Чья-то бейсболка вдруг пролетела у него между ног. Гэррети оглянулся и увидел маленького мальчика, который с тревогой следил за её полетом. Скрамм перехватил бейсболку, попытался передать хозяину, но ветер выхватил ее у него из рук и забросил на бешено раскачивающееся дерево.
Громыхнул гром. Лилово-белое острие молнии вонзилось в горизонт. Утешительный шепот ветра в кронах деревьев обернулся воем тысячи безумных призраков.
Прозвучали выстрелы — почти игрушечный звук потерялся на фоне грома и ветра. Гэррети завертел головой; его поразило предчувствие, что это Олсон, наконец, получил свою пулю. Но Олсон по-прежнему шел; хлопающая на ветру одежда демонстрировала удивительную легкость, с какой он потерял значительную часть собственного веса. Он где-то посеял куртку; руки, торчащие из коротких рукавов его рубашки, были костлявыми и тонкими как карандаши.
С дороги убирали труп какого-то другого парня. У него было маленькое, измученное и очень мертвое лицо; ветер изо всех сил трепал его густые волосы.
— Если бы ураган дул нам в спину, мы были бы в Олдтауне к половине пятого! — весело сказал Баркович.
Он натянул свою шляпу по самые уши, его худое лицо прямо-таки лучилось безумной радостью. Гэррети вдруг понял. Он и эту мысль отметил как требующую упоминания в разговоре с МакФризом. Баркович — сумасшедший.
Через несколько минут ветер внезапно стих. Грохотание грома свелось к отдаленным раскатам. Жара снова наползала, липкая и почти непереносимая после утонченной прохлады урагана.
— Что случилось? — закричал Колли Паркер. — Гэррети! Твоего проклятого штата даже на шторм не хватает что ли?
— Думаю, ты получишь то, что хочешь, — сказал Гэррети. — Правда, не уверен, что ты по-прежнему будешь этого хотеть.
— Эгей! Реймонд! Реймонд Гэррети!
Гэррети от неожиданности дернулся. На какой-то ужасный момент он вдруг поверил, что это его мать, и призрак Перси промелькнул перед его мысленным взором. Но это была всего лишь миловидная пожилая дама, глядящая на него из-под журнала Vogue, который она использовала в качестве защиты от дождя.
— Старая перечница, — пробормотал за его спиной Арт Бейкер.
— Выглядит довольно милой. Ты ее знаешь?
— Знаю эту разновидность, — озлобленно сказал Бейкер. — Она очень похожа на мою тётю Хэтти. Тётя Хэтти любила ходить на похороны, слушала там рыдания, скорбные стоны, всю эту возню — и всё с точно такой вот улыбкой. Как кот, дорвавшийся до валерьянки.
— Это наверное мама Мейджора, — сказал Гэррети. По идее это была шутка, но получилось довольно плоско. В тусклом свете изменчивого неба лицо Бейкера казалось очень бледным и напряженным.
— У тёти Хэтти было девять детей. Девять, Гэррети. С этой самой улыбкой на лице она похоронила четырех из них. Своих собственных детей. Некоторые люди просто любят смотреть, как другие умирают. Никогда не мог этого понять, а ты?
— И я, — Гэррети чувствовал себя неуютно. Раскаты грома снова стали громче. — А твоя тётя, она уже умерла?
— Нет, — Бейкер посмотрел в небо. — Она дома сейчас. Сидит наверное на пороге в своем кресле-качалке. Она уже почти не ходит. Просто сидит, раскачивается и слушает новости на радио. И улыбается всякий раз, когда передают новые цифры. - Бейкер потер локти. — Гэррети, ты когда-нибудь видел, как кошка поедает собственных котят?
Гэррети не ответил. В воздухе ощущалось какое-то напряжение — отчасти из-за урагана, но было и что-то еще, чего Гэррети не мог сформулировать. Каждый раз, опуская веки, он видел косые глаза Фрики Д'Алессио, глядящие на него из темноты.
Наконец, он сказал:
— В твоей семье что, все заранее готовятся к смерти?
Бейкер слабо улыбнулся:
— Ну, я несколько лет обдумывал мысль, а не пойти ли мне учиться похоронному делу. Хорошая работа. Даже в голодные годы будет на что жить.
— А я всегда думал заняться производством писсуаров, — сказал Гэррети. — Заключать контракты с кинотеатрами, боулингами и так далее. Верное дело. Ну сколько в стране может быть заводов по производству писсуаров?
— Не думаю, что стал бы заниматься похоронами, — сказал Бейкер. — Впрочем, это уже неважно.
Огромная молния расколола небо. За ней последовал исполинский раскат грома. Порывистый ветер быстро усиливался. Тучи бежали по небу как обезумевшие корсары по черному морю ночных кошмаров.
