Лиам, не стирая капли моросящего дождя с лица, смотрел вверх.
Когда Грера играючи проломила и щит, и часть здания, он вдруг подумал, что они дураки, если думали, что эта война дастся им легко. Идиот и Диас, и весь Пятый отдел…
Она была сколь прекрасна, столь и ужасна в своей великолепной мощи – представительница чужой расы.
Обрушенная часть стены с грохотом рухнула на клумбы; отлетел, пробив лобовое стекло одного из серебристых автомобилей, кусок бетона.
Кейна.
Он был спокоен, как дыхание спящего кота, тот человек, который стоял в проеме, который смотрел на неё, на нас. Спокоен, несмотря на отсутствующую, снесенную хвостом стену, спокоен, несмотря на то, что стоял в шаге от образовавшийся пропасти.
И он был тем, кого она искала. Мужчина средних лет. Ничем не выдающийся, среднего роста и сложения, с незапоминающимися на первый взгляд чертами лица. Только серо-голубые глаза выдавали – слишком умный, нечеловеческий взгляд. Смесь ядерной торпеды и мудрой черепахи. Грера рассматривала стоящего долгую секунду (мне казалось, век), после моргнула влажной черной перепонкой, и полетел вдруг по направлению к остаткам кабинета лист – тот самый, который мы писали с ней вместе. Он летел, как осенний лист, кружил, выписывал пируэты. Но попал человеку в форме четко в руки.
Долгие моменты прочтения – внимательного, вдумчивого. А после одна-единственная фраза:
– Я тебя понял.
«Услышал. Разберусь».
И впервые Грера ощутила нечто, похожее на облегчение: выдохнула всем телом, всеми органическими кольцами и чешуей. Она только что завершила то, ради чего проделала долгий путь. Нечто бесконечно ценное. Ей не важна стала обрушенная стена, это здание, этот мир, у нее ровно и спокойно забилось многокамерное сердце.
Сообщение передано; на ее горизонте запахло далеким домом – родным для нее, чужим для меня.
И, кажется, только теперь она заметила меня – носителя. Вспомнила, что нам пора разделиться. Ей уже было не до меня – человеческой мошки, – ей хотелось вернуться. И Грера, выгнувшись на месте дугой, на космической скорости, чтобы быстрее достичь земли, устремилась вниз.
Она «высадила» меня там, где я просила, – на линии огня.
И, глядя на количество устремленных на меня пистолетных дул, я впервые пожалела, что упомянула об этом. Лучше бы попросила вернуть меня в домик лесника, прожила бы пару недель в осеннем лесу…
А тут холодно, стыло.
Я впервые за долгое время была без нее внутри; отсоединившаяся, извлекшая себя из меня Грера – высокая, пятиметровая, – клубилась кольцами за моей спиной.
Равнодушные напряженные взгляды, напряженные пальцы на спусковых крючках – все желали меня убить. Плохой последний момент. Она исчезнет сейчас, я останусь. Ненадолго, пока не прошьют тело десятки пуль, лучей…
– Передавай своим… привет, – шепнула я той, кто уже, я чувствовала, создавала в пространстве очередной разлом-колодец. Завращалась за спиной черная воронка – она нырнет туда и исчезнет. Ее путь продолжится. Мой закончится здесь.
*****
«Не стреляйте! – орал Лиам так громко, что даже мысленно охрип. – Не стреляйте! Девчонка безопасна!»
Уже поступил приказ Греру отпустить, уже оставили в покое Пульсары и попытки починить питание.
А вот её…
Кто-то сверху забыл упомянуть про девчонку, о том, что ее тоже нужно спасти.
«Не стреляйте!»
В мятой изорванной майке не по погоде, худая, очень бледная. Ей было холодно на улице, на ней даже не было обуви – голые ступни на холодном мокром асфальте. «Сморщенная» поза, дрожащая, одинокая.
«Не стреляйте!»
Он готов был бегать вокруг, бить по дулам, принудительно опускать вниз, но у всех сразу?
Что-то ядовитое было разлито в воздухе – ядерный боевой дух, ненависть. Те, кто держал в руках оружие, уже хотели кого-нибудь убить, уже нуждались в этом.
