Постоянно ловлю на себе его взгляды. В них нет наглости, как у Александра, но жара и откровенности не меньше, а еще неподдельной заинтересованности, подобно моей собственной. Мы болтаем ни о чем (о новых фильмах, книгах и музыке), но сканируем друг друга, изучаем реакцию, следим за жестами и другими откликами наших тел. Общаться с ним легко и комфортно, несмотря на разницу в возрасте и положении. Постепенно расслабляюсь и притупляю бдительность, отмечая многие точки соприкосновения, схожие вкусы – от увлечения роком до чтения фантастики.
В спорте тоже находится общее. Мы проезжаем мимо катка, когда Макс спрашивает, стою ли я на коньках. Получив утвердительный ответ, он затаскивает меня на площадку под открытым небом и даже сам шнурует мои ботинки, взятые напрокат.
Рассекаю лед, нарезая круги, с наслаждением отдаюсь забытому ощущению полета и счастья. На лед я не выходила давно: подготовка к ЕГЭ и универу съела все свободное время. Признаться, катаюсь я намного лучше Макса; он уверенно, быстро и стремительно скользит, но простые вращения ему недоступны, или делает вид, что не умеет.
Через полчаса наше катание превращается в салки. Исаев целует меня в нос всякий раз, когда ловит. Его прикосновения больше не кажутся чем-то противоестественным, с предвкушением жду каждый новый чмок, объятие, обаятельную улыбку, от которой захватывает дух.
А потом мы сидим, прижавшись друг к другу, на лавке возле палатки с горячими напитками и пьем вкусный, дымящийся чай. Что это, как не свидание? Так и влюбиться недолго…
Глава 25
Только я думаю, что в этот раз захожу в дом Макса своими ногами, как он подхватывает меня на руки и переносит через порог. Он тут же ставит меня на пол, и я гашу было вырвавшееся возмущение: так заносят в дом невест после свадьбы, а я еще даже не его девушка. По крайней мере, от Макса подобное предложение в мой адрес не поступало, и неизвестно, поступит ли. Вот заберу ушастого домой, и больше объективных причин нам видеться нет. Однако есть субъективные, с моей стороны – так уж точно. Не понимаю, как за несколько часов нашего «свидания» у Исаева получается сломать стереотипы о типаже нравившихся мне парней, не только залезть под кожу, но и по-хозяйски расположиться там. А вдруг я влюбилась в него давно, еще при первой встрече, и сегодняшний вечер – всего лишь последняя капля в наполненный доверху котелок мыслей о нем, переживаний и накручивания самой себя на протяжении месяца?..
– Схожу за дровами, – кивает на камин Макс и оставляет меня одну в гостиной.
Белое облачко от моего дыхания подтверждает, что здесь действительно холодно. Скорее всего, у Макса есть квартира в городе. Не живет же он постоянно на даче? Других причин, помимо еще одного предположения, что Исаев закаленный морж, сидеть в неотапливаемом помещении, придумать не могу. Вот и заяц мой «заледенел» у камина, сидит как раз напротив, занимая своими габаритами все кресло.
Но я пришла сюда за другим. Подарок от подруг – удобный повод попасть в этот дом. Не мешкая озираюсь по сторонам в поисках заветной ветки. Она все так же висит на стене, на том же месте, что и в прошлый раз.
Мне повезло, что Макс оставил меня наедине с артефактом. Нужно быстрее разглядеть его, не вызывая подозрений и лишних вопросов раньше времени. Если он Страж, я должна первой начать задавать ему вопросы, застать мужчину врасплох, чтобы не успел начать юлить и придумывать правдоподобные объяснения.
Подойти к стене и протянуть руки к ветке, встав на цыпочки, – дело пары секунд, но ощущаю себя как в замедленной съемке: все движения даются с трудом, словно конечности засасывает в тягучий клей. Даже мысли будто затормаживаются. Внешний вид у оберега точь-в-точь как у бабулиного и того, что мне навязывал Александр. Гладкая, черная, блестящая отполированная поверхность. И по фактуре такая же.
