не правда ли?
– Но при чем тут ботинки и баня?
– Ребенку ясно. Шнурки вы обычно завязываете на один манер. Сейчас я вижу, что они завязаны замысловатым двойным узлом, а это вам несвойственно. Следовательно, вы их снимали. А кто их зашнуровал? Либо сапожник, либо прислужник в бане. Сапожника, по-видимому, следует исключить, поскольку ботинки у вас почти новые. Итак, что в остатке? Баня. Смешно, не так ли? Но при всем при том турецкая баня сослужила свою службу.
– А именно?
– По вашим словам, баня потребовалась ради встряски. Позвольте вам предложить таковую. Мой дорогой Ватсон, вас устроит Лозанна? Билеты первого класса, и все расходы оплачены с королевской щедростью.
– Великолепно! Но с чего бы это?
Холмс откинулся на спинку кресла и вынул из кармана записную книжку.
– На свете мало кто опасней, – начал он, – путешествующей без цели одинокой женщины. Она наиболее безобидное и нередко наиболее полезное из смертных существ, однако неминуемо возбуждает в окружающих тягу к преступлению. Она беспомощна. Кочует с места на место. У нее достаточно средств, чтобы переезжать из страны в страну и менять гостиницы одну за другой. Порой она теряется в лабиринте сомнительного рода пансионов и меблированных комнат. Она заблудший цыпленок в мире лисиц. Если ее сожрут, никто и не хватится. Весьма опасаюсь, что с леди Франсес Карфэкс случилась какая-то беда.
Этот внезапный переход от общего к частному меня несколько успокоил. Холмс, сверившись со своими записками, продолжал:
– Леди Франсес – единственный отпрыск прямой ветви рода покойного графа Рафтона. Поместье, как вы знаете, наследуется по мужской линии. Леди Франсес осталась со скудными средствами, однако ей принадлежат превосходные старинные испанские украшения из серебра и искусно ограненные бриллианты, к которым она необычайно привязана – даже слишком привязана, поскольку отказалась передать их на сохранение банкиру и всегда возит с собой. Довольно трогательная персона эта леди Франсес: красивая женщина, едва достигшая средних лет, однако, волею судеб, последний обломок флотилии, которая столь славилась всего лишь двадцать лет тому назад.
– Так что же с ней стряслось?
– А, что стряслось с леди Франсес? Жива она или нет? Разрешить эту задачу предстоит нам. Леди Франсес не изменяет своим привычкам и на протяжении четырех лет каждые две недели писала мисс Добни – бывшей гувернантке, которая давно отошла от дел и живет в Камберуэлле. Именно мисс Добни ко мне и обратилась. Почти пять недель никаких сообщений от леди Франсес не поступало. Последнее письмо было отправлено из отеля «Националь» в Лозанне. По-видимому, леди Франсес покинула отель, не оставив адреса. Родственники в беспокойстве и, поскольку они весьма состоятельны, не пожалеют денег, чтобы прояснить ситуацию.
– Мисс Добни – единственный источник сведений? У леди Франсес точно не было других корреспондентов?
– Есть один надежнейший источник, Ватсон. Это банк. Одинокие дамы должны на что-то существовать, и их банковские книжки – все равно что сжатые дневники. Она держит деньги в банке Сильвестера. Я просмотрел ее расходы. Предпоследний чек был выписан на оплату ее счета в Лозанне, однако сумма была достаточно крупная и на руках у нее, вероятно, осталась наличность. С тех пор был выписан еще только один чек.
– Кому и где?
– Мисс Мари Девин. Указаний на то, где был выписан этот чек, нет. Наличность выдана в Лионском кредитном банке в Монпелье менее трех недель назад. Сумма – пятьдесят фунтов.
– Кто такая мисс Мари Девин?
– Это мне также удалось установить. Мисс Мари Девин была служанкой леди Франсес Карфэкс. Почему леди Франсес выписала ей этот чек, до сих пор неясно. Не сомневаюсь, впрочем, что ваши изыскания очень скоро вскроют истину.
– Мои изыскания?
– Почему вам и предстоит оздоровительная экспедиция в Лозанну. Вы же знаете, я не могу оставить Лондон, пока старику Абрахамсу грозит такая опасность. Кроме того, мне вообще лучше не покидать Англии. Скотленд-Ярду меня будет недоставать, и в криминальной среде начнутся нездоровые волнения. Отправляйтесь, мой дорогой Ватсон, и если мою скромную консультацию можно оценить по безумной ставке два пенса за слово, вы сможете получать ее круглосуточно телеграфом на континенте.
Двумя днями позже я оказался в Лозанне, где меня очень любезно встретил месье Мозер, хорошо известный управляющий отелем «Националь». Он сообщил мне, что леди Франсес провела в отеле несколько недель. Вызывала всеобщую симпатию. Лет ей не более сорока. Она по-прежнему миловидна и сохраняет все признаки былой красоты. Месье Мозер понятия не имел о ценных украшениях, однако, по словам горничных, дорожный сундук в спальне постоялицы всегда был тщательно заперт. Мари Девин, служанка, пользовалась не меньшей популярностью, чем ее хозяйка. Она помолвлена с одним из старших официантов отеля, и узнать ее адрес нетрудно: Монпелье, рю де Траян, 11. Я записал добытые сведения не без гордости, чувствуя, что по проворству не уступил самому Холмсу.
Загадкой оставалось только одно: что побудило леди Франсес к внезапному отъезду? Жизнь в Лозанне ее вполне устраивала. Судя по всему, она намеревалась провести весь сезон в своих роскошных апартаментах с видом на озеро. Однако уехала, предупредив о своем отбытии только за день, из-за чего ей пришлось впустую потратиться на оплату недельной аренды. Догадку выдвинул только Жюль Вибар, возлюбленный служанки. Он связал неожиданный отъезд леди Франсес с визитом в отель дня за два до того высокого смуглого бородача. «Un sauvage – un veritable sauvage!»[7] – вскричал Жюль Вибар. Этот человек обитал где-то в городе. Видели, как он долго беседовал с мадам на прогулке у озера. Потом явился в отель. Мадам отказалась его принять. Это был англичанин, но имя его не записали. Мадам покинула гостиницу почти тотчас же. Жюль Вибар и, что существенней, его возлюбленная, полагали, что между этим визитом и ее отъездом существует прямая связь. Только один вопрос Жюль не захотел обсуждать: почему Мари ушла от своей хозяйки. Об этом он не мог или не желал говорить. Если мне нужно это узнать, я должен поехать в Монпелье и спросить саму Мари.
Тем закончилась первая глава моего расследования. Вторая была посвящена поискам места, куда из Лозанны направилась леди Франсес Карфэкс. Отъезд был отчасти засекречен, и это подтверждало мысль о том, что она покинула отель с намерением сбить кого-то со следа. Если не так, то почему ее багаж не был помечен ярлыком с надписью «Баден»? Как багаж, так и она сама достигли водного курорта на Рейне кружным путем. Эти сведения я выудил у служащего местной конторы Кука. Затем отправился в Баден, сообщив Холмсу о моих
