— П… простите, ваша светлость. — Он постарался вернуть разговору нейтрально-вежливый тон. — Мне не следовало…
Но Идель все еще веселилась, и Железный растерялся между тем, что впервые слышит, чтобы она смеялась так заливисто, и тем, что, возможно, она смеется над ним.
— Я не понимаю, миледи, вас настолько развеселило… мое мнение о способностях этих голодранцев?
— И это тоже. Но в основном то, барон, что у нас, наконец, нашлось нечто общее.
Эмрис едва не отпустил гнилостную шутку — уж не имеет ли она в виду язвы на заданице? Но ограничился тотлько непримечательным:
— Неужели?
Идель хотела было ответить, но впереди различилось облако пыли, и издалека донесся характерный ритмичный хруст — звук шагов при марше. Леди нахмурилась и поднесла ладонь ко лбу, вглядываясь вдаль. Железный, ощутив легкую горечь, что был сорван такой отличный момент хоть немного наладить общение с этой женщиной, всмотрелся тоже.
— Нуатальцы, — сообщил он. — Кажется. Из-за пыли видно не особо хорошо.
Когда две процессии оказались ближе, Эмрис подтвердил догадку:
— В самом деле нуатальцы. Должно быть, договорились с кем-то о временном союзе, чтобы успеть укрепиться, пока место Патьедо в местной грызне не занял кто-то еще. Интересно только, как они узнали так быстро, учитывая, что они едва ли не дальше всех от Патьедо.
Идель приняла безмятежный вид:
— Кто знает. — Она повела плечом, и конь, откликаясь на движение, чуть повернул голову в сторону. Женщина выправила его курс и продолжила: — Может, в самом деле в сговоре с кем-то.
— А может, — Эмрис чуть сощурился, — лорд тайный советник и это устроил заблаговременно, да? — Он понял, что понятия не имел, чего ожидать от лорда Дайрсгау, однако, похоже, ожидать стоило абсолютно чего угодно.
— Да? — Просто переспросила Идель, причем таким тоном, что Железный не стал бы наверняка говорить о согласии.
Вскоре одна из процессий должна была уступить дорогу, и Идель, сочтя, что их по количеству меньше, у них сукно и неукоснительное намерение не ввязываться в прочие неприятности, мотнула головой, приказывая сойти с дороги. Они могли переждать поблизости, но предпочли отойти подальше, чтобы не дышать пылью. В этой полосе и без того слишком жарко, и дорожная грязь липнет, как мошки к меду.
Командир когорты, одетой сплошь в доспехи из кожи, проезжая мимо, пусть и на расстоянии, обернулся к деорсийцам и отсалютовал Эмрису, сочтя того главным в процессии. Железный кивнул в ответ. Командир снова выправился в седле и продолжил вести людей, а Эмрис опустил глаза и хмыкнул под нос. Стараясь замаскировать смешок, он тронул губы с углов согнутым пальцем. Тот прошелся по щетине. Н-да, еще не бородач, но побриться бы уже не мешало. Хотя, пока они не в Деорсе и он не почтенный лорд, наверное, можно дать себе немного воли.
— Ну а вы почему смеетесь, барон? — Идель отогнулась в сторону и с любопытством взглянула на мужчину. Его лицо — с тяжелыми бровями, белесыми шрамами, и крупными, будто выбитыми в камне чертами — могло бы казаться жестким и резким, если бы не смешинки в глазах.
«И морщинки вокруг этих глаз, тоже минимум наполовину — от смеха» — впервые подумала женщина.
Железный оглянулся:
— Из-за этого командира. Он зеленый еще, как детская рвота.
— Считаете? — Вопрос прозвучал до того светски, что Эмрис заподозрил, что леди знает ответ. — Почему?
— Это легко читалось по гордости на его лице. Он впервые командует.
Эмрис выкатил грудь и оскалился:
— Ну, как бы сказать, я знаком с императором Деорсы и с одной приближенной ему дамой. Это такие люди, которые командовать привыкли с пеленок, и на их лицах я видел что угодно, кроме горделивого самодовольства. И глаза у них, — добавил Эмрис чуть тише и осторожнее, перехватив взгляд Идель, — какими бы необычными ни были, никогда не блестят, как начищенный латный нагрудник.
