— Я пришел навестить вас и передать поклон от Сернки, — обратился гость к Главковой.
— А я была уверена, что вы ходите по домам и предлагаете свои товары, — засмеялась она.
— Я так и поступлю в случае, если сюда войдут посторонние…
Он открыл чемоданчик и разложил на столе пестрые фартуки и зеркальца для бритья. Лацо робко их потрогал и стал разглядывать себя в зеркальце. Тетя Кубаниха очнулась от дремоты и сонным взглядом окинула незнакомца.
— Ничего не бери, Ганка. Когда муж вернется, купишь все, что душе угодно, а сейчас об этом и не думай…
— Спите, спите, тетушка, я не собираюсь тратиться, — успокоила ее Главкова.
Тетушка откинула голову назад, закрыла глаза, и вскоре снова послышалось ее тихое похрапывание. Мать оперлась о подушку и с беспокойством ждала, когда гость наконец скажет, зачем он пришел. Может быть, он принес весточку от мужа? Надежда на это слабая, но все же…
— Значит, ты бросил товарищей и умчался на праздники домой? — спросил гость.
— Я приехал к маме, она больна… А завтра после обеда уеду, — ответил Лацо.
— Правильно сделал, что навестил маму, — похвалил его гость, а потом тихо добавил, пристально глядя на Главкову: — Мне нужно увидеть Ондриша.
У мальчика учащенно забилось сердце. Ондриш — это тот самый дядя, которого они провожали на вокзал. Он ведь уехал тогда вместе с мамой… Стало быть, он в Вербовом? А Лацо не знал. Ну конечно, это и есть Ондриш. Пожалуй, он все-таки на самом деле отец Ондры.
Главкова беспомощно развела руками.
— Видите, никуда я не гожусь, — с виноватым видом прошептала она. — Больна, не смогу идти в гору, а вы без меня не найдете…
Гость в задумчивости барабанил пальцами по столу. Лацо так и впился глазами в лицо матери. Он весь горел от нетерпения, но заговорить с ней не осмеливался. Его друг еще рассердится, скажет, чтобы Лацо не вмешивался в дела взрослых.
Но мать не замечала устремленных к ней с мольбой глаз. Она растерянно смотрела на незнакомца, сидевшего у стола, и даже не повернулась ни разу в сторону сына. А гость о чем-то думал, не видя, что происходит вокруг него, и, казалось, забыл, где находится.
Лацо нахмурился. Непослушный вихор упал ему на лоб, и, понурив голову, он подошел к матери.
— Мама, — робко окликнул он ее.
Главкова вопросительно посмотрела на сына. Мальчик опустился возле нее на колени.
Мать с тревогой заглянула в глаза Лацо и тотчас наклонилась к нему.
— Мамочка, можно я?.. — сказал он, набравшись храбрости.
Мать ответила не сразу. Сперва она испытующе поглядела на гостя, потом нерешительно кивнула головой.
— А ты найдешь дорогу в темноте? — с сомнением в голосе спросила она.
— Найду, мама. Сначала по выпасам, потом через ручей и в лес, потом спуститься в долину и у креста подняться на Высокую.
— Молодец, все запомнил! — слабо улыбнулась она. — Лацо проводит вас.
Лицо гостя сразу просветлело.
— Да здравствует команда! — Он бодро протянул руку мальчику: — Значит, вместе пойдем?
— Пойдем! — весело ответил Лацо и положил свою руку на его широкую ладонь.
* * *
— Стой! Кто идет? — прозвучал в темноте строгий окрик.
Лацо и его взрослый друг долго плутали по узеньким лесным тропинкам и уже решили, что заблудились, как вдруг раздался этот голос. Они никого не видели. В ночной тиши сухо щелкнул затвор винтовки. Но теперь Лацо уже ничего не боялся. Ведь где-то поблизости находится Якуб.
— Мне нужно поговорить с командиром. Очень важно, — громко ответил спутник Лацо.
— Пароль? — настойчиво произнес невидимый часовой.
«Сторожевой пост!» — взволнованно подумал мальчик.
— Пароля я не знаю. Я представитель партии и пришел по ее поручению.
Ответа не последовало. Очевидно, там, в чаще леса, совещались.
— Якуб, командир Якуб — мой брат! — закричал Лацо, желая рассеять недоверие часового. Он радовался, что сейчас увидит брата, и в то же время опасался, что их не пропустят к нему.
Минуту спустя они услышали свист.
— Ни с места, — уже более миролюбиво приказал тот же голос.
И неожиданно их ослепил яркий луч карманного фонаря. Лацо быстро зажмурил глаза.
— А, наш маленький герой! — пробасил кто-то в темноте.
Лацо был счастлив. Ему тоже захотелось увидеть часового. Наверно, Лацо узнал бы его — ведь в прошлый раз он видел кое-кого из партизан и хорошо их запомнил. Но фонарика у него не было, да, пожалуй, и не полагается светить в лицо часовому. Конечно, нет!
