по-прежнему будет заперт дома, в то время как его дракон, а вместе с ним и сам Марвин уже успели почувствовать себя свободными. С приспособлениями, сделанными Еспером, он будет ходить куда ему вздумается, отправляться в путешествия по миру, где можно жить, никогда не спускаясь вниз к ужину, да и вообще жить без всякой еды, а вместо этого он целыми днями станет трогать снег, когда наконец-то его отыщет.
Если не считать какой-то мелочи, то триста десять евро – это было все, что оставалось на материнском счету. Но Марвин согласился. Немедленно перевел деньги, а через полчаса написал снова, сообщая, что у него осталось еще сорок семь евро и их он тоже переведет, если Еспер пошлет букет цветов в магазин электроприборов, только это должен быть очень большой букет. Еспер охотно согласился, хотя и предупредил, что сейчас у него много заказов и ждать придется не меньше недели, но он будет держать Марвина в курсе дела. Марвин поблагодарил и сообщил, что такой срок его вполне устраивает. У него есть еще одна просьба. Нельзя ли приложить к букету карточку? На ней надо написать:
Дорогая хозяйка, мне захотелось пойти еще дальше. Спасибо. SnowDragon.
* * *
Нет никакого греха в том, что ты покупаешь двадцать планшетов в неделю, подумал Грегор, но если дело и дальше пойдет в таком же ритме, лучше не возбуждать лишних подозрений. Он уже прошел двенадцать кварталов по улице Илица в сторону площади Елачича. Для пешей прогулки расстояние было приличное, зато, оказавшись на площади, он найдет там сразу семь разных точек, где можно будет купить то, что ему нужно. Беда была в том, что те же самые курьеры из интернет-магазинов, где он обычно приобретал планшеты, начали приносить заказы и по второму, и по третьему разу, и Грегор решил, что, пока он разрабатывает новый метод, лучше походить по магазинам самому. И купить по три планшета в каждом. Он там же вытащит их из коробок и уложит в рюкзак. Если удастся принести домой двадцать один планшет, работой он будет обеспечен на неделю.
Николина, девушка со второго этажа из квартиры С, теперь помогала ему управлять кентуки. Какое-то время назад она стала раз или два в месяц останавливаться перед их дверью, держа в руках контейнер с едой, и жала на звонок, пока сам Грегор или его отец не открывали ей.
– Это вам, чтобы вы не скучали по хорошей готовке, – говорила она, протягивая им контейнер.
А с чего бы им было скучать по хорошей готовке? Грегору казалось, что девушка слегка влюблена в него, поэтому он старался по возможности избегать ее. И вот однажды он увидел, что Николина выходит из подъезда с красным как помидор лицом – было ясно, что она только что плакала. Девушка несла что-то завернутое в черный пакет – размером с арбуз. Грегор спросил, не случилось ли с ней какой беды, из чистой вежливости спросил, и тут она разрыдалась.
– Да что с тобой?
Николина кинулась ему на грудь, так и не выпустив из рук пакета. Потом наконец показала, что лежало внутри. Там был кентуки.
– Он умер, – сказала она, и голос у нее опять сорвался, – мой медвежонок умер. В пятницу я пошла навестить маму. А до этого пекла печенье, и оно у меня подгорело, поэтому пришлось оставить кухонную дверь закрытой, чтобы запах гари не разошелся по всей квартире.
Как выяснилось, у мамы начался жестокий грипп, и Николина решила остаться у нее на все выходные.
– Ну и что, не понимаю… – перебил ее Грегор.
– Зарядка стояла на кухне, неужели не ясно? И он так сильно колотил в дверь, что на дереве даже осталась синяя отметина. Потому что он синий, видишь? – сказала она и снова приоткрыла пакет, нежно коснувшись плюшевой шкурки.
Но Грегор обратил внимание на другое, на то, что глаза у прибора были закрыты, и ему стало интересно, было это последним поступком “хозяина” или так запрограммировали разработчики – чтобы кентуки умер вроде как по-человечески.
– Можно? – спросил Грегор.
Девушка по-прежнему смотрела на то, что лежало в пакете. Грегор сунул туда руку и вытащил медвежонка. Он впервые держал кентуки в руках. Десятки раз видел их, но трогать никогда не приходилось.
– Я его у тебя куплю.
Девушка сердито оттолкнула Грегора:
– Мертвых не покупают.
Она хотела забрать у него медвежонка, но он мягко отвел ее руку и спросил:
– Тебе нужна работа?
– Еще как!
Грегор удивился: а на какие же шиши в таком случае она смогла купить кентуки? Но промолчал. Пригласил девушку к себе и показал комнату, где повсюду лежали планшеты и таблицы. Потом объяснил, чем именно занимается, сколько зарабатывает и какой процент готов платить ей, если она станет полдня помогать ему управлять активированными кентуки. Он говорил с ней, так и не отдав медвежонка. Николина кивала. Но как только глаза ее останавливались на кентуки, они снова наполнялись слезами. Получив согласие Николины, Грегор положил кентуки на письменный стол и спросил, может ли она приступить к работе сегодня же.
Теперь они почти целые дни проводили вместе. В то утро он впервые оставил ее у себя в комнате одну. Николина не была его девушкой, и тем не менее Грегор подумал, что за всю жизнь у него не случалось ничего более похожего на роман. Отец решил, что у них любовь, и больше не стучал в дверь. А когда они ее открывали, чтобы сходить в туалет или выйти на улицу, то видели на полу поднос с йогуртами. Николина была так увлечена своими новыми обязанностями, что разговаривали они с Грегором только в случае крайней необходимости.
Она занималась главным образом тем, что поддерживала в активном состоянии уже подключенных кентуки. А он составлял таблицы по каждому варианту, заботился о продажах и устанавливал новые соединения. Ему нравились эти первые минуты полной неопределенности, когда ты оказываешься в совершенно неизвестном тебе месте. Не раз, устанавливая очередное соединение, он обнаруживал при этом в каком-нибудь углу старого бездействующего кентуки. Раньше, в первые недели своей работы, Грегор не сталкивался ни с чем подобным, зато теперь постоянно натыкался на использованные и брошенные приборы. Ему попадались кентуки сломанные, раздавленные, полинявшие. Почти у всех у них глаза были закрыты. Но пожалуй, больше всего его волновали те, состояние которых казалось безупречным. Почему они были отключены? Грегор вспомнил, например, такой случай. Один его кентуки, будучи уже неделю подключенным и попав в квартиру на юге Киото, решил залезть под супружескую постель хозяев и нашел там совершенно разломанный прибор, буквально растерзанный на куски. Впечатление было такое, будто какая-то собака несколько дней подряд упрямо грызла пластик, металлические накладки
