от своих ботинок. Ноги устали. Спина тоже.
Весь его задор вдруг исчез. Как будто воздух выпустили из воздушного шарика. Только что он был надутым, праздничным, летучим, а теперь маленький, ни на что не годный. Он – совсем один. В чужой квартире. Что ему здесь делать? Как он будет здесь жить и зачем? Чего дожидаться?
Надо срочно возвращать себе боевитость и провести этот вечер так, как он никогда ещё не проводил вечера…
* * *
После того как Василий Иванович заторопился в свой «Жилищник», Крючков и Елисеев простились. Генерал ничего не высказал полковнику, но Иван и сам понимал, что шеф зол на него. Сейчас ему было очевидно, что он не проследил за тщательностью осмотра места преступления и что выполнено оно формально, как говорится, для отчётности. Что греха таить, эксперты, осведомлённые о том, что подозреваемые арестованы, особенно не напрягались. Ему бы приехать сюда в первый вечер, а не к Алиханову. Видимо, наглый тон опера Багрова так его раздражил, что он решил во что бы то ни стало поймать его на чём-нибудь. Да, Шульман потом установил, что информатор врёт, но привести к этому способны тысячи причин, и ни одна из них не относится к Вике и её гибели напрямую. Он расследует другое дело, не наркоторговцы его объект! Но они единственное, что реально.
Чёртов генерал! Втянул его неизвестно во что. Они, выходит, в сговоре теперь! Лепота! Два старших офицера МВД! Лучше не придумаешь. Незаконных действий они за эти два дня совершили столько, что страшно представить, как им придётся лихо, если это дойдёт до собственной безопасности. Он так не привык работать. Так нельзя! Да ещё и Родионов что-то всё время от него хочет! Приплёл «Бесов», которых Иван не открывал никогда. Намекал, что Вика общалась с революционерами. И что? Стоп! Революционеры. В шкафу – оружие. Да ну! Это бред! Генерал стволы изъял? Пусть сам с ними возится.
У него задача простая, не генеральская: собраться и выпутаться из этого хаоса.
Пора возвращаться в Управление. Его служебная машина по пробкам будет сюда ехать чёрт знает сколько. Такси? Или ему лучше остаться здесь, побродить, присмотреться? Хватит уже рассчитывать на подчинённых. Крючков в одном прав. Есть первый, крайне важный вопрос. Как Вика попала в квартиру Рахметовых? На него так и нет ответа.
Он пошёл вдоль дома, обогнул его. Вот двор. Обычный московский двор, лавочки, качели, собачники, чахлые деревья, круглые клумбы в снегу. Итак… «Газовщики говорят, тянули вдоль второго этажа газовую трубу. Вот она, эта труба… Кто-то их попросил что-то передать в квартиру? И они не полюбопытствовали что? Слабо верится. За большие деньги? Тоже так себе догадка. Похоже, этот след, такой соблазнительный, пустышка. Да и кто бы им открыл окна, и тут Крючков в корень зрит. Но ведь опера приехали по сигналу информатора. Стоп! Сигнал! Опять Алиханов!» Он взялся руками за лицо. Он идиот!
Перед ним начали прокручиваться кадры камеры наблюдения, которые он смотрел вчера. В тот миг, когда опера вбегали в подъезд, кто-то выходил, как показалось на первый взгляд. Позарез нужен этот кто-то. Он не выходил, он впустил их.
Полковник чуял, что всё вот-вот сойдётся.
Проверить всех жильцов подъезда – не проблема. И опознать того, кто открыл дверь операм. А если это не жилец дома?
Кто мог знать, что Рахметовы именно в тот день возвратились из Майкопа? Никто. И точно не Алиханов. Значит, за ними кому-то поручили следить? Кому это сподручнее всего? Надо срочно кое-что проверить.
Набрал номер Шульмана.
– Дава! Мне срочно нужна информация, когда братья Рахметовы купили билеты из Майкопа в Москву.
Отсоединившись, он принялся ждать. Он надеялся, что майор перезвонит быстро. Он ещё до конца не отдавал себе отчёта, зачем ему эти сведения, но без них он не сведёт концы с концами.
Спешка раменских оперов объяснялась только тем, что Рахметовы вернулись в Москву неожиданно.
* * *
Сперва Сергей Туманов зашёл в деканат, ксива его мгновенно заставила сотрудников исполниться благожелательности. «Гибель студентки – жуткое ЧП, теперь им не избежать неприятностей. Они боятся, – подметил Сергей. – Ничего утаивать не осмелятся».
Заместитель декана, дама с тяжёлыми серьгами и высокой причёской, обстоятельно ответила на все вопросы. Назвала аудиторию, где занимается бывшая Викина группа, сказала, через сколько у них наступит перерыв и когда занятия кончатся совсем.
«Как быть?» – гадал Сергей. Представишься полицейским – они замкнутся. Разыгрывать спектакль – времени нет. Единственный вариант – побыть добрым обаятельным следователем. Пожалуй, стоит оставить их всех в аудитории. И начать разговор, типа, они очень надеются, что их помощь поможет в расследовании. По их реакции он поймёт, где есть трещина, кто не хочет говорить правду. С кем есть смысл побеседовать отдельно.
Как он и ожидал, его появление все восприняли по-разному. Кто-то потупил глаза, кто-то с любопытством его разглядывал, кто-то занервничал, кто-то расстроился. Не так уж много ему отпущено минут, чтобы разобраться, на ком стоит сконцентрироваться. В академии предмет «Психология преступника» нравился ему больше всего, особенно раздел, изучавший выражение лиц. Опытные следаки, работавшие долгие годы на «земле», смеялись над этим, полагая бреднями и чушью «всякую психологию», но Туманов им не поддавался. Сейчас он приметил высокую черноволосую девушку. Её поведение отличалось от поведения всех остальных. Она впивалась глазами в Сергея, чего-то ждала от него, но при этом выглядела сердитой.
Он написал на доске свой телефон и попросил сообщать, если они вспомнят о Вике что-то важное. Обычно никто не звонил после таких просьб. Но он обязан был оправдать своё вторжение…
У группы оставалась ещё одна пара.
Сергей решил дождаться девушку и пообщаться с ней после окончания занятий плотнее, может быть, даже чуть неформально. За полтора оставшихся часа он успеет перекусить в столовой.
Выстояв очередь, он взял себе суп, второе и компот.
Когда приступил к трапезе, отметил, что блюда на вид невзрачные, но вполне съедобные.
За соседним столом трое студентов заканчивали обедать. «Странно, что здесь пары не параллельны. Или у этих на сегодня кончился уже учебный день?» Туманов поневоле прислушивался к их разговорам.
Два парня и одна девушка обсуждали тему некой Вероники Трезубцевой.
– Ты знаешь, что я тут узнал? – Говоривший парень жадно пил компот. – Вероника Трезубцева больше писать не будет. Догадайтесь почему?
Молчание.
– Никогда не поверите. Вика Крючкова, которая у нас училась и по которой сейчас траур, и есть Трезубцева.
– Откуда знаешь? – поразилась деваха с пирсингом на губе.
– Да у меня
