Пендергаст сделал еще несколько шагов и остановился. Гаспарилло уже доказал, что умеет бесшумно двигаться в самой непроглядной темноте. Но откуда эти странные звуки? Пендергаст снова подобрал палку и бросил в темноту. И снова в ответ раздалось гулкое рычание, хотя никаких движений в свою сторону Пендергаст не заметил. Включив фонарь, он направил ствол револьвера в сторону звуков. Луч фонаря выхватил из темноты тело человека, лежащего на спине вверх лицом. Собственно, это было не лицо, а кровавое месиво, на котором в свете фонаря сверкали два огонька глаз.
Пендергаст сунул револьвер в кобуру и приблизился к человеку.
– Гаспарилло? – тихо позвал он.
Голова человека слегка дернулась, а из открытого рта появились пузыри крови вперемешку со слюной. Пендергаст склонился над телом и узнал того самого человека, с которым совсем недавно сидел у костра. Волосы и борода были сорваны вместе с кожей, а все лицо изрезано каким-то острым предметом – возможно, тупым каменным ножом. Пендергаст быстро осмотрел другие части тела и обнаружил глубокие раны на ногах и животе. В отдельных местах они были такими глубокими и рваными, что обнажали кости. Пендергаст понял, что, несмотря на глубокие раны, Гаспарилло потерял не много крови, что оставляло слабую надежду на спасение.
– Умммм! – простонал Гаспарилло, судорожно дергая головой. Его обезумевшие от боли и ужаса глаза дико вращались.
– Ничего, все будет в порядке, – попытался успокоить его Пендергаст, осматривая раны на голове.
Глаза Гаспарилло на мгновение сфокусировались на нем, а потом снова стали вращаться, словно эти движения помогали ему перенести нечеловеческую боль. Пендергаст взял его за руку.
– Я помогу вам, – сказал он. – Не волнуйтесь, теперь все будет хорошо. Сейчас мы вывезем вас отсюда.
Он осветил пространство вокруг лежащего человека. Все здесь свидетельствовало о страшной трагедии – развороченная земля, разбросанная посуда и разворошенные угли костра. Пендергаст подошел поближе, осматривая место сражения. Вот на этом месте Гаспарилло упал на землю, потом полз к палатке, пока хватило сил. А на другом конце поляны Пендергаст заметил отпечатки босых ног убийцы – они вели к берегу ручья. Здесь они были более глубокими – значит, чудовище ушло с добычей в руках. Мокрый песок хорошо сохранил следы.
Пендергаст вернулся назад и посмотрел в глаза Гаспарилло. Сейчас в них уже не было ничего человеческого – ни памяти, ни боли, ни признаков разума. Словом, в них не было ответа на все те вопросы, которые возникали у Пендергаста. А может, никогда больше и не будет.
Глава 23
Шериф Хейзен вошел в низкое подвальное помещение полицейской лаборатории, где находился морг, и огляделся. Все здесь было прежним: такой же затхлый запах медикаментов и химикатов, такие же мрачные темно-желтые стены, такие же лампы дневного света, от которого у Хейзена начиналась резь в глазах. Шериф попытался вспомнить приятные звуки и запахи, даже баллады Хэнка Уильямса, запах жареной индейки, которую он с детства получал на птицефабрике, но ничего не помогло. Этот стойкий запах нельзя было перебить ничем, потому что это был запах смерти. Хейзен даже вздрогнул от этой мысли.
Тяжело вздохнув, он направился в дальний конец лаборатории, где над большим хирургическим столом возился судебно-медицинский эксперт в своем привычном голубом халате и такого же цвета колпаке. Рядом с ним находился еще один человек, в котором шериф не сразу узнал агента ФБР Пендергаста.
Да, Пендергаст прав, это действительно похоже на серийное убийство. К сожалению, он прав и в том, что скорее всего убийца – кто-то из местных. Конечно, шериф долго не хотел верить в это и сопротивлялся всем очевидным доказательствам, но теперь вынужден был признать, что это так. А как он смеялся, узнав, что Пендергаст часами сидит в душном офисе Мардж Тилендер и перерывает всю ее картотеку. Однако теперь ясно: начинать действительно следовало с анализа поведения местных жителей. Последнее убийство не оставляло никаких сомнений в том, что в городе происходят странные, если не сказать – страшные, вещи, и этому надо положить конец. Впрочем, многое остается неясным. Например, шериф не понимал, как можно войти в город и выйти из него практически незамеченным. Особенно ночью, когда даже малейший шорох заставляет местных жителей приникать к окну и проявлять излишнее любопытство. Нет, все-таки здесь что-то не так. Трудно поверить, что все эти убийства совершил нормальный человек, не оставив при этом никаких следов. И тем не менее Пендергаст не ошибается, утверждая, что это сделал кто-то из местных. Следовательно, они все знают убийцу в лицо, но не могут идентифицировать.
