заснимешь его? Портрет старый, когда в училище еще был. Но имеются приметы, вот в газете «Могилевские Губернские Ведомости» написано. Петраков вынул последний номер губернской газеты. Все с любопытством потянулись к ней. Петраков размеренно читал:
– На основании 846, 847, 848 и 851 статей Устава уголовного судопроизводства, по определению Могилевского окружного суда, разыскивается сын акцизного контролера Александр Иванов Савицкий, воспитывавшийся в 1906 г. в Новозыбковском Черниговской губернии реальном училище, обвиняемый по 1929 и 1632 статьям Уложения о наказаниях. Приметы разыскиваемого следующие: 22 лет, роста высокого, лицо чистое, продолговатое, нос длинный, волосы русые, бороды не имеет, голос меняет, смотрит исподлобья, в верхней челюсти недостает 2-х передних зубов.
Всякий, кому известно местопребывание Александра Савицкого, обязан указать суду, где он находится; установления же, в ведомстве коих окажется имущество Савицкого, обязаны немедленно отдать его в опекунское управление.
– По зубам, чай, не узнаешь, а окромя этого ничего приметного; зубы вставить просто, вот и примет никаких не останется, – с хитрой усмешкой заметил Хуч.
– А ты примечай: вставные или свои, – сурово поглядел на Хуча Петраков.
– Да что он конь, что ли? Рази даст он тебе рот раскрыть и поглядеть на свои зубы? – со смехом ответил Хуч. Все немного помолчали. Я взял из рук Петракова газету и просмотрел весь номер.
– Что еще хорошего пишут в газете? – спросил Мозоль.
– Имение нашего пана Патковского Леонполье идет на торги, объявленные Правлением Московского земельного банка: 662 десятины, долгу 18 092 рубля 71 копейка…
– Он не обеднеет, у него теперь другое имение за женой в приданое получено… Будет еще что проживать, – саркастически улыбаясь, сказал Хуч.
– А еще вот что за новость, – продолжал читать своим слушателям:
– Обязательное постановление, изданное и.д. Могилевского губернатора на основании именного Высочайшего указа Правительствующему Сенату 21 сентября 1908 года для жителей Могилевской губернии… В постановлении следовало пятнадцатым пунктом «воспрещается»:
– Воспрещаются всякие сходбища и собрания на улицах, площадях, в общественных местах, во дворах и домах, на полях, в лесах и помещичьих экономиях без особого на то разрешения администрации, а также всякие, не вызываемые необходимостью остановки и сборища, независимо цели таковых сборищ.
– А на охоте – не сказано? – переспросил озадаченный Шпак.
– Раз в лесах, значит, и к нам это относится, – пояснил Мозоль.
По мере того, как я повторял «воспрещается», охотникам явно надоело это слушать, и я перешел, не окончив этого постановления, к другому: о домовых книгах и правилах для гостиниц, постоялых дворов и пр.
– Да, вот так да! – протянул Хуч.
– Круто гнут, прах их возьми! – сплюнул он.
– А то, как же иначе? Не такое время, штобы цацкаться с бунтарями, – одобрительно произнес Петраков. – Только-только начали было мужики, после неурожайных годов, оживать, налаживать хозяйство, а тут на тебе! – продолжал Петраков. – Вот теперь взять закон Столыпина о хуторах. Каждый получит свой участок земли, государство дает пособие; можно каждому справить двор; земля вся под рукой, только работай и бери пример с показательных хуторов.
– Моя думка другая! – сказал Хуч. – У кого есть надел или два, тому еще не худо, а вот как у меня полнадела, выйдешь на торги, тут тебя и подрежут богачи! Скидку сделаешь – придется земли с гулькин нос, а откажешься от торгов, придется брать пустыри, пески да свинухи, и то на дальних участках. Без удобрения земля родить не будет, поднять целину не под силу, вот тут и запоешь Лазаря.
– Да! – вздохнул Шпак, – мне и вовсе это дело не с руки…
– Опять же с детишками, – продолжал Хуч, – от деревни до школы близко, а выйдешь на хутор – куда-нибудь верст за пять-шесть, придет зима, не наготовишься и лаптей! Да и ходить в такую даль детям тяжело, ну и останутся темными… А время приходит такое, что неграмотному податься некуда! Даже в деревне девки и парни в расчет берут, когда в сваты идут: грамотный жених или невеста. Неграмотный – цена одна, а грамотный – совсем другая. А также возьмите и другое: подрастут сыны, чего будешь делать? Придется им вечно батрачить. Нет, Петрович, бедняку от этого закона пользы не будет, а богатому, конечно, дело подходящее. Я уже на примере соседней деревни Соколовка вижу, куда это ведет: одни будут жить, а другим один разор! Придется малоземельному продавать свою землю тем же богатеям.
Все мы почувствовали неловкость положения Петракова, не встретившего сочувствия с нашей стороны.
Я поднялся, за мной и все встали.
Солнце перевалило уже за полдень, пора было возвращаться. Пожелав друг другу всего доброго, собеседники разошлись в разные стороны.
Мы с Игнатом направились к опушке и повернули в сторону своего села. Усталые псы бежали недалеко впереди без попыток к поиску заячьих следов.
Леса белорусские! Не описать мне вашей красоты и прелести! Годы детства и юности провел я под вашей хранительной сенью, вам поверял свои юношеские мечты, под ваш тихий шум зрели мои высокие стремления. И теперь я часто мысленно возвращаюсь под вашу тенистую прохладу, брожу по тропинкам и вновь обретаю покой.
Встреча на балу
В один из октябрьских дней князь Мещерский созвал окрестных помещиков на псовую охоту; потом следовал обед, а вечером гости приглашались на бал. Приглашенными были соседи: Каминский, Шацкий, Свадковский, Голынская, Кучаровская; из более дальних: Гуминский, Борисевич, Осмоловский, Патковский, Закалинский, Пожарисский, Дроздов, Около-Кулак, Оболенская и другие.
Любители охоты прибыли еще накануне со своими сворами собак, верховыми лошадьми и егерями; их семьи должны были приехать к обеду. Самым жданным и почетным гостем являлся предводитель дворянства уезда Закалинский с дочерью Ольгой.
В Париже Мещерский дал понять Закалинскому о намерении жениться и о своем желании сватать его дочь. Отец принял этот намек весьма благосклонно. Помолвку решено было сделать в октябре месяце, а затем вскоре назначить день свадьбы. Закалинскому казалось, что дочь должна быть довольна и счастлива, несмотря на большую разницу в летах невесты и жениха.
Родовитый князь имел не только богатые поместья, но и связи в столичных кругах. Давно мечтал Закалинский о губернаторском чине и теперь надеялся на протекцию будущего зятя.
Охота была удачной – затравили десяток зайцев, несколько лисиц и даже волка. Усталые, довольные, возвращались охотники. Время было уже далеко за полдень, в доме их ждали съехавшиеся семьи и почтенные дамы-помещицы.
Князь встретил Закалинских в передней.
– Мой друг, я ждал тебя на охоту! Но я рад, очень рад! Здоров ли? – обнимал он предводителя.
– Дела, мой друг, задержали! Я здоров, но для охоты уже стар стал, – отвечал тот…
– Здравствуйте!
