в порядке, по тоннелю вместо её речи разнёсся писк феникса.
Эмиэль же, не получив никакой реакции, попробовал чуть сильнее потрясти предводительницу, но Ная даже не почувствовала — она только видела это, а ещё чувствовала, как в мужчине поднимались тревога и страх: слишком свежи ещё были его воспоминания о времени, когда он шёл по тоннелям с её бессознательным телом на руках.
— Кьяр, сделай что-нибудь! — рявкнул он, заставив танцора вздрогнуть от неожиданности.
— Я? — растерялся Кьяр.
Ная видела, что танцор представления не имел, что мог сделать. А ещё видела, что Эмиэль почему-то считал, что тот мог её вернуть в реальность.
— Ты! — зарычал Эмиэль. — Хочешь, чтобы она потерялась в сознании феникса? Если нет, то сделай что-нибудь!
Кьяр совершенно не понимал, почему эту ответственность Эмиэль пытался переложить на него, как не понимал и почему мужчина вообще так остро реагировал. Танцор не понимал, что происходит, но, в отличие от Эмиэля, почему-то не нервничал. Как будто для него не было никакой проблемы: он просто спокойно ждал, когда Ная справится. В его восприятии не было даже отдалённого образа того, что что-то могло пойти не так.
Тем не менее, чтобы Эмиэль не орал и отстал от него, Кьяр опустился перед Наей на колени и притянул её к себе. В его понимании он скорее бы помешал ей, чем помог этим, но он также знал, что доказать это Эмиэлю было совершенно невозможно. В этот момент, будучи в сознании феникса, Ная увидела всё, что скрывал танцор и из-за чего переживал.
— Дурной ты, почему было просто не сказать? — её собственный голос прозвучал со стороны, удивив даже её.
Ная уловила растерянность Кьяра, радость других ребят, удовлетворение собственной правотой Эмиэля и невольно рассмеялась: это было забавно, хоть она и путалось, ощущая всех одновременно.
— Ладно, я вроде поняла, — улыбнулась она Кьяру в плечо, — только я пока не знаю как так двигаться, так что присмотрите за моим телом.
Контролировать перемещения феникса ей было не нужно — он летел туда, куда направлялось сознание. Примерно так же на самом деле было и с речью — в какое тело перемещалась энергия, то и издавало звуки.
Птица долетела до пещеры с озером и, приземлившись на пол, заглянула внутрь.
— Похоже хааи так там и обосновались — плакал наш краб. Они там жрут кого-то здоровенного, даже не могу понять, кто это был… — описала увиденное Ная.
— Можешь поймать одного? — вдруг спросил Кьяр.
— Хааи? — удивилась женщина.
— Ну, да, — подтвердил танцор, — пусть феникс принесёт — ему-то они ничего не сделают.
Ная даже представить не могла, зачем Кьяру мелкий вредитель, но просьбу исполнила. Вернувшись к отряду, птица притащила извивающегося всем своим пушистым лягушачьим телом, клацающего пастью, визжащего хааи и придавила его лапой к полу.
— Лови, я сейчас отзову феникса, — предупредила Ная танцора.
Когда феникс снова растворился в ней, женщина, наконец, почувствовала своё тело и смогла открыть глаза.
— Значит, краба нам не видать? — разочарованно уточнил Иран. — Идём обратно?
— Если только ты не хочешь отбивать добычу у стаи хааи, — Ная вздохнула, поднимаясь на ноги.
— Может, ты их как в прошлый раз спалишь? — всё ещё отказываясь терять последнюю надежду, предложил мужчина.
— В этот раз я могу спалить их вместе с озером, — отказалась предводительница.
Рисковать ей совершенно не хотелось: одного Эмиэля феникс тогда защитил, но где гарантия, что он спрятал бы сразу шестерых?
— Ради какого демона тебе понадобилась эта тварь? Они же только стаей опасны, а от одного никакого толку — просто большая, зубастая, пушистая жаба, которая жрёт всё подряд, — поинтересовался Асин у Кьяра, дергая за клыки хааи у того в руках.
— Хочу показать Шиину, что ему предстоит с его элементалем, — Кьяр сунул монстра Асину и поднял с земли обычный серый камень. Танцор поставил на нём печать призыва, запечатлев вторую её часть на спине монстра.
— Это ведь слабый монстр — можно было и на себя поставить печать, чтоб не таскаться с камнем, — предложила Ная, подойдя к мужчинам, чтобы проверить заклинание.
— Я умею ставить печати призыва только на предметы, — покачал головой Кьяр, пряча хааи между измерениями.
Предводительница тут же забрала у него камень, призвала монстра обратно и, поймав его за шею, разрушила заклинание танцора.
— Поставь первую печать на хааи, — приказала она, — а потом сформируй вторую так, как будто собираешься поставить её на камень, но оставь незавершенной: ту часть, которая отвечает за фиксацию на предмете нужно завершить, когда печать будет на твоём теле, но сперва соедини её со своей магической системой, иначе она уничтожит печать, приняв её за чужеродный объект.
— Можешь просто на мне показать? — попросил Кьяр.
— Честно говоря, я боюсь, что моя магия снова выйдет из-под контроля — так что пробуй сам, — вздохнула Ная.
— Это же не боевая, попробуй, — мягко настоял мужчина.
— Кьяр, — хмуро глянула ему в глаза предводительница.
— Твой огонь зависит от эмоций — ты не причинишь мне вреда, так что всё будет хорошо, — улыбнулся в ответ танцор.
— Ладно… — Ная сдалась, сама не до конца понимая, почему вообще его слушала. Наверное, потому что он действительно верил в то, что говорил.
Пока предводительница спорила с Кьяром, Эмиэль подошёл к сосредоточенно следящему за ними Асину:
— За чем ты так наблюдаешь? — поинтересовался он.
— Интересно, он это специально делает или просто интуитивно? — усмехнулся маг.
— «Это» — это что? — не понял Эмиэль.
— Ная старается по возможности не использовать магию, чтобы случайно не навредить нам, а он уже не в первый раз провоцирует её, и при этом заставляет верить, что это безопасно. Кьяр может помочь ей перестать бояться своей новой магии, если будет продолжать, — объяснил мужчина.
— Нам бы стоило делать то же самое, — выслушав его, нахмурился Эмиэль.
— Согласен. Надо сказать остальным, — кивнул Асин.
— Сделаешь?
— Да.
* * *
— Так ты попросил поймать эту гадость, чтобы показать мне, как справиться с элементалем? — уточнил Шиин,
