Малфой нервно мотнул головой, но глаз по-прежнему не поднимал.
- Это несложно, Люциус, - Тёмный Лорд сегодня был на удивление терпелив. - Поднять палочку и сказать два слова. Я жду.
- Ну, давай же… - донёсся чуть слышный сдавленный шёпот за спиной Рабастана.
Он обернулся. Дик, должно быть, сам не замечая того, стискивал кулаки и шептал себе под нос что-то неразборчивое, но очень похожее на «давай уже, сделай это…»
Да, Люциус. Сделай это, и всем нам будет позволено покинуть эту страшную комнату. Сделай это, и Тёмный Лорд не станет тебя наказывать за непослушание. Ты же знаешь, каким может быть наказание…
Люциус всё же заставил себя поднять руку с палочкой. Но велеть рукам перестать дрожать было ему не под силу.
Рабастан совсем не хотел видеть этого. И всё-таки смотрел, смотрел не отрываясь, как белеют губы Люциуса, как капля пота ползёт по его виску, как мужчина на полу поднимает тяжёлые веки и молча встречает взгляд Малфоя…
Рука, стискивающая палочку, безвольно повисла вдоль тела.
- Я не могу, мой Лорд… - почти беззвучно шепнул он.
И даже сейчас Тёмный Лорд не разгневался.
- Хорошо, Люциус. Я помогу тебе. Но запомни, эта поблажка - последняя, - с лёгкой укоризной сказал он, поднимая свою палочку. - Imperio.
…Закаменевшие плечи расслабляются, а глаза становятся совершенно прозрачными, как у идиота. Только без дурацкой улыбки - лицо Люциуса не выражает ровным счётом ничего. И руки его больше не трясутся. Кончик палочки направлен прямо на Робертсона.
- Avada Kedavra, - спокойно произносит Люциус. И оборачивается к Повелителю, ожидая увидеть одобрение.
Тёмный Лорд кивает:
- Хорошо, Люциус. Очень хорошо. Finite…
…После отмены заклинания Рабастан ожидал увидеть обратную метаморфозу. Но Люциус по-прежнему пустыми глазами смотрел на распластавшиеся на полу тела: мёртвое и два пока ещё живых.
- Ты убедился, что в этом нет ничего сложного? - вкрадчиво поинтересовался Тёмный Лорд. - Теперь ты должен сделать это сам. Первого непростительного для тебя больше не будет, Люциус. Осталось только второе… и, если этого окажется недостаточно, третье. Ты понимаешь меня?
- Да, я понял, мой Лорд, - так же равнодушно, как под Империусом, отозвался Малфой.
Тем же тоном он выговорил убивающее заклятие ещё дважды, и два зелёных луча сорвались с конца его палочки. И даже после этого Люциус продолжал неподвижно стоять над телами. Пока Повелитель опять не коснулся его плеча.
- Вот и всё, Люциус. У тебя получилось. Теперь у тебя будет получаться всегда. И я рад этому. Мне было бы действительно жаль потерять такого слугу.
- Благодарю вас, мой Лорд, - кивнул тот.
Тёмный Лорд, не снимая ладони с плеча Люциуса, развернул его к выходу из комнаты, спиной к мертвецам, небрежно велев Аллену:
- Убери здесь. Тела пока в подвал.
Однако вместо того, чтобы, как обычно, молча кивнуть, Дик яростно вскинулся и зашипел, раздувая ноздри:
- Хватит!.. Хватит отдавать мне приказы, как шелудивому псу! Хватит бросать мне жалкие подачки! Превратили мой дом в склеп, залили дерьмом и кровью и держите меня в нём за раба!.. Я не позволю больше!..
«Совсем с ума сошёл», - только и успел подумать Рабастан сочувственно и даже не удивившись толком, а Тёмный Лорд уже поднимал палочку.
Но Дик успел раньше.
- Expelliarmus! - выкрикнул он, и поймал вырвавшуюся из ладони Повелителя палочку прежде, чем кто-то успел шевельнуться. - Avada…
Медленно, слишком медленно, непоправимо опаздывая, Белла вскидывала руку и Макнейр выдёргивал палочку из рукава… Но договорить Аллен не успел.
Чёрное пламя вырвалось из-под его рукава на том месте, где таилась Метка, и объяло сперва руку, а потом и всего Дика. Он корчился и истошно вопил, пока огонь пожирал его тело, но никто не сделал ни шагу по направлению к нему. Только те, кто успел вынуть свои палочки, медленно опускали их.
Через полминуты всё кончилось. Осталась лишь горка серого пепла на полу, да ещё волшебная палочка Повелителя, которой, казалось, ничуть не повредило пребывание в чёрном пламени.
Люциус, который находился ближе всех к Аллену во время нападения, опустился на колено, поднял палочку, бережно отёр полой своей мантии и, поднявшись, протянул Лорду, держа на вытянутых руках.
- И эта участь ждёт всех предателей. Я хочу, чтобы вы навсегда запомнили то, что увидели, - медленно проговорил Повелитель, принимая палочку из рук Люциуса. - Однако я опечален… Семеро вассалов не в силах защитить своего господина. Или, может быть, вы не хотели этого?