— Начинается, — сказал Гэррети. — Начинается, Арт.
— Многие говорят, что им все равно, — сказал вдруг Бейкер. — "Что-нибудь попроще, вот чего мне хочется, когда я уйду, Дон". Так они ему говорят. Моему дяде. Но большинству далеко не все равно. Они говорят: "Мне отлично подойдет простой сосновый ящик". Но в конце концов они выбирают тот, что побольше... обшитый свинцом, если могут себе это позволить. Многие даже вписывают модель в завещание.
— Зачем? — спросил Гэррети.
— Там, где я живу, многие хотят быть похороненными в склепах. В мавзолеях, над уровнем земли. Они не хотят, чтоб их закапывали потому что у нас очень высокий уровень грунтовых вод. Во влажной земле все так медленно происходит. Но если тебя хоронят над уровнем земли, возникает другая проблема — крысы. Огромные луизианские болотные крысы. Они живут на кладбищах и прогрызают эти сосновые ящики в два счета.
Ветер тянул их вперед своими невидимыми руками. Гэррети молился, чтобы шторм наконец начался. Проклятый замкнутый круг — с кем ни заговори, всё сводится к одному и тому же.
— Да ну нахрен такое счастье, — сказал Гэррети. — Выкинуть пятнадцать сотен или сколько там, только чтобы крысы держались от меня подальше после смерти...
— Ну, не знаю, — сказал Бейкер. Он шел прикрыв глаза, полусонный. — Им ведь нужны мягкие части, вот что не лезет у меня из головы. Я прям вижу, как они выгрызают дыру в моем гробу, потом расширяют её, наконец прорываются внутрь. И лезут к моим глазам, как будто это финики какие-нибудь. Она сжирает мои глаза, и я становлюсь частью этой крысы. Разве не так происходит?
— Я не знаю, — с отвращением сказал Гэррети.
— Нет уж, спасибо. Я возьму тот, что свинцовый. Всегда.
— Вообще-то он тебе только один раз понадобится, — сказал Гэррети, испуганно хихикнув.
— Это верно, — торжественно согласился Бейкер.
Еще одна молния распорола небо — почти розовая вспышка, оставившая после себя запах озона. И в следующую секунду снова обрушился ураган. Но на это раз не дождем. На этот раз он принес град.
За какие-то пять секунд на них высыпалось огромное количество градин размером с мелкую гальку. Кое-кто из парней закричал, Гэррети прикрыл глаза одной рукой. Ветер усилился еще больше. Градины падали и разбивались о землю, о лица и тела.
Дженсен ударился в панику и побежал длинными, заплетающимися зигзагами, прикрыв глаза; его ноги спотыкались друг о друга. Наконец, бредя вслепую, он сошел с дороги, и солдатам пришлось выпустить с полдюжины очередей в беспрестанно движущуюся завесу града прежде чем они окончательно убедились в его гибели. Прощай, Дженсен, подумал Гэррети. Очень жаль, чувак.
Вместе с градом пошел дождь; группа начала подниматься на очередной холм, и вода стекала по его склону, растапливая павший на землю лёд. Новая волна града накрыла их, потом небо излилось еще одной порцией дождя, потом снова град — уже слабее, и вот уже дождь падает ровными потоками, сопровождаемый оглушительными раскатами грома.
— Черт возьми! — Паркер подошел к Гэррети. Его лицо было покрыто красными пятнами, а сам он был похож на утонувшего выхухоля. — Гэррети, нет ни малейшего сомнения, что это...
— ... да-да, самый ебанутый штат в всех Соединенных Штатах, — закончил за него Гэррети. — Иди, остуди голову.
Паркер откинул голову назад и раскрыл рот, позволяя ледяному дождю падать прямо себе в горло.
— Именно этим и занимаюсь!
Гэррети пошел вперед, нагнувшись против ветра, и вскоре догнал МакФриза:
— Ну как, живой?
МакФриз обхватил себя руками, дрожа:
— Хрен тут победишь. Теперь я снова хочу солнце.
— Это скоро кончится, — сказал Гэррети, но ошибся. В четыре часа по-прежнему шел дождь.
Глава десятая
Знаете, почему меня называют Графом? Потому что я люблю графики! Аха-ха-ха!
Граф, Сезам-стрит.
Второго заката им наблюдать не пришлось. Около половины пятого ураган сменился унылой моросью, которая продержалась почти до восьми вечера. После этого тучи стали распадаться, раскрывая в просветах яркие, холодно мерцающие звезды.
Гэррети вымок до нитки и теперь не нуждался в метеорологе, чтобы понять, в какую сторону дует ветер. Изменчивая весенняя погода полностью выбила у Идущих почву из-под ног, лишив их такого привычного уже ласкового тепла.
