мы стояли возле мостика, перекинутого через тонкий ручей, за которым почти сразу начинались заборы ближайшей деревни. Длинные тени от верхушек деревьев накрывали хлипкие на вид домишки, создавая поразительный контраст освещения с дальним краем поселка, все еще купавшегося в последних солнечных лучах.
Ромка, растолкать которого мне удалось с огромным трудом, выглядел хорошо помятым и то и дело массировал виски, болезненно при этом морщась. Вполне понятное состояние, и сам я его избежал только потому, что не пил вообще. Сейчас бы ему горлодера, но лучший во всей Паутине антипохмелин остался у Доро на Кардваше, и сбегать за ним не получится.
— Вы вполне могли остаться на ночь у нас, — заметила Алва нейтральным тоном. Это не было приглашением, скорее, констатация факта.
— Мы и так задержались, — отозвался я, — да и от маршрута отклонились довольно сильно.
— Возможно, избежали очередной ловушки, — заметила она рассудительно.
— Избежали одной — найдем следующую, — хмыкнул я. — Мы же здесь именно за этим, чтобы попадать из одной ловушки в другую.
Алва положила пальцы мне на локоть, посмотрела в глаза:
— Думаю, ваша миссия заключается немного в другом, Артур. Есть пророчество… — она на секунду задумалась, словно решая, стоит ли рассказывать, — его не знает Моргана, и Хайверги предали его текст забвению, но мы помним…
— И в чем его суть? — поинтересовался я.
— Тебе не нужно его знать, знание может повлиять на твой выбор. Но если ты тот, о ком идет речь, история Амешта пойдет совсем другим путем.
— Это к лучшему, или к худшему?
— Посмотрим, — загадочно улыбнулась она. — А сейчас идите. И поторопитесь — вам нужно успеть до полнолуния.
— Сколько до него? — по-деловому поинтересовался я, — и что тогда произойдет?
— Соника — кровавая владычица. Ни мы, ни народ Эрг’Воллы не в состоянии противиться ее зову. Я не хочу твоей крови на руках кого-нибудь из ташшаров. У вас шесть дней. Не успеете — уходите. Вернетесь, когда минует опасность.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я.
Она сжала мою и руку и сделав знак своим, со всей компанией растворилась в лесу.
Мы с сыном перевели гаджей через ручей, и только потом сели верхом и поехали через деревню.
— Может, заночуем здесь? — с надеждой спросил Ромка.
— С тем же успехом могли отдыхать у ташшаров, — хмыкнул я. — Тем более, что ты уже вздремнул.
Сын сердито засопел, но промолчал, хотя весь текст отлично читался у него на лице.
— Ты же слышал Алву: шесть дней. Придется наизнанку вывернуться, чтоб успеть.
— И что теперь, вообще не спать? — ворчливо отозвался он.
— Вообще не спать не получится. Но сократить этот процесс до минимума нужно постараться.
Ромка наградил меня скептическим взглядом, но спорить не стал.
Мы ехали по единственной улице деревни — широкой, утоптанной до каменного состояния грунтовке, пролегающей между двух рядов крепких деревянных заборов, за которыми прятались аккуратные беленые домики под двускатными крышами. Пасшиеся под заборами гуси — почему-то желто-фиолетовой окраски — при виде гаджей спешно улепетывали, оглашая округу громким гоготом. Гаджи, к их чести, на птицу внимания не обращали, продолжая неспешно трусить вдоль дороги.
Привлеченные шумом, из-за заборов начали высовываться крестьяне. Они настороженно смотрели на не пойми откуда взявшихся путников, но здороваться не торопились, предпочитая разглядывать чужаков с некоторого расстояния. Логично всё: кто знает, чего ждать от вооруженных людей? Некоторые даже какие-то охраняющие знаки в воздухе рисовали.
— А ты говорил — заночевать, — хмыкнул я, указав на это Ромке.
— Дикие люди, — картинно вздохнул он.
В одном из дворов раздался шум, сердитые крики, потом калитка распахнулась и к нам навстречу, потрясая топором, бросилась какая-то женщина, одетая в белую, развевающуюся на ветру рубаху. За ней, с криками и причитаниями, несся бородатый мужчина.
Я соскочил с гаджа и, выдернув меч из ножен, сделал шаг навстречу. Ромка было сунулся следом, но я, не оборачиваясь, прикрикнул:
— Не вмешивайся!
Ладно, с женщиной я погорячился. Девчонка, совсем молоденькая, определенно не старше Ромки. Маленькая, худенькая, растрепанные косы отливают золотом в лучах заходящего солнца. Раскраснелась, глаза полыхают ненавистью…
— Убийцы! — выкрикнула она, замахнувшись топором.
Я отбил грозное оружие Гелиствортом и, использовав всего капельку магии, вырвал опасную игрушку из ее рук и зашвырнул подальше.
— Убийцы! — снова закричала она и бросилась на меня уже с голыми руками.
Я резко вогнал меч обратно в ножны и крепко ухватил девчонку за запястья. Она пыталась вырваться, пару раз ударила меня ногой по лодыжке — неприятно, но не травматично. На заднем фоне заламывал руки и причитал бородатый мужик, судя по виду — ее же отец.
— Убийцы! — вновь и вновь повторяла девушка, — убийцы…
Я подождал, пока ее запал немного иссякнет, потом спросил:
— Слушай, малышка, ты нас ни с кем не перепутала?
— Убийцы! — снова выкрикнула она, — Вы убили Лукаса!
— Ты имеешь в виду ташшара Лукаса? — переспросил я, порядком офигев от такой постановки вопроса.
— Да! Его! — выкрикнула она мне в лицо, — Моего возлюбленного! Если вы, Хайверги, вышли из леса, значит, он мертв!
— Ну логично же, — хмыкнул за моим плечом Ромка.
— А главное, логично то, что из этого следует: мы не должны были выйти оттуда живыми, — отозвался я, и снова к девушке, — Все в порядке с твоим Лукасом! Слышишь? Он жив и здоров.
— Ты врешь! — не унималась она, — вопрос стоял: или ты, или он!
Вокруг нас постепенно собирался народ: мужчины, женщины, даже детвора под ногами крутилась. Люди останавливались на безопасном расстоянии, о чем-то тихонько переговаривались и смотрели на нас со смесью страха и враждебности. Наряды у всех простейшие: женщины в таких же рубахах, как бесноватая девчонка, только у большинства поверх еще передники надеты. Мужчины в широких темных штанах и разноцветных жилетках на голое тело. И была во всех этих людях еще какая-то странность, только я сходу не мог уловить, что именно не так. Впрочем, сначала девчонка, потом головоломки.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Нана… — она яростно сверкнула глазами, — проклятый Хайверг, ты издеваешься надо мной!
— Послушай, Нана. Я, Артур Корни, охотник из Паутины, потомок Хайвергов, клянусь мечом и магией, что не причинил Лукасу, принцу
