я — его сын. Родной сын Вальтера Хайверга, Безликого Разрушителя! Плоть от плоти того, с кем вел непримиримую войну, чья кровь капала с моего клинка…
Для него наше родство так же стало откровением, и, умирая, сумасшедший родитель передал мне колдовскую силу, память и часть собственного безумия.
И, повинуясь его воле, а также свету окольцованного Каиноса, я принялся претворять в жизнь план Великого Разрушения. Я сделал все, как требовал ритуал, прошел все его этапы, и никто не смог мне помешать.
И лишь последний, фатальный, ведущий к апокалипсису шаг я так и не совершил. Всей отцовской воли и магии не хватило, чтобы принудить меня к тому, что абсолютно противоречило устремлениям моей души.
Я оказался сильнее, и Паутина все-таки выстояла. Но мне больше не было в ней места, потому что само мое существование являлось угрозой творению Мастера.
Я попытался покончить со всем одним махом, вот только моя преждевременная кончина не входила в планы Высших.
К тому моменту, как я закончил говорить, наступил хмурый рассвет: набежавшие ночью тучи основательно затянули весь небосвод, в воздухе пахло влагой. Похоже, вымокнуть всё же придется: не смертельно, но неприятно.
Как ни странно, но после моего рассказа вопросов Ромка задавать не стал, высказался в плане «что такое не везет» и принялся собирать пожитки.
Я же подошёл к барьеру, волк за которым уже должен был успеть превратиться в человека, однако ночного гостя и след простыл. О том, что он нам не приснился, напоминал только островок примятой травы. Впрочем, я был уверен, что мы с ним еще встретимся.
Когда со сборами было покончено, я снял барьер. Гаджей в поле зрения не наблюдалось, но маячок сигнализировал, что звери где-то рядом. Как и советовал барон, я свистнул — ничего не произошло. Свистнул еще раз — с тем же результатом. Странно, с учетом того, что, если верить маяку, с места звери не двигались.
— Цыгане коней угнали? — нервно пошутил Ромка, когда стало понятно, что никто к нам не торопится.
— Вроде того, — хмыкнул я и закинул рюкзак за плечо. — Что ж, пойдем посмотрим, кто тут промышляет.
Проскочила мысль, что неплохо бы накинуть Вуаль Ветра, но я тут же ее отбросил, как неконструктивную, и попер напрямик, крепко надеясь, что в кустах не засела парочка лучников. Впрочем, если бы гаджей действительно угнали, они были бы уже далеко, ну или хотя бы двигались прочь. А раз стоят на месте, значит, снова Моргана и компания, а ее бойцы ограничены их же собственными правилами. Тем не менее, я набросил на сына пару слоев защиты и вынул из ножен Гелистворт — доли секунды тоже имеют значение.
Как я и предполагал, злоумышленник прятался за густым кустарником, росшим с другой стороны дороги. Крепко связанные гаджи лежали на земле, отчаянно выкручиваясь, но не в состоянии разорвать путы.
Человек сидел на расстеленном плаще, не обращая ни малейшего внимания на похищенных зверей, и показательно чистил клинок — примерно на треть короче Гелистворта и прямой, как палка. При нашем приближении он слегка кивнул и продолжил свое занятие. Кажется, я видел его на застолье у барона, но это, собственно, и всё. Довольно молод, волосы светлые, аккуратная рыжеватая бородка, одет в кожаные штаны да черную рубашку — ничего особенного.
— Дерра! — удивленно воскликнул Ромка. — Ты что здесь делаешь?
— То, что должен, — отозвался тот и поднялся на ноги. — Я пришел сразиться с тобой, Артур Хайверг, — сказал он и слегка поклонился.
— Как боец Морганы? — зачем-то уточнил я, хотя и так всё ясно.
— Но почему? — чуть ли не выкрикнул Ромка. — Она же… она… Ей нельзя доверять!
Дерра цинично усмехнулся:
— Моргана всяко лучше спятившего барона, который погряз в борьбе с ташшарами и не видит дальше собственного носа! Да и то… Старый беззубый волк давно не в силах драться. Эррхаргам нужен сильный лидер!
— Так почему же ты не бросишь вызов самому Эрг Волле? — поинтересовался я.
— Победить немощного старика — не велика честь, — заметил Дерра, — Тем более, что он — мой двоюродный дядя, и после его смерти обязательно активизируются другие претенденты на место вожака. А если я одолею самого наследника Хайвергов — тут уже ни у кого не возникнет сомнений в моей силе.
— Логично, — кивнул я и сбросил рюкзак на землю. — Так что, приступим?
— Приступим, — Дерра двинулся мне навстречу.
— Ром, развяжи гаджей и будь наготове, — не оборачиваясь, бросил я сыну. Если битвы не избежать, не вижу ни малейшего смысла её откладывать.
Что удивительно, Ромка послушался и действительно пошел освобождать наших скакунов. Это, конечно, можно было бы сделать и позже, но я просто решил вывести парня за пределы досягаемости клинка: меньше всего хотелось во время боя следить за его местоположением.
Не тратя времени на расшаркивания, Дерра атаковал — надо признать, весьма технично. Я отвел его клинок в сторону и отступил, давая ему место для маневра: поскольку парень, как оказалось, не новичок в подобных забавах, для начала нужно присмотреться. Угу, старость — не радость, раньше я подобными мелочами не заморачивался.
Видя, что я отступил, противник удвоил напор: клинок мелькал то справа, то слева, то целил по ногам, выписывал хитрые финты. Я держал оборону, терпеливо дожидаясь подходящего момента, чтобы нанести решающий удар. В том, что удар будет за мной, я не сомневался: опыт не пропьешь, знаете ли, а уж опыт сражений с Луисом Корфом. В первый год в Зазеркалье он неизменно брал надо мной верх, зато под конец мы уже были почти на равных. Но куда этому провинциальному юнцу до Корфа?
Вскоре Дерра начал уставать, горячиться, делать ошибки, а осознав собственную несостоятельность, принялся поносить меня на чем свет стоит. Ругался он цветисто и витиевато, но вслушиваться мне было недосуг, как и отвечать. Сбоку время от времени подавал голос Ромка, внося подходящие случаю и месту комментарии. Дерра кряхтел, пыхтел, что-то даже кричал в ответ — не остроумно, но крайне раздраженно.
— Оставь его в покое! — прикрикнул я на сына и тут же достал противника низким выпадом, пронзив бедро.
Дерра устоял, но растерялся, дав мне возможность проткнуть ему коленную чашечку. После этого он все
