Байронс покачал головой и успокаивающе улыбнулся сидевшей рядом Джулии. Его насупленное лицо разгладилось. Он неторопливо придвинул к себе поднос и принялся разливать чай.
— Думаю, вы слишком много внимания уделяете словам этой девочки.
Джулия мучительно нахмурилась, собираясь пуститься в перечисление «неоспоримых» доказательств, но Дэн вовремя перехватил инициативу:
— С чего вы возвели ее в ранг оракула? Вероятно, она всего лишь впечатлительный ребенок, к тому же с непростой судьбой. Иначе зачем Чесбери так тщательно скрывают ее присутствие? Талантливые дети часто становятся жертвами неврозов. Или чего похуже.
— Может, вы правы. Но когда она говорила… Я почувствовала, что за этим что-то есть. Даже если она впечатлительный ребенок, разве это значит, что она не может слышать или видеть, или пытаться рассказать об этом… на свой лад. Возможно, именно потому она выбрала меня — ведь я отнеслась к ней всерьез. Неужели это настолько нелепо?
— Давайте не будем спорить.
— Вы больше ничего о ней не узнали?
— Совсем чуть-чуть. Ее отец приехал в Англию из Киото полгода назад, он архитектор, сейчас работает в Лондоне. Девочка живет на попечении Элинор Уэйнфорд. Их семьи дружат много лет.
— Элинор заботится о ребенке? Вы в это верите?
— Увы, у нас пока нет поводов вмешиваться.
— Но зачем Чесбери ее прячут?
— Изабелла неплохо сбивает с толку взрослых. Можно предположить, что заботящееся о своей репутации семейство старается минимизировать количество возможных проблем.
— Проблем вроде меня?
— Ох, Джулия… Ладно, я попробую разузнать что-нибудь еще, а вы постараетесь ненадолго забыть о пророчествах Изабеллы. Хотя в одном я с ней согласен: вам пойдет на пользу отъезд из Астоуна. Хм… на время. Кто бы и как бы ни старался навредить мистеру Райну, им попутно придется озаботиться его окружением. Если вы покинете сцену, руки развяжутся не только у… недоброжелателей, но и у меня. Присматривать за одним человеком значительно проще, чем за двумя — вы уж мне поверьте. А я прослежу, чтобы на мистера Райна не падали кирпичи.
— Но ведь я… Однажды я смогла ему помочь. Я чувствую, когда с ним творится что-то неладное. Я могу остаться где-нибудь поблизости, чтобы… если вдруг… Понимаете? — Взгляд у нее стал заискивающий, но Дэн проигнорировал его в лучших традициях Тано.
— Понимаю. Но не советую. Вы ведь уже решились на отъезд?
Джулия потеряно кивнула.
— Тогда придерживайтесь выбранного курса.
Она почти по глаза спряталась за чайной чашкой.
— Завтра…
— Если хотите, я устрою, чтобы вас проводили до Хитроу.
— Нет. — Она насмешливо вскинула подбородок. — Об этом уже позаботились. Мистер Тэйси милостиво вызвался конвоировать меня до самого Брисбена. Мы улетаем вместе вечерним рейсом.
— Успокойтесь, Джулия. Вам нужно принять всё, как есть. Если вы не знаете, каким будет ваш следующий ход, пропустите его. И ситуация прояснится.
Девушка откинулась на спинку кресла и сложила руки на коленях. Ее глаза выдавали перенапряжение еще сильнее, чем с трудом сдерживаемая дрожь в стиснутых замком ладонях. Дэн отвел взгляд, чтобы не смущать ее.
— Как вы думаете, кого Изабелла имела в виду, сказав, что я «не должна мешать им»? — Отчего-то ее голос прозвучал лениво и чуть мечтательно. — В тот момент мне показалось, она говорит о самом Алексе. Но он мало кого здесь знает… Или, может быть… это о Чесбери?
Байронс искоса посмотрел на нее, но она закрыла глаза, словно собираясь задремать посреди беседы. Впрочем, он бы этому не удивился: за последние месяцы ее порядком истрепала бессонница.
— Есть вещи, которые нельзя менять или нельзя изменить, порой это равнозначные величины. Надо уметь смиряться и ждать. — Дэн не стал уточнять, что ожидание может затянуться на десятилетия, если не на всю жизнь. — Если уж ты вертишься флюгером, верь в то, что всё делается к лучшему. Когда-нибудь ветер уляжется, тогда можно будет оглядеться и выбрать новое направление.
Джулия открыла глаза и безо всякого выражения уставилась в потолок. — Для этого действительно нужно во что-то верить.
— А вы не верите?
— Я надеюсь.
— Значит, вы верите в шанс.
— Ну, да. — Она повернулась к нему, сдерживая невольную улыбку. — Стараетесь возобновить во мне процесс мыследеятельности? Не надо. Мыслить мне противопоказано.
— Вам противопоказано фантазировать, — усмехнулся Дэн.