- Мой лорд… - последовал единодушный выдох.
Сперва Беллатрикс, а за ней и остальные опустились на колени.
Тёмный Лорд неторопливо прошёлся между коленопреклонёнными Упивающимися Смертью. Остановился перед Беллатрикс.
- И ты, Белла?..
- Мой Лорд, моя жизнь принадлежит вам, - горячо заверила та, вперив преданный взгляд в его лицо.
- Все ваши жизни. Без остатка, - безэмоционально отозвался он. - Помните об этом.
На пороге комнаты он остановился и, мгновение помедлив, велел:
- Нотт, Гойл. Теперь убирать эту падаль придётся вам.
* * *
…Стоило ему уйти, как Люциус на глазах ссутулился, позеленел и, зажимая рот ладонью, поспешно вышел из комнаты.
Рабастан отправился следом за ним. Малфой торопливо шёл, почти бежал по узкому тёмному коридору, ведущему ко входной двери, и Рабастан боялся, что он аппарирует, едва оказавшись за стенами дома.
Когда дверь за спиной Люциуса хлопнула, закрываясь, он был почти уверен, что опоздал.
Но Малфой обнаружился прямо на крыльце. Его рвало на каменные ступени, на вытоптанную землю, и одной рукой он цеплялся за перила, чтобы не упасть.
Рабастан топтался у него за спиной, не зная, чем бы помочь. Единственное, что ему пришло в голову - собрать рассыпавшиеся волосы Люциуса, чтобы они не испачкались. Ленты у него не было, приходилось придерживать волосы руками, пока Люциуса не перестали терзать желудочные спазмы.
Выпрямившись и кое-как приведя себя в порядок, Малфой поднял прищуренные глаза на Рабастана.
- Лестрейндж, - всё ещё подрагивающим голосом поинтересовался он. - Я уже просил тебя оставить меня в покое?
- Да, но я испугался, что тебе плохо…
- Но ты меня не послушал, - Малфой отказывался принимать его оправдания. - Пусть будет по-твоему.
Одной рукой он крепко вцепился в запястье Рабастана. Другой - вытащил из кармана бронзовый ключ на цепочке и сжал в ладони.
Глава тридцать пятая. Рабастан.
То, что в этом доме давно никто не бывал, было понятно сразу же. По пыли, скопившейся на всех поверхностях, по застоявшемуся воздуху, по отсыревшим, слежавшимся простыням…
Малфою было наплевать на свежесть белья. Небрежное «Scourgify», взмах палочки - и сойдёт.
Он расстегнул и сбросил на пол мантию, а потом довольно сильно толкнул Рабастана к кровати. Тот, не удержавшись, упал на простыни, спиной вперёд.
Люциус тут же шагнул следом. Навалился сверху, упираясь коленом между разведённых бёдер Рабастана, и, горячо дыша в висок, принялся торопливо освобождать его от одежды.
Лестрейндж не сопротивлялся. Молча позволял расстёгивать пуговицы, послушно вытягивал руки из рукавов и приподнимал бёдра, чтобы Люциус мог стащить с него брюки.
Происходящее казалось ему нелепой и злой насмешкой. Дьябло, он же целый год мечтал о том, чтобы оказаться в постели с Люком! А теперь он не испытывал ни страсти, ни нежности, только всё возрастающую неловкость. Да и возбуждение Малфоя, он ясно это понимал, имело под собой причины, весьма далёкие от нежных чувств. Ярость. Страх. Боль. Ненависть… Совсем не те чувства, с которыми можно отправиться в постель к дорогой супруге. А вот бывший любовник - совсем другое дело.
Вполне объяснимо, только лучше от этого не становится.
Он даже почувствовал что-то, похожее на облегчение, когда Малфой, быстро раздевшись, перевернул его на живот. По крайней мере, можно было спрятать лицо в простынях, а не демонстрировать свою растерянность так откровенно.
Холодные, наспех облизанные пальцы раздвинули его ягодицы и попытались проникнуть внутрь. Это было делом непростым и, честно сказать, неприятным. После столь долгого перерыва ничего, кроме тянущей боли, Рабастан не испытывал. Но всё же пытался найти подходящую позу, ёрзал по кровати, приподнимал зад…
Однако такой подготовки было совершенно недостаточно. Напряжённые мышцы никак не желали расслабляться. И, когда Люциус попытался войти в него, прямо так, насухо, он глухо взвыл:
- Малфой, с-сука!.. Больно же…
- Ничего, потерпишь, - сквозь зубы отозвался Люциус. - Ты ведь сам этого хотел.
И тут же, вопреки собственным словам, он отодвинулся и встал с кровати. Отошёл к комоду у стены, принялся выдвигать его ящики. В третьем по счёту обнаружилась круглая баночка, Люциус открыл её и недоверчиво понюхал.
- Тебе повезло, - сухо сказал он. - Тут крема ещё полбанки.
