– Что ж… ты прав, – согласился Фартрейд. – Так и у нас такой нет. А навязанная незнакомая девица не в счет.
– Вы ей точно так же навязаны. Могли бы проявить уважение и понимание. Наладить отношения…
– Наладим… Когда найдем.
– И как вы ее искать собрались?
Кстати, да, мне тоже интересно!
– А вот это, мой друг, мы тебе не скажем, – хмыкнул Артвирт. – А то вдруг силы решат нам помешать… Ты ведь их проводник!
– Иди, Итарон. Тебя там твоя достойная ждет… – поддержал брата Фартрейд.
– Угу, возможно, уже нет… – пробормотал Итарон себе под нос.
Да, милый, уже не жду… И если раньше и были мысли, то сейчас точно испарились.
– Итарон, – уже у двери окликнул его Фартрейд, – можешь донести до нашей супруги… или сил, как тебе будет угодно, что она очень пожалеет о своем побеге. Мы ее найдем. И она проклянет тот час, когда вздумала поиграть с нами… Она будет долго… очень долго отрабатывать нам этот месяц.
– А потом, – добавил Артвирт, – так уж и быть, мы избавим ее от нашего общества… только вот в этот момент она на коленях будет нас умолять остаться. А теперь иди, Итарон, иди…
Итарон захлопнул за собой дверь, прошептав: «Прости», – и картинка начала мутнеть и темнеть… в отличие от моей ярости! Что они сказали? Пожалею? На коленях буду умолять?
– Козлы! – прорычала я. – Сволочи! Кобели озабоченные! Это вы у меня пожалеете! Твари похотливые!!!
Глава 18
Ярость еще бурлила в крови, и в стену летели попавшиеся под руку ни в чем не повинные предметы. Кровь прилила к голове, и в какой момент мне стало невыносимо жарко. Я рванула рубаху и, оставшись лишь в штанах и корсете, попыталась отдышаться. Не тут-то было…
В коридоре раздался грохот, а потом дверь слетела с петель, явив на пороге разъяренного Расхарта с мечом на изготовку. За его спиной слышались крики и топот.
– Где?! – рявкнул он.
– А? – Я захлопала глазами. – Кто?
– Те, кто напал на тебя? – Он все еще осматривал помещение в поисках врагов.
Я выдавила смущенную улыбку:
– Хм… а на меня никто не нападал.
– А кто тогда «козлы», «сволочи» и «кобели озабоченные»?
– Да это так… вспомнилось…
– Да? И поэтому ты кричала так, словно тебя насилуют? А почему ты голая?
– Я не голая. – Я судорожно сорвала с постели покрывало и прикрылась им. – Мне просто жарко стало…
– Жарко? – У Расхарта округлились глаза, да и у тех, кто стоял за его спиной, лица были не менее ошеломленные. Боже… краска стыда прилила к щекам. Только этого мне не хватало… – И… хм… ты всегда бьешь посуду и кричишь «кобели озабоченные», когда тебе жарко? – Он говорил осторожно, как с психически нездоровой, но в голосе проскальзывала издевка.
– Нет, – выдавила я из себя, – это относилось не к жаре.
– А к чему? – не отставал он.
– К известию одному. Новости получила от знакомых, вот и перенервничала. Все у меня нормально! И я была бы признательна, если бы вы все покинули комнату и повесили обратно дверь, а то мне тут спать…
– И не тебе одной, – хмыкнул кто-то.
– Одной, – твердо заявила я. – Поверьте, для вас это будет безопаснее, а то я сегодня нервная.
– А как же я? – хитро посмеиваясь, влез Хас. – Ты же согласилась, чтобы этой ночью с тобой был я?
М-дя… и что тут скажешь? И ведь правда согласилась, а менять решение сейчас нельзя, иначе перестанут воспринимать всерьез. Увы, в этом мире слово держать надо.
– Ладно. Только ванну мне пока так и не принесли, так что можешь еще пойти погулять.
– Нэя, ты что, серьезно? – удивленно спросил Вэн.
– Вполне. Я же сказала, что буду ночевать с Хасом, значит, буду. А теперь попрошу всех уйти.
Мужчины ушли, предварительно повесив дверь на петли. Похоже, ее тут часто так ставили и снимали. Эх… может, стулом ее подпереть?
– Нэя, – обернулся уходивший последним Расхарт, – а это… хм… обрадовавшее тебя известие случайно не тот мужик, которого я видел, передал?
– Он, – кивнула я, не понимая, к чему он клонит. – А что?
– Да так… – Он прищурился и остро взглянул мне в лицо. – Просто интересно, как узнали, где ты будешь.
– Ну… – Я на минуту замялась. – Мой знакомый знал, откуда и куда я еду. И с каким караваном. Так что основные города, где мы остановимся, ему известны.
– Значит, известны…
Кажется, у полудэва начала просыпаться паранойя.
– Рас, он просто волнуется обо мне и присматривает.