Делаю усилие и прикасаюсь к ветке всей рукой, а не только кончиками пальцев. Удар током. Волна от пальцев во все стороны тела: вверх к голове и вниз к ногам. Толчок такой силы, что отхожу назад на пару шагов, с трудом удерживаю равновесие, чтобы не плюхнуться на пятую точку. Обман зрения или я реально вижу тонкие, светящиеся, золотистые нити, тянущиеся от лакированных граней к пальцам?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мгновение – и все исчезает. Как и не было ничего… Явь или глюки? Новый секрет, который предстоит разгадать и выпытать правду у кого бы там ни было?
Приглаживаю стоящую дыбом шевелюру и вздрагиваю, услышав шум за спиной. Поворачиваюсь на звук: это Макс заходит в гостиную и роняет на пол принесенные охапкой поленья. Он все видел? Отсюда такая реакция? Не вижу особого удивления в его глазах, а озадаченное выражение лица сменяется удовлетворением. Исаев скидывает на пол оставшиеся в руках чурки, переступает через кучу и подходит ко мне – резко и решительно. Улыбается хищно, дерзко и самоуверенно. Не похож на себя. В глазах горит какая-то плотская, животная, неудержимая страсть. Таким агрессивным я даже Александра не видела.
Невольно пячусь назад, пока не упираюсь ногами в кресло, и сажусь прямо на мягкие лапы зайца. Макс нависает сверху, обхватывает мои щеки двумя руками, так крепко, что шероховатые мозоли на его больших ладонях впиваются мне в кожу.
Наверное, сейчас я впервые по-настоящему пугаюсь его. Золотое свечение во взоре мужчины лишь добавляет образу плотоядности и свирепости. Не может быть простым совпадением эта внезапная вспышка похоти или гнева сразу после моего взаимодействия с частичкой Тривинда. Макс сам его часть! Все приходит к единому знаменателю: и имя, и Древо, и желтые звериные глаза. Страж из Обители, член таинственного Ордена, медленно приближает свои губы к моим, а я, как кролик перед удавом, трепещу, ожидая их столкновения.
И оно происходит, но не так, как я жду, внутренне съеживаясь от неотвратимой атаки: Макс неожиданно мягко и бережно берет в плен мои губы, ласкает дразняще, неторопливо и сладко, заставляет забыть об опасности, отдаться волнующей и жаркой волне, раствориться в восхитительной пламенной неге.
Время опять затормаживает свой ход. Не знаю, сколько мы так целуемся, пока я не обнаруживаю себя лежащей у Макса на голой груди, на ковре возле холодного камина. Пытаюсь прийти в себя, чуть отодвигаюсь от его мощного тела и быстро моргаю, заставляя проясниться сознание. По крайней мере, я еще полностью одета, только куртка валяется в стороне под чужим серым свитером. Значит, я не проморгала потерю собственной невинности.
Мужчина одним движением возвращает меня назад, припечатывая талию к своему теплому боку, нежно целует в кончик носа и, предвосхищая мои вопросы, шепчет тихо, обдавая свежим дыханием, заставляя покрыться мурашками кожу:
– Светило сохранит твой путь, а Древо Жизни даст потомство нашему роду.
Я знаю ответ, с моих уст почти срывается привычная фраза «Светило хранит все дороги», но останавливаюсь, когда до замутненного сознания доходит смысл слова «нашему».
***
Вырываюсь из его объятий, благо Макс больше не делает попыток меня удержать, и сажусь, заглядывая ему в лицо:
– Что значит «нашему»?
Исаев ухмыляется, приподнимаясь на локтях. В таком виде, с растрепанными волосами и обнаженный по пояс, он выглядит еще более мужественно и соблазнительно, разве что тестостерон через край не льется. Ни единой унции жира, сплошные мышцы. Дорожка из светлых волос, покрывающих широкую грудь, тянется вниз, за край низко спущенных на бедрах джинсов. Следую за ней взглядом и сглатываю, с трудом отвожу глаза в сторону и смотрю ровно посередине над переносицей Макса.
Этот маневр не ускользает от внимания мужчины; он улыбается во весь рот, заставляя меня сгорать от смущения.
– Это все, что ты хочешь спросить? – с иронией говорит Макс, и я словно выхожу из транса, сбрасывая путы его шарма и обаяния.
– Ты Максимилиан, да? – выдыхаю охрипшим от волнения голосом.
– Меня зовут Максим, – продолжает надо мной забавляться он. – Исаев Максим Алексеевич.
