Наша “команда” составляла двести сибиряков, имевших по несколько спортивных разрядов, а потому уровень нагрузок с ходу оказался взвинчен до предела. Сначала дела обстояли откровенно хреново. Ты дух и все, чем ты занят – это интенсивные занятия спортом, вперемежку с зубрежкой устава караульной службы. Но даже тогда имелись светлые моменты. Такие, как случавшийся раз в неделю выход на стрельбище. Представляя собой целую церемонию, это мероприятие занимало все время до обеда, основной сложностью которого являлась транспортировка на себе указанного на сегодня вида оружия.
И хотя ПК, тяжелый пулемет с ленточной подачей патронов по своей массе превышал автомат почти втрое, прогуляться на стрельбище я предпочитал именно с ним. Чего, правда не скажешь о маршбросках, случавшихся с той же периодичностью. Но из него я и отличился на первых же стрельбах, как он был закреплен за мной по прибытии в роту. Особенность этого оружия заключается, что в этой махине исключена возможность одиночного выстрела. Минимальная очередь в два патрона достигалась кратковременным нажатием на спусковой крючок, который при крайне ощутимой отдаче уловить непросто. Но мне, несмотря на отсутствие опыта в обращении с этим оружием, с первого раза удалось продемонстрировать подобный фокус.
Первая же очередь из двух патронов положила ростовую мишень, заставив всех оборвать привычный треп, заинтересовавшись происходящим в стрелковом секторе. Не обращая внимания на повисшую тишину, я огласил прежний лаконичный приговор из двух выстрелов грудной мишени, а после находящемуся дальше всех “пулемету”. Патронов выдавалось двенадцать, и учитывая, что половина боекоплекта осталась не использована, вынудило техника поднять все мишени снова. Но то, что я вновь положил их все, являлось целиком заслугой школьного стрелкового кружка и прежнего владельца пулемета, пристрелявшего его “в ноль”.
Постоянное общение с оружием исключало крайние проявления дедовщины, поэтому у нас она носила скорее семейный характер. Потом пошли караулы, и изматывающие спортивные нагрузки вошли в привычку. Скучные занятия по теории заменили практические тренировки, в результате которых я освоил обращение с новыми видами оружия. Такие, как переносной зенитно-ракетный комплекс (ПЗРК), не считая гранатомета и прочих ракетных малокалиберок. Ко всему прочему добавились периодические выезды “на сработки”. Три из пяти площадок были оборудованы автоматической системой охраны, осуществляемой датчиками движения. На входе на площадку размещалось КПП и в случае сработки, дежуривший там контролер вызывал на разборки тех, кто в этот момент находился в роте. В качестве компенсации за беспокойство, добираться своим ходом необходимости не возникало, потому что на место нас доставлял безотказный “шишига” – ГАЗ-66, и наша задача заключалось лишь в прочесывании территории. С одной из таких поездок у меня и связано, пожалуй, самое яркое впечатление о службе.
Обнаружив “продав” в МЗП оружие было немедленно поставлено на боевой взвод. Опоясывающее площадку “МалоЗаметное Препятствие”, представляло собой дьявольскую путанку из тонкой, но прочной проволоки. Затягиваясь, стоило туда попасть, и даже лоси, при всей своей мощи, не добирались и до середины этой преграды, запутываясь наглухо. Рассыпавшись цепью от места проникновения на охраняемую территорию, мы преступили к штатной процедуре прочесывания. И завернув за угол очередного Здания, я нос к носу столкнулся с бурым Камчатским медведем.
Нас разделяло не более пяти метров, и тогда я смог лично убедиться, что данный вид уступает в размерах только белому медведю, намного превосходя Северо-Американского гризли. Но самое паскудное, что он стоял ко мне мордой, и сразу заметил мое появление. Причина его появления стала понятна, когда я разобрал, от чего я собственно отвлек “мишку”. Он мирно завтракал “Шарой”, бесхозным догом, всеобщим любимцем нашей роты. Пропал Шара два дня назад, но о том, что он по какой-то причине умер, первым узнал медведь, явившись на запах разлагающего мяса и на правах хозяина тайги протоптав своими широкими лапами проход в МПЗ, заявился на охраняемую территорию.
