Я с раздражением пинаю мужчину ступней и собираюсь встать, но он перехватывает меня за руку, привлекая к себе на колени.
– В этом мире, по крайней мере, – добавляет Макс и утыкается носом сзади, в основание шеи. – Ты волшебно пахнешь!
Он снова не дает мне подняться. Без усилий удерживает одной рукой, второй отводит в сторону волосы и быстрыми, звонкими поцелуями прокладывает дорожку вниз по позвоночнику и обратно, оттягивая широкий ворот тонкого свитера. В памяти тут же всплывают моменты из сна, когда мы стояли у открытого окна, зазывая ворона.
– Макс! – пытаюсь призвать его к конструктивному диалогу я, вжимаю голову в плечи, закрывая доступ к шее. – Ты Страж или нет?
Он шумно и картинно вздыхает, прижимает меня покрепче и встает со мной на руках, затем скидывает зайца на пол и усаживает в кресло сопротивляющуюся ношу.
– Холодно, – отмечает Исаев и отходит к двери, собирает поленья в охапку. – Посиди пока там, не маячь перед глазами.
Опираюсь на подлокотники, не собираясь подчиняться его указанию, но он предвосхищает мой порыв:
– Я серьезно. И так от тебя башню сносит. А теперь… – Макс не договаривает, молча разжигает камин.
Жду, пока поленья не займутся дружным треском под ярким оранжевым пламенем. Зачарованно любуюсь видом перекатывающихся мускулов на спине мужчины, не понимая, зачем медлит, ведь разговора все равно избежать не удастся. Но потом до меня доходит, какая я все-таки незрелая и зеленая. Он скрывает следы своего возбуждения, отворачиваясь и занимаясь делом, переводит дух. И причина его неудобного положения – это я. Уши опять покалывает от прилива крови.
Макс поднимает с пола наши вещи, вешает куртку на стойку для одежды. С некоторой долей досады наблюдаю, как натягивает пуловер, скрывая от меня свое сильное, покрытое шрамами тело воина. Следы былых сражений? У меня тоже есть парочка глубоких ссадин после тренировок с гномами, но они не идут ни в какое сравнение с его зажившими рублеными ранами.
Он подходит ко мне, заворачивает вверх рукав моей кофты и кивает, соглашаясь сам с собой.
– Что? – теряю терпение я.
– Да так. – Макс замолкает на пару секунд. – Хотел окончательно убедиться, что ты пришлец.
Эврика! Наконец-то хоть какая-то правда из его уст, а не мои догадки!
– И как моя рука служит этому доказательством? – спрашиваю я с большим вызовом, чем намеревалась.
Он устраивается у моих ног, обнимает колени, утыкаясь в них лбом. Выгодная и хитрая позиция: не сбегу, и пялиться на меня не нужно, раз Исаева так дразнит мой внешний вид.
– Ты поранила руку, когда выбежала мне навстречу, – поясняет мужчина, а я начинаю соображать, к чему он ведет. Сейчас предплечье в редких царапинах, а не со стесанной кожей, как месяц назад. С четверга до понедельника точно бы не успело зажить.
– Хм, – мычу я неопределенно, а Макс поднимает голову.
– Задавай свои вопросы.
– Ты Страж Ордена Черного Дерева, – повторяю я, – и ты Максимилиан?
– Да, – не уходит от ответа он.
– И давно ты знаешь, что я пришлец?
– Как сказать. Смотря в каком времени мерить – в нашем или по Тривинду.
– Да уж скажи как-нибудь.
– Начал подозревать, когда нес тебя сюда, в тот день, когда ты «играла в фанты», – делает пальцами кавычки Макс. А он так и не поверил в мою маленькую ложь. – Ты открыла глаза, и я увидел золотой блеск. Но это было так быстро, что я засомневался. Думал, показалось. Все же вокруг сверкает.
Вслед за мужчиной смотрю в направлении окна. Даже через забор и начавшуюся метель видно праздничную иллюминацию на крыше дачи Ивановых. А я совсем забыла, что глаза моего Стража тоже горели огнем при первой встрече, но тогда я списала все на травму при падении.
– Я убегала от ворона, – признаюсь я тихо. – Мне казалось, он заклюет меня насмерть.
– Потому что ты побежала, – улыбается Макс. – Ворон, скорее всего, офигел от такой наглости. К ним обычно с почтением, с трепетом, а ты удирать.