Огромная змея, только что создавшая прямо из воздуха черную воронку, картинно развернулась на месте, разметав вокруг себя частицы мрака, а после скользнула в портал. И Лиам в который раз на автомате подумал: «Какая же она здоровая, толстая…»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он слишком поздно начал его плести вокруг Кейны – щит… Задымился, разошелся по швам, раскрутился по гайкам. Зря пытался орать – все равно, что рупором остановить танк, – нужно было начать раньше…
Она ощутила его сразу, как только вокруг ее тела начало возникать белесое сияние. Посмотрела прямо на Карру, прямо в душу. Таким бесхитростным, простым и ничего не ждущим взглядом, что ему стало плохо. Более ничего не пыталась ему сказать.
Он выложился на сто процентов, на двести, на пятьсот… Он закрыл ее всей своей энергией, но ее все равно оказалось мало, когда кто-то один – тот, у кого сдали нервы – нажал на спуск.
И к первому лучу тут же добавились другие.
Лиам орал уже вслух, когда они, пробив его защиту, коснулись кожи Кейны, и та мгновенно задымилась, запузырилась.
Треснуло стекло его внутреннего мира.
Хватило бы еще одного мгновения, чтобы тело худой девчонки разорвало на части – он рухнул на колени, не удержался, когда понял, что ему прямо сейчас надлежит это увидеть.
Но увидел другое.
Хвост.
Вынырнувший стрелой из колодца, где уже скрылась змея. Хвост, обнявший Кейну, как куклу, скрутившийся вокруг нее, как удав.
И увлекший за собой.
Стреляли, несмотря на приказ не трогать Греру, уже в портал, в закручивающуюся спираль, в чужеродный тоннель.
Надорвавший связки и внутренние резервы Лиам, охрипший и оглохший, чувствовал мокрый асфальт коленями, как могильный постамент.
Часть третья
Глава 24. Гребень
(Les Friction – This Is a Call)
Уровень 14. Нордейл.
Лиам.
– Вы знаете, что подвергли не только этот, но все Уровни опасности, когда отключили питание Пульсаров?
– Я знал, что делаю.
– Вы не могли этого знать. Не могли оценить наверняка уровень агрессии инородного существа.
– Я знал его намерения.
– Потому что читали ту бумагу?
– Потому что читал.
– Слова остаются словами, если они не подтверждены статистическими данными.
Лиам отвечал на все эти вопросы, кажется, в трехсотый раз. Замкнутый в кольцо день.
– Вы признаете, что нарушили свод правил, что преступили закон и превысили допустимые полномочия?
– Поддавшись эмоциям, я не потерял рассудительность.
– Потеряли, нарушив пункт 2.88-561.
– Я спасал человека…
– С риском уничтожить человечество.
– Преувеличение.
– Нет. Не преувеличение. Так вы признаете, что превысили полномочия?
Усталость. Лиаму казалось, что его голова скрылась под водой.
– Признаю.
– Вы признаете, что подвергли Уровни опасности?
Пауза.
Ему было все равно. Кривая трещина прошла посередине его фундаментальной плиты.
– Если бы я не отключил Пульсары, вы убили бы не только Греру, но и…
– Вы признаете?
Его отстранят. Лишат должности, прав. Его, возможно, расформируют, а внутри в ответ на эту мысль ровным счетом ничего, никакого отклика – виниловая пластинка, на которую кто-то забыл нанести звуковые дорожки.
Пусть делают что хотят.
– Признаю.
*****
Их чистили, их шерудили, как дом с клопами. Сняли ему крышу, раскрошили стены, вскрыли перекрытия. Проверки, сканы памяти, дознания, вопросы, проверки, сканы… Их просвечивали на допросах – данные тщательно сверяли. Под чистку попал весь СЕ, не только Пятый, но все отделы… Лиам не спал и практически не ел трое суток кряду.
К началу четвертого дня он ощущал себя биороботом, из которого вынули эмоциональный блок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
*****
(Hillsong UNITED – I Surrender [By The Ancient Walls Of A Ruined Temple])
Перед встречей с Начальником, которую назначили на одиннадцать, он проспал два часа.
Разрушенную ударом Хвоста стену восстановили. Залатали перегородки, срастили и арматуру, и штукатурку – все целое, словно никогда не рушилось, не страдало.