Идель в ответ на это молчала несколько секунд, бездумно направляя коня ровным шагом. Затем отвернулась, уставилась на дорогу перед собой и как бы между прочим обронила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У вас хорошее зрение.
Железный с ответом не нашелся, но счел их сегодняшний диалог неплохим шагом в сторону взаимопонимания. Если она права, и им еще придется вместе работать в Редвуде, чего бы не попытаться сохранить хорошие отношения?
Постепенно дорога плавно пошла на подъем, а вскоре впереди открылись Оловянный Холм и венчавшие его укрепления из светлого гранита — городские стены и башни Иттории.
— Сорок две тысячи золотых талиев. — Коротко остриженный и слегка щетинистый молодой человек лет двадцати с двумя серьгами в правом ухе засиял. Его глаза блестели, блестела улыбка, даже маленькая родинка под правым глазом казалась натертой маслом! Все смазливое лицо молодого дожа Иттории цвело и… здорово просило кулака, думал Эмрис.
Идель сидела напротив щеголя в позе сродни той, какую Эмрис запомнил еще на императорском совете: откинувшись на спинку кресла и слегка заваливаясь набок. На сей раз ее светлость оперлась на подлокотник правым локтем и ненавязчиво подперла щеку.
Сам Железный в числе прочих стоял за спиной леди и смотрел на молокососа — свежеиспеченного дожа Иттории. Не чета отцу, как ни глянь. У того-то «Железные Братья» в свое время два года находились на службе, и справедливо находили его толковым мужиком. А тут… Недоразумение.
В глазах молодого дожа читалась нескрываемая мечтательность: он очевидно воображал, сколь выгодно сможет перепродать полученную партию сукна, отданную деорсийцами на двадцать процентов дешевле, чем прежде им продавал Патьедо. Надо же, теперь они сами как Патьедо! Сами смогут устанавливать цену, перепродавая деорсийские тряпки всем соседям!
«Недоразумение» — еще четче заключил Эмрис.
Едва они зашли в Итторию, Железный привлек все прошлые знакомства и быстро вызнал, что не далее, как неделю назад бывший дож почил. Он сообщил об этом Рейберту, а тот шепнул пару слов эрцгерцогине.
Советники мальца в один голос пытались втолковать ему, что все это неправильно. У них есть отлаженное производство, и традиционно они закупали в Деорсе только квасцы (на упоминании о них Эмрис, не удержавшись, прыснул, но быстро постарался выдать смех за кашель).
Ответ у Идель был заготовлен:
— О, видите ли, Деорса сейчас осваивает сухопутные маршруты торговли благодаря барону Редвуду, — леди, не оборачиваясь, указала на Эмриса движением руки. Изящные пальцы в кольцах с камнями тонкой огранки красиво раскрылись и сложились «веером». — И сделка на партию квасцов была оформлена первым шагом. Так что у нас просто нет товара. — Она мило улыбнулась и развела руками.
Чушь, ложь и блеф, но кто ж знает правду, верно?
На переговоры Идель явилась в платье с не очень глубоким, но достаточно заманчивым вырезом. Уже немного представляя, как она мыслит, Эмрис прочел это как: «Я же не шлюха. Я просто немного отвлеку их от главного». И, судя по тому, как молодой дож таращился на Идель (нередко — пониже шеи), леди рассчитала правильно.
Советники правителя перешептывались и неодобрительно шипели. Эмрис поймал себя на том, что придирчиво изучает каждого из них: кто как сложен, как одет, как у кого выглядят руки, как стоят ноги. Человека, который всю жизнь с мечом, выдают ладони. Человека, который всю жизнь в бою, выдает стойка, повороты головы, проницательность взгляда. Каково же было его удивление, когда он заметил, что и Рейберт с Ульдредом делают то же самое.
Есть причина? Или сила привычки?
Ответ настиг Железного воплем одного из советников, который заглянул в предоставленный к подписи договор.
— Вы хотите заключить торговое соглашение о поставках на десять чертовых лет, но при этом просите снижения таможенной пошлины почти в ноль!
Не размышляя, Эмрис тут же вышел вперед, встав от Идель сбоку. Если Идель и отметила, что он всегда наготове, то виду не подала. Вместо этого она поглядела на выкрикнувшего — изумленно и коротко, а затем вновь уставилась на дожа.
