула, опуская глаза. Ей казалось, что Громов в любом виде прекрасно с ней гармонировал.
– По-моему, я выгляжу смешно, – продолжал возмущаться Евгений, снова повернувшись к зеркалу.
– Будешь выпендриваться – наденешь костюм, в котором вы с Алисой катали «Лебединое озеро», – припугнула Ольга Андреевна.
Громов обернулся и вспомнил ужаснейший костюм с рваными кусками серой ткани, имитирующими перья, и непонятными черными пайетками, которыми были расшиты плечи. Тогда ему было всего девятнадцать, и он не смог переубедить тренерский штаб в очевидном уродстве этого костюма.
– Я в восторге от этого образа! А эта бабочка? Мне не хватало её всю мою жизнь! – внезапно выдал он, всплеснув руками и вызывая смех у тренера, Тани и пары сотрудников ателье.
Евгений опустился на корточки, найдя на краях брюк небольшие тканевые резинки, и пропустил их под каблуком ботинка, чтобы застегнуть. Подобное приспособление помогало брюкам не задираться во время проката. Евгений принялся проверять костюм на прочность и эластичность. Он приседал и выполнял другие упражнения, в то время как Тане, наконец, принесли её темно-фиолетовое платье. Она собрала волосы в высокий хвост, чтобы не помешали примерке, а затем зашла за небольшую ширму.
– Вам нужно снять бюстгальтер, – обратилась к фигуристке швея. – У платья открытая спина, поэтому мы вшили сюда чашечки.
Услышанное отвлекло Евгения, и он повернул голову к ширме.
– Я могу помочь, – предложил он, мечтательно улыбнувшись.
– Даже не вздумай! – угрожающе произнесла Таня, быстрее надевая платье с помощью швеи.
Громов засмеялся, возвращаясь к проверке костюма, и через минуту Алексеева вышла из-за ширмы, демонстрируя платье богатого темно-фиолетового цвета. У него отсутствовали рукава, но имелся высокий ворот, закрывающий почти всю шею. Поверх него были нашиты нитки жемчуга, спускающиеся подобно бусам до середины груди. Передняя часть платья была короткой и заканчивалась на пару сантиметров выше середины бедра. Громов поймал себя на странной мысли о том, что почти за пятнадцать лет его карьеры в парном катании это – первый раз, когда он обратил внимание на длину платья партнерши. Обычно он воспринимал это как должный элемент зрелищности, но сейчас по душе не пришлось.
– Татьяна, вам нравится? – несмело обратилась швея.
– Очень! – восторженно ответила Алексеева и повернулась к зеркалу. Перед Евгением предстала обнаженная до самой поясницы спина партнерши. На ней была только длинная нитка жемчуга, спускавшаяся от шеи вдоль позвоночника и заканчивающаяся там, где начиналась ткань. Задняя часть юбки была несколько длиннее передней, но, учитывая запредельную степень оголенности спины Татьяны, Громова это не успокоило. Он уверял себя, что отреагировал так просто потому, что до этого видел свою партнершу в достаточно закрытой одежде, а теперь большая часть её красивого тела была выставлена напоказ.
Таня чувствовала себя стесненной в открытом платье. Наряды парниц и одиночниц редко отличались скромностью, в отличие от костюмов девушек из танцев на льду, которым были дозволены достаточно длинные юбки. Но сейчас Тане казалось, что в зеркале она видит не себя, а какую-то другую, очень красивую и уверенную в себе девушку. Хотелось, чтобы наряд понравился и партнеру, но тот смотрел с неприкрытым недовольством.
– Не нравится?
– Не нравится, – строго ответил он,