Со стороны леса кто-то поспешно приближался к ним; они отчетливо слышали, как хрустит хворост под их ногами. Из густой тьмы вынырнули две фигуры. Снова зажегся фонарик, и Лацо еще крепче зажмурился, а когда он открыл глаза, патрульные уже стояли за их спиной.
— Идите вперед, товарищи, мы пойдем за вами, — произнес чей-то приятный голос.
Лацо едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от радости. Они идут к Якубу! «Товарищи», — обратился к ним партизан. Значит, он имел в виду и Лацо. «Идите вперед, товарищи»…
Если бы ребята из команды слышали, вот бы они удивились! Как жаль, что нельзя им про это рассказать!
Лацо даже вздохнул. До чего же обидно! Нельзя даже словечком обмолвиться о самом большом событии, которое ему довелось пережить в Вербовом. Никто об этом не должен знать.
— Стойте! — сказал один из конвойных.
Они остановились. На поляне белела палатка — настоящая большая палатка, только Лацо заметил ее не сразу, потому что кругом лежал снег.
Изнутри пробивался слабый свет, окрашивая полотно в бледно-желтый цвет. Кто-то откинул полог и, согнувшись, вышел из палатки.
— Якуб! — воскликнул Лацо и замер на месте, испугавшись, что брат на него рассердится.
На этот раз мальчику показалось, что Якуб стал еще выше ростом и шире в плечах, чем прежде. Как же иначе! Якуб теперь командир! Он командует всеми партизанами — и теми, которые сейчас спят, и часовыми, и теми двумя, которые привели их сюда. А сам Якуб еще не спал, он, наверно, думал о том, как поскорее избавиться от немцев и гардистов.
— Лацо! — удивленно воскликнул Якуб.
Он быстро шагнул к ним навстречу, взял брата за плечи, приподнял его и заглянул в глаза, словно стараясь прочесть в них что-то важное.
— Растешь, парень. Скоро можно будет тебе доверить пулемет. Придешь к нам? — засмеялся он.
— Приду, — убежденно сказал мальчик.
— А ты как к нам попал? Зачем? — уже совсем другим, очень серьезным тоном спросил Якуб у спутника Лацо.
— По поручению Центрального комитета. Пароль постоянный: «Смерть фашизму, да здравствует Коммунистическая партия!» — ответил тот.
Якуб сердечно обнял его. Лацо было лестно, что он привел к партизанам такого важного гостя, да к тому же члена своей команды. В этот момент из палатки вылез второй великан — пожалуй, он был еще выше Якуба. Лацо узнал в нем дядю Яна, которого они с Зузкой провожали на вокзал.
— Руда! — радостно воскликнул дядя Ян, разглядев в темноте лицо товарища из Жилины.
С минуту они стояли молча, потом вдруг развеселились и принялись тузить друг друга по спине.
— Ты, старина, вырастаешь всюду, где тебя не сеяли, — пошутил великан.
— Я сам сею и, надеюсь, дождусь жатвы, — со смехом ответил Руда.
Все кругом тоже рассмеялись.
Увлекшись разговором, товарищи не спеша подошли к лагерному костру. В куче пепла еще тлело несколько головешек. Лацо опустился на колени и стал раздувать огонь, стараясь набрать в легкие как можно больше воздуха. Когда угольки разгорелись, он принялся осторожно подбрасывать хворост. Веточки быстро вспыхнули, затрещали, и яркие языки пламени взметнулись ввысь.
Лацо не раз приходилось разводить в поле костер, и он хорошо знал, как это делается. Теперь он выбирал поленца покрупнее и все подкладывал и подкладывал. Дрова были сухие и не дымили. В воздухе стоял приятный запах смолистой хвои.
А Руда тем временем оживленно беседовал с Якубом и Ондришем.
— …Главное, не оставлять немцам решительно ничего. Угнать коров, запасы продовольствия зарыть в землю, — объяснял он.
Лацо украдкой поглядывал на них. Товарищи внимательно слушали Руду, а Лацо плохо разбирал, что он им объясняет. Руда говорил тихо и быстро, порой обрывал на полуслове начатую фразу, перескакивая от одного вопроса к другому. Все это было непонятно мальчику.
— Завтра, — сказал Якуб, — наши отряды начнут открыто действовать против фашистов по всему краю. Среди нас есть несколько русских. Они бежали из концлагеря. Это опытные, закаленные фронтовики — знают, как обращаться со взрывчаткой, умеют изготовить мины из любого материала, хоть из щепок. Они нам помогут организовать взрывы на железной дороге.
Лацо продолжал подбрасывать в огонь поленья и сухие ветки. Пламя ярко разгорелось, и от костра веяло приятным теплом. Мальчик согрел руки и теперь сушил ботинки — осторожно, чтобы не прожечь подметки.