Решаю не озвучивать тот факт, что нечем было шандарахнуть бешеную в моем понимании птицу.
– И что, отныне я у нее в черном списке?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты ее не один раз же видела?
– Нет.
– Больше не нападала?
Отрицательно качаю головой.
– Тогда все в порядке, – он легонько щелкает меня по носу пальцем. – У каждого пришлеца свой ворон. Древо не посылает одного и того же за разными людьми.
– И у тебя есть свой?
– Конечно, – уверяет Макс. Он поглаживает меня по задней стороне голеней, мешая сосредоточиться. – В Обители знают, как с ними управляться. Очень ручные и умные птицы.
– Ты живешь в Обители, да?
– Я живу здесь, – окидывает взглядом помещение мужчина.
– Макс!
– Ну а где же еще? – Исаев ставит мои ступни к себе на колени и принимается разминать их. Мне льстит, что он не может держать руки от меня подальше, но так мы опять зайдем в тупик из-за его приставаний. – В Ньезфилде – здесь, а в Тривинде – в Обители.
– Постой. Ты… можешь ходить туда-сюда?!
Макс словно нехотя соглашается, коротко кивая.
– И как часто? – пищу я внезапно осипшим голосом.
– Как Древо захочет…
Врет! Врет и не краснеет!
– Почему я тебе не верю? Неужели всем вокруг так трудно сразу сказать мне правду?!
– Потому что ты живешь с гномами, а это один из секретов Обители!
– Ты и про них знаешь! – задыхаюсь от возмущения я. – Ты все время просто мне пудришь мозги!
Вскакиваю с места, спотыкаясь об ноги этого балбеса, хватаю куртку, впопыхах не попадаю язычком молнии в бегунок. Сколько можно вытягивать из него по слову? Пусть созреет для откровенного разговора, а я пока с родными проведу время. С такими же, кстати, как и он, молчунами-шифраторами! Одни проблемы от недосказанности, и никто в моем окружении не хочет это понять!
– Ты куда собралась? – мужчина подходит вплотную ко мне. – Ведешь себя как ребенок!
А вот это уже запрещенный прием! Удар под дых.
– Домой!
– В ночь и в снег?
– Я не прошу отвезти меня – вызову такси.
– Никто сюда в такую метель не поедет! Утром если только кто из местных расчистит дорогу.
Так я еще тут и застряла… Весело!
– Тогда пойду в гости к Ивановым! – кидаю в запале, берясь за ручку двери.
Макс ожидаемо не дает мне уйти, легко поднимая за предплечья мой бараний вес и отставляя поближе к камину, подальше от входа. Вижу, как играют желваки на красивом лице. Ну а что я хотела? Для него эта фамилия как красная тряпка для быка.
Достаю телефон и строчу, что ночую у Дашки. Жестоко использовать в своих целях мамино раскаяние (знаю, что не будет возражать, чувствуя вину передо мной), но не могу же я ей прямо сказать, что остаюсь у Макса.
– Кому пишешь? – интересуется Страж. Скрывает злость, я же вижу.
Чуть не срывается с губ, что Игорю, но озвучиваю не менее интересное имя:
– Брэди, чтобы забрал меня из этого дурдома.
Исаев по достоинству оценивает издевательский выпад с моей стороны и хмыкает в бороду, ворошит поленья в камине, подбрасывает новые.
– Глаш… если дашь слово не болтать понапрасну, сдержишь? – спрашивает, не оборачиваясь, пока я пишу Дашке, что у нее, если что, и ставлю мобильник на беззвучный режим, чтобы не донимала расспросами.
– Макс, сдержу, если просишь, но я не понимаю, чего ты боишься. Во-первых, я вряд ли еще когда-нибудь попаду в Тривинд. Во-вторых, кому здесь я могу растрепать? – делаю круглые глаза на автомате, хотя разговариваю с напряженной спиной Стража. – В-третьих, поймай меня орки или эльфы и начни пытать, я при первой же боли выложу все, что знаю и не знаю!
– Шах и мат, – соглашается он, кладет кочергу на решетку и садится на ковер, скрестив ноги по-турецки.
Присаживаюсь рядом, но на некотором расстоянии, так, чтобы не тянул ко мне шаловливые руки.
– Стражи могут ходить по мирам, когда захотят, – рассеивает ореол таинственности Макс. – Такая особенность есть не у всех пришлецов. Нас всего двенадцать.