Каким бы я не мнил себя героем, но происходящее дальше наблюдал не шелохнувшись. Медведь встал на задние лапы, хотя, на мой взгляд, чтобы продемонстрировать свои громадные размеры, делать этого ему было совершенно не обязательно. Если стоя на четырех лапах в холке он достигал примерно моего роста, то в этой позе Потапыч выглядел настолько исполински, что мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Я действовал интуитивно, и основную надежду возлагал не на силу оружия, которое держал в руках, а разве что на чудо. ПК имеет калибр семь – шестьдесят две, против пять – сорок пять обычного Калаша, но и это преимущество уверенности не добавляло. Реакция у медведя поразительная, и если первые же выстрелы окажутся для него не смертельны, то произвести больше трех – четырех, вряд ли получиться. А потом, скорее всего, моя голова, как футбольный мячик, покатиться под ноги следовавших за мной товарищей.
Я смотрел ему в глаза и встречал такой же пристальный взгляд. Говорят, собака атакует после того, как почувствует запах испуга человека. Может оно и так, но о том, что после первого провокационного лая, оценивая реакцию, она смотрит человеку именно в глаза, я знал не понаслышке. Потому что неоднократно сам ловил этот взгляд и своим ответным яростным взором заставлял отказаться от нападения. Здесь происходило что-то подобное, только если у собаки глаза, хоть и умного, но животного, то здесь, несмотря на специфическое строение глаз, у меня сложилось впечатление, что это был взгляд разумного существа.
Ну а с человеком всегда можно договориться, что я и предпринял, посчитав, что даже настолько фантастический способ разрулить ситуацию более реалистичен, чем открыть стрельбу. Медведь зарычал, хоть и не очень громко, но вибрация этого глухого рыка передалась мне через разделяющее нас расстояние.
– Уходи! – как можно уверенней и категоричней произнес я, продолжая глядеть ему в глаза. Медведь вновь испустил недовольный рык и опустился на четыре лапы. Но не атаковал. Тогда я начал смещаться в сторону, открывая ему проход к тайге за продавленным им участком ПЗП. Скорее всего, ему и самому было неуютно в непривычной обстановке, а потому поняв, что закончить завтрак спокойно не получиться, он вальяжно направился к выходу. Проходя мимо меня, он высокомерно даже не взглянул в мою сторону, что только подтвердило мою уверенность в понимании им собственного превосходства.
Глядя, как преодолев МЗП, медведь скрывается в тайге, я даже не заметил, как сзади подошли товарищи, несмотря на то, что они довольно бурно обсуждали произошедшее. В себя я пришел, когда командир нашего взвода, старший прапорщик Ласьков, мужик суровый, но справедливый, одобрительно похлопал меня по плечу и необычно мягко сказал:
– Оружие на предохранитель поставь.
Но вместе с тем, вопрос Амкера пробудил массу самых светлых воспоминаний, сделавших армию одной из наиболее ярких страниц в моей жизни. Муштра разумна до определенного предела и почти сразу с ростом нагрузок, нам стали предоставлять и возможность расслабиться. Увольнения позволяли нам посещать множество интересных и необычных мест. Ближайшие городки с их достопримечательностями вскоре оказались нами досконально исследованы. И когда в порт Петропавловск – Камчатского заходили корабли, выполнявшие в океане те же функции, как и наша часть, нам всегда устраивали посещения этих схожих с нашими площадками множеством куполов антенн громадин, что позволяло нам общаться со служившими на них моряками.
Хотя бесспорным лидером проведения досуга всегда являлись горячие источники “Паратунки”. Оборудованные раздевалками и прочей инфраструктурой бассейны, позволяли купаться зимой под открытым небом, благодаря горячим источникам, бьющим из земли. И можно было, выбравшись на окружающую бассейны деревянную платформу, усесться в одних плавках в сугроб, лежащий возле защищающего от ветра высокого забора, и слепив снежок, запустить в товарищей, играющих в воде в “казаки-разбойники”.
– Да не, так, в штабе писарем отсиделся – ответил я Амкеру фразой из любимого кино, не желая делиться с ним своими сокровенными воспоминаниями.
– Зато, как я понял, тебе довелось поучаствовать – вопросом на вопрос ответил я.
Не знаю, что вызвало промедление с ответом с его стороны, но прозвучал он абсолютно в унисон с моим. Причем, по непонятной иронии абсолютно точно описав обязанности реального оператора тридцать четвертого отдела.
– Да на пульте связи на командном посту перекантовался, ну и программное обеспечение прицепом тащил – ответил он.
Что-то здесь было не чисто, но разбираться в чем заключается интрига со стороны Амкера, я решил в другой раз, а пока хоть и имел такую возможность, мои помыслы занимали более злободневные вопросы.