– Конечно, – кивнул он, закрывая за собой дверь.
Ох, что-то мне не нравится, как быстро он согласился…
Но заморачиваться этим я не стала. Смысл? Чтобы успокоить Расхарта, придется рассказать, кто такой Итарон, а это вызовет слишком много других вопросов, на которые я отвечать не хочу. Так что пусть немного помучается, зато я буду спать спокойно.
За дверью послышался грохот. Оказалось, это принесли мою долгожданную ванну, точнее, бочку. Два здоровенных мужика быстро и умело установили ее, закрепив какой-то хитроумной конструкцией, подставили небольшую лесенку, и несколько раз сгоняли с ведрами туда и обратно. Напоследок один из них, похабно усмехаясь, предложил помочь прекрасной леди «потереть спинку», но я и бровью не повела. Только дверь стулом все равно подперла. Мало ли…
Вы когда-нибудь пытались помыться в бочке? Нет? До сегодняшнего дня и я не пыталась. И, пожалуй, лучше всю оставшуюся жизнь прохожу грязной, чем еще раз рискну повторить этот смертельный номер.
Началась с того, что я попыталась влезть в эту «ванну». Потрогав рукой воду и решив, что свариться не должна, разделась и бодренько подошла к лесенке. Однако, встав на последнюю ступеньку, поняла, что не знаю, что делать дальше. Край бочки находился на уровне моих коленей, и перешагнуть-то вроде уже можно, но… но тогда получится, что вторая нога уж никак не сможет достать до дна этого произведения технического искусства. Пришлось осторожно присаживаться на корточки, стараясь не обращать внимания на шатающуюся лесенку, и, опершись руками о края этого выкидыша сантехники, в прыжке перемахивать через борт.
Я еле сдержала вопль, памятуя о прошлом разе, когда не смогла совладать с эмоциями.
Оказалось, что снизу вода остыла гораздо сильнее, и ноги уже ощутимо холодило. А еще… еще я почувствовала, как в ступни впилась парочка заноз, одновременно ощущая, что при прыжке оцарапала попу! И весь этот спектр меня просто несказанно обрадовал!
Следующим разочарованием в жизни стало осознание, что я не могу мыться в этой бочке. Диаметр ее оказался достаточным, чтобы я влезла, но не настолько, чтобы можно было спокойно развести локти и вымыть себя. Причем, если выпрямиться, вода доходила только до груди. Что уж говорить о том, чтобы наклонить голову и промыть волосы!
Короче, спустя полчаса, проклиная все и всех, замерзнув, ободравшись и толком не помывшись, я начала вылезать из уже ледяной воды. И тут меня поджидала последняя, я надеюсь, засада. Как вылезти? Приемлемый вариант был только один. Подтянуться, перекинуть одну ногу, сесть на край бочки, стараясь ничего себе не поцарапать и не опрокинуть это исчадие ада, умудриться как-то дотянуться ногой до лесенки, встать этой ногой на нее, перекинуть вторую ногу, отцепить руку от противоположного края, исхитрившись не свалиться головой вниз в бочку, и сползти с лестницы.
Осознав все это, я в бессилии завыла, как голодный волк в метель. Как?! Как можно все это проделать? Теперь я поняла, почему в старину ванну никогда не принимали в одиночку. Это просто нереально! У-у-у! Вытащил бы хоть кто-нибудь!
А ведь помощи ждать неоткуда. Хас не придет, пока я сама не спущусь или не пришлю служанку сказать, что можно подниматься, – мои спутники собирались еще посидеть, выпить и узнать новости. О! Кстати, эти два мужика, которые принесли бочку, сказали, что через полтора часа придут за ней! Может, дождаться их? Вспомнив их лица, я поняла, что рисковать не стоит. Да и что я, в самом-то деле, неужто сама не справлюсь? Я же человек! Это звучит гордо!
А еще глупо и самонадеянно. Это я поняла спустя пятнадцать минут, предприняв восемь безуспешных попыток выбраться. Наконец через полчаса я смогла выполнить этот акробатический трюк и, потная, злая и поцарапанная, вылезла на белый свет.
С ненавистью глядя на бочку, я принялась вытираться полотенцем. М-да… еще раз убедилась, что средневековье – это не для меня. Слишком я изнежена комфортом. А такое приспособление пытки надо бы подарить инквизиции. Вроде как если выберется из бочки живой – не виновен. Я даже знаю несколько человек, которых бы с удовольствием засунула в нее, и Маринка была во главе списка. Интересно, нашла она себе новую жертву?
Обсохнув, я надела пижаму, еще один подарок Итарона. Плотная темно-серая ткань с голубоватым отливом, изнутри невероятно мягкая и нежная, была одновременно и теплой и дышащей. А фасон – свободные брюки на завязках и широкая рубашка с длинным рукавом и двумя рядами пуговиц – отлично скрывал фигуру и маскировал грудь. Для ночевок в пути, особенно в компании мужчин, идеальная вещь!