Джулия пристально посмотрела на него. — Ваш напарник сказал, что вы понимаете всё на свете. Человек, который всё понимает, может избегать ошибок, просчитывать последствия, так? Ему проще сделать свою жизнь счастливой… Да, я думаю, вы как раз такой человек. Если бы не вы, я бы сошла с ума еще пару месяцев назад… Но вы кажетесь таким одиноким. Будто вас бросили, как и меня.
Его лицо не изменилось.
— Простите! — Она едва не зажала себе рот рукой.
— Пойдемте, Джулия. Я подвезу вас до ресторана и высажу неподалеку. Иначе вы опоздаете на встречу, и тогда ваш принц может подумать, что вы им пренебрегли.
Он поднялся и протянул ей руку. Джулия неловко ухватилась за его ладонь, стараясь угадать, в каком он настроении после ее слов. Но Дэн лишь вежливо улыбнулся и отправился за ее пальто.
— Если я больше не приеду в Англию, — она неуверенно посмотрела ему в глаза, когда он вернулся обратно, — мне надо сказать вам кое-что сейчас. Спасибо, Дэн. За то, что вы помогаете мне… нам. Мне действительно будет жаль, если мы больше не встретимся.
— Не беда. Наверняка на старости лет я решу попутешествовать, и тогда… — Он махнул рукой. — До свидания, Джулия. Летите осторожно.
— Не беспокойтесь, со мной будет мистер Рональд. Я окажусь дома в целости и сохранности, даже если ему придется левитировать меня через весь Индийский океан.
Дэн улыбнулся в ответ и вместе с плащом накинул привычную отрешенность.
Всю недолгую дорогу до ресторана они молчали. Джулия изредка бросала по сторонам тревожные взгляды, Дэн глядел только перед собой. Им больше не о чем было говорить.
Вскоре показался нужный перекресток. Байронс притормозил у светофора, чтобы выпустить Джулию. Заглушив двигатель, он вышел из машины и открыл ей дверцу, помогая выбраться на подмороженный тротуар. Джулия зажмурилась от слепящего на солнце снега и протянула Дэну руку, надеясь поскорее закончить ритуал прощания. Приоткрыв один глаз, она наткнулась на его невозмутимо спокойный взгляд. Похоже, он решил, что последнее слово должно остаться за ей.
— Как-то глупо в сотый раз твердить «до свидания», верно? — Она неловко улыбнулась.
— Что поделаешь.
— Ну, тогда — до свидания?
— До свидания.
Джулия пожала его ладонь и осторожно выпустила ее. Рука Дэна без промедления скрылась в кармане пальто. Он сделал шаг назад и остановился.
— Поезжайте, Дэн! Иначе я так и буду стоять на обочине.
Он невольно улыбнулся и послушно взялся за ручку дверцы. Его взгляд скользнул над ее плечом, и тут он впервые за последнее время по-настоящему удивился. Должно быть, это отразилось на его лице. Джулия обернулась и тихо ойкнула, уткнувшись в нависшую над ней костистую фигуру в черном пальто. Вид у пришельца был как раз подходящий, чтобы пугать детишек на Хэллоуин.
— Рональд?!
Мистер Тэйси вежливо приподнял шляпу, приветливо мигая совиными глазами. Дэн усмехнулся, пряча улыбку в кулак.
Тано пожаловал. Посреди бела дня — с чего бы вдруг?
* * *Астоун обрел каменное тело более восьми столетий назад, согласно воле своего Мастера. Тогда же ему было дано имя, сковавшее его четырьмя рунами, но давшее взамен то, что люди называют «душой». Породнившись со своим создателем, он стал кладезем его могущества, его мостом между существующим миром и собственной судьбой. В поисках ответов Мастер отворил дверь, но, вернувшись, оставил ее незапертой. Завершив свой смертный путь, он покинул Астоун, но Астоун не покинул его.
Это место — не свет, не тьма. Колесница, ведомая чужой волей. Каждый может править ею, имея силы. Но если никто не держит поводья, ветер толкает лошадей в спины и увлекает душу замка к первородному естеству. К его изначальной сути — Океану. Многим дано почувствовать аромат дорог, струящийся из-под неплотно прикрытой двери. Множество душ стремятся заполнить собой пустующее сердце замка, но правда в том, что за дверью — тайна одного-единственного человека. И никто из пришедших не ведает, какими словами Мастер приручал диких лошадей. Достаточно зрячие, чтобы разглядеть свет, пришельцы беспомощны перед его источником. Слабых гонят древние стены, как вода отталкивает масло. Есть и другие. Они слышат и умеют верить. Они отдаются на волю судьбы и мчатся в колеснице до тех пор, пока не находят то, ради чего спрыгивают на обочину, жертвуя отрадой скорости. Порой их дорога бесконечна. Порой она заканчивается в ладонях земного притяжения, в порванной паутине атомов. Так гибнут многие — не только маги. Но некоторые обретают смысл.
