– Ну еще секундочку, умоляю.
– Ладно, – согласилась ясновидящая, и они вышли в коридор.
Я вылезла из-под стола, швырнула на скатерть собранные камешки и быстро выскочила в туалет. Моя пыльные руки, смотрела в зеркало и думала. Конечно, Антон Медведев не редкое сочетание имени с фамилией. Может, это абсолютно другой человек, но пока это был единственный Антон Медведев, встретившийся на моем пути.
Я постучалась в кабинет и робко сказала:
– Простите, в туалете задержалась.
Сидевшая у стола женщина царственным жестом указала на стул. Колоритная особа. Темные густые волосы причесаны на прямой пробор. Толстая коса перекинута через левое плечо и теряется где-то ниже талии. Огромные карие глаза, словно бы без зрачков, абсолютно белое лицо. Только рот с пухлыми, чувственными губами выпадал из облика святоши. На полной красивой шее резко выделялась широкая цепочка с крестом.
– Садитесь, – пропела Марина Мак, – и расскажите все, что тревожит.
Я сложила руки ковшиком, закатила глаза и, старательно изображая кликушу, принялась стонать и жаловаться.
Вкратце история выглядела так. Мой сыночек, кровиночка ненаглядная, детка единственная, мамой выпестованная, нашел себе жену. Не девку, а наглую особу, приехавшую из Киева. Сволочная сноха абсолютно окрутила интеллигентного мальчика. Заставляет работать с утра до ночи, покупает шубы и золотые украшения. На мать сын совсем перестал обращать внимание. Разводиться с гадкой плебейкой не собирается, она его явно приворожила. А у меня начались головные боли, пропал аппетит и сон, страшная разбитость и усталость во всем теле.
– Расслабьтесь, – проворковала Марина, – положите ладони на колени.
Она принялась энергично махать за моей спиной руками.
– Чувствуете приятное тепло?
– Удивительно расслабляет, – отозвалась я, не ощутив ровным счетом ничего.
– Дело ясное, – вынесла вердикт Марина, – на вас сильная порча. Невестка обратилась к черной колдунье и сделала заговор на смерть.
– Боже! – вполне натурально изобразила я испуг. – Что же мне теперь, умирать?
Госпожа Мак успокаивающе подняла руки.
– Конечно, нет, хорошо, что вовремя пришли. Сейчас почистим ауру, посмотрим, что у вас с кармическими домами.
Она зажгла палочку благовоний и принялась за работу. Порчу выкатывали яйцом. Белая скорлупа в результате махинаций потемнела, а желтая восковая свеча стала темно-фиолетовой. Были даны заговоренные булавки, их следовало носить в подоле, острием вниз. Еще особый песок и талисман.
Наконец Марина устала. Я поглядела на нее и осведомилась:
– А нельзя на невестку порчу навести?
– Я белая колдунья, – объяснила ясновидящая.
– Жаль. Ваш адрес мне дала подруга, ей очень помог Антон Медведев.
– Как зовут подругу? – резко спросила Марина.
– Ну не совсем подруга, соседка по лестничной клетке…
– Как зовут?
– Вероника Медведева, – быстро ответила я.
– Ника? – удивилась Марина. – Вас направила ко мне Ника? Ну почему же вы сразу не сказали? Я, как дура, с яйцом вокруг вас бегаю. Кстати, куда она подевалась? Звоню, звоню ей… Мобильный отключен, домашний молчит.
– Уехала с мужем в Париж, отдыхать.
Марина вздохнула:
– Ну, в общем знаете, как и что?
Я покачала головой:
– Нет, просто пожаловалась Нике, а она сказала, что есть такой Антон Медведев, который поможет сделать так, что сын разведется с невесткой.
– Антон – платный любовник, – пояснила Марина. – Сейчас расскажете немного о невестке, какой она человек, что любит, чем увлекается, где ее легче найти одну. Дадите фотографию и пятьсот долларов. Антон начнет ухаживать за девчонкой, мы пошлем фотографии вашему сыну.
– Не поверит, а она отопрется, скажет, монтаж.
– Тогда устроим постельную сцену.
– Как?
– Очень просто. Ну, во-первых, Антон изумительно хорош собой, поэтому некоторые по доброй воле укладываются в койку. А если не захочет, пара капель снотворного в шампанское, и крепкий сон до прихода вашего сына обеспечен. Останется только проследить, чтобы обманутый супруг приехал по указанному адресу. Дверь окажется открытой, и неверная жена будет обнаружена в объятиях другого. После завершения операции дадите мне еще пятьсот баксов. Если обиженный муж накостыляет Антону по шее, добавите столько же. Понадобятся показания в суде – за отдельную плату.
– Дорого как! – протянула я.
– Дело ваше, – ответила Марина, – живите и дальше с невесткой. Насчет порчи не знаю, а невроз или язва желудка вам точно обеспечены. А так заплатите деньги и забудете про проблему.
– Вдруг не выйдет? – продолжала я сомневаться.