– А, шериф Хейзен, – рассеянно пробормотал доктор Макхайд и кивнул.
Шериф заметил, что этот парень ведет себя не так заносчиво, как в прошлый раз. Вероятно, Пендергаст поставил его на место своими заковыристыми вопросами и гениальными догадками. Сейчас Макхайд понимал, что дело это далеко не заурядное и сулит большие награды в случае удачи. Иначе говоря, это своего рода билет в один конец из этого захолустного городка в более теплое и приличное место в каком-нибудь крупном городе штата.
– Шериф Хейзен. – Пендергаст кивнул вместо приветствия.
– Доброе утро, Пендергаст.
Тело Стотта лежало на столе, и они оба молча смотрели на него. Хейзен догадался: доктор еще не приступил к работе – и пожалел, что приехал слишком рано.
– Сестра Мэлоун? – громко позвал доктор Макхайд.
– Да, доктор, – донеслось из коридора.
– Вы готовы?
– Да.
– Хорошо, включайте видеокамеру.
– Слушаюсь, доктор.
Доктор Макхайд указал год, число и месяц, а также номер дела, после чего все они назвали свои имена и официальные должности. Все это время шериф не мог оторвать глаз от простыни, под которой угадывалось изуродованное тело Стотта.
Доктор снял белое покрывало, и шерифа чуть не стошнило. Конечно, он видел труп на кукурузном поле, но сейчас, в этой стерильной обстановке, он выглядел еще более ужасно, более нелепо. На столе лежала куча окровавленного мяса. Оно почти отстало от костей, обнажив зловонные внутренности. Шериф отвернулся, но потом заставил себя снова посмотреть на хирургический стол. Он не раз видел трупы в полицейском морге, но такое предстало перед ним впервые. Кожа была почти полностью разорвана в клочья и свисала с тела в виде отдельных кусков, вырванное мясо отстало от костей, а слои подкожного жира свисали с тела тонкими полосками, как будто кто-то специально разрезал их на мелкие части. Самое ужасное заключалось в том, что многих частей тела просто не было, а на нижней части правого бедра виднелись следы от зубов. Хейзен судорожно сглотнул, пытаясь подавить приступ тошноты, и подумал, что скорее всего это зубы собаки, лучшего друга человека.
– Перед нами тело человека, – медленно начал говорить доктор в микрофон, – идентифицированное как Уильям Лару Стотт. Это мужчина тридцати двух лет, европейского происхождения.
Доктор сделал паузу и подошел ближе к видеокамере. К счастью, все необходимые формальности завершились довольно быстро, внушив шерифу надежду, что скоро все это кончится.
– Какие у вас замечания или комментарии, мистер Пендергаст? – обратился доктор к агенту ФБР.
– Пока никаких, благодарю вас.
– Очень хорошо. Сегодня утром мы провели предварительный осмотр тела и обнаружили странные аномалии. Начну с внешнего вида.
Макхайд замолк, натужно покашлял, прочищая горло, и несколько раз бросил взгляд в сторону видеокамеры, словно проверяя, как он будет выглядеть на пленке.
– Первая аномалия: хотя труп находился на жаре по меньшей мере восемнадцать часов, он почти не разложился, за исключением отдельных частей. К тому же на теле не обнаружено никаких признаков насекомых или других паразитов.
Он снова помолчал и прокашлялся.
– Вторая аномалия более очевидна. Как мы видели, мышцы в отдельных местах отделились от костей. Это особенно заметно на лице, руках и ногах; нос и губы отсутствуют вовсе. Нет также и ушей. На плечах и бедрах кожа содрана и фактически отделена от жировой прослойки. Волосы жертвы исчезли вместе со скальпом и, вероятно, были отделены от тела уже после смерти жертвы и... как это сказать... после термической обработки. Почти все жировые складки тоже подверглись интенсивной термической обработке и превратились в жидкую субстанцию. Все эти аномалии, а также ряд других существенных характеристик можно объяснить только единственным образом: тело жертвы было сварено.
Пендергаст кивнул, подтверждая сказанное.
– Да, именно так.
Шериф Хейзен вытаращил глаза и какое-то время не мог открыть рот от изумления и ужаса.
– Сварено? – наконец выдавил он.
– Судя по всему, – невозмутимо продолжал доктор Макхайд, – тело жертвы, погруженное в воду, довели до кипения. Оно находилось в кипящей воде часа три, возможно, и больше. Дальнейшее вскрытие и дополнительный биохимический анализ частей тела позволят более точно определить время. В результате этого процесса мягкие ткани тела отделились от костей, а жировая прослойка растопилась и превратилась в полужидкую субстанцию. Многие внутренние органы отсутствуют. Однако это не только результат длительного пребывания в кипящей воде: внутренние органы использовали в качестве пищи.