– Даю полную гарантию. Антон уже многим помог, осечек не бывает. Есть фотография?
– Можно самой с ним встретиться?
– Нет, – резко отрезала Марина, – вы имеете дело исключительно со мной и деньги платите мне. Антон станет встречаться только с объектом.
Я вздохнула и полезла в сумку. В моем портмоне воткнут небольшой снимок смеющихся Зайки и Аркадия. Марина повертела его в руках и принялась расспрашивать.
Глава 21
Из «Оракула» я выскочила мокрая как мышь, вся провоняв невероятными благовониями. Таинственный Антон должен был начать действовать уже сегодня. Сев в машину, на всякий случай набрала номер Амалии Кляйн, не надеясь на успех, и тут же услышала взволнованное контральто:
– Слушаю!
– Простите, кем вы приходитесь Аделаиде Генриховне Кляйн, жене Семена Воробьева?
– Бог мой, я ее сестра! – вскричала женщина. – Говорите скорей, вы из тюрьмы, от Адочки? Если принесли письмо, награжу по-царски.
Решив не разубеждать собеседницу, я договорилась о встрече через полчаса. – Умоляю, не задерживайтесь, – просила Амалия, – просто умираю от нетерпения.
Я постаралась не разочаровывать ее и ровно в пятнадцать часов уже входила в подъезд кирпичного, явно кооперативного дома, построенного году в шестидесятом. В подъезде древняя старуха сонно подняла глаза от газеты и поинтересовалась:
– Вы к кому?
– К Амалии Генриховне.
– Второй этаж, – прошамкала лифтерша, но с лестницы уже несся голос:
– Сюда, сюда, поднимайтесь.
В дверях квартиры стояла крупная белокурая женщина, этакая Брунгильда с высокой грудью и крутыми бедрами. Она не казалась полной, просто очень большой. Рост, наверное, все метр восемьдесят, крупные черты лица, голубые глаза слегка навыкате, изящный нос. Наверное, в обычном состоянии смотрится хорошо, но сейчас лицо Амалии покрывали красные пятна, а неожиданно маленькие ручки нервно комкали то, что еще недавно было носовым платком.
– Давайте записку, – потребовала она.
– Простите, если разочаровываю, но пришла не от Ады. Я адвокат Максима Андреевича Полянского, вы ведь знаете Макса?
– Конечно, – сказала Амалия, – а что, Макс хочет помочь Аде и поэтому прислал вас?
Она посторонилась, предложила мне снять босоножки и провела в просторную комнату с эркером. Вся обстановка помещения, слегка старомодная и немного безвкусная, свидетельствовала о том, что здесь живут хорошо обеспеченные люди. Бархатные шторы, довольно пыльные на мой взгляд, отличный узбекский ковер и гарнитур «Людовик XIII» для гостиной. Жуткие коричневые шкафы, богато украшенные позолотой. На потолке огромная бронзовая люстра, по углам обитые голубой парчой кресла, в эркере примостился такой же диван.
Амалия рухнула на кокетливую козетку и простонала:
– Ужас, кошмар! Макс – единственный человек, который решил помочь. Не поверите, но друзья все поголовно отвернулись. Не хотят иметь ничего общего с родственницей убийцы.
Я вздохнула и рассказала все: про убийство Вероники и арест Максима, про то, как видела из окошечка Аду и про свои сомнения.
Амалия то бледнела, то краснела, совершенно изорвав платок. Выслушав до конца, она заломила руки:
– Это конец. Адочку посадят по крайней мере на десять лет, и она умрет в неволе. Боже мой, просто рок преследует семью, сначала папа, потом она.
Я непонимающе уставилась на хозяйку. Амалия закурила и начала рассказывать давно забытую историю.
Генрих Кляйн происходил из семьи этнических немцев. Но от предков осталась одна фамилия. Языком дома не владели. Кляйны осели в России так давно, что с успехом могли считаться русскими. Пращура привез из Голландии Петр I. На протяжении веков мужчины семьи Кляйн занимались одним делом – торговали продуктами. Причем делали это настолько успешно, что перед 1917 годом составляли конкуренцию Елисееву и Рябушинскому. Но если последних вихрь революции подмял и уничтожил, то Кляйн оказался на коне. Дело в том, что Карл Кляйн, дед Амалии и Ады, сочувствовал большевикам. Будучи человеком более чем богатым, не раз давал Ленину деньги, за что получил от него несколько благодарственных писем. Автографы вождя послужили охранной грамотой для семьи в тридцатых годах, когда начались аресты. У чекистов не поднялась рука арестовать человека, не раз провозившего в мешках с продуктами газету «Искра». А может быть, дело было в том, что Карл не лез в политику, не участвовал ни в каких течениях и отклонениях. Он просто руководил одним из крупнейших московских гастрономов, умело общаясь с покупателями и начальством. После его смерти к рулю встал сын Генрих. Произошло это в 1957 году. Сталин умер, ксерокопии ленинских автографов украшали рабочий и домашний кабинеты Кляйна. Подлинники он спрятал и не отдал в архив.
