она едет вместе с вами, или можем дать ей отдельного коня.
– Нет, танна Эртега была ранена, и ей вредна скачка. Мы продолжим путь на телеге. – он величественно кивнул кузнецу, – Трогайте, любезный.
Телега снова заскрипела колесами, и отряд гвардейцев медленным шагом рассредоточился по дороге. На скулах у Рохаса заходили желваки, Далия подумала, что, если общение Арно и Меченого всегда проходило подобным образом (а что-то подсказывало ей, что именно так оно и проходило), то совершенно неудивительно, что командор недолюбливал подопечного. Справившись с раздражением, он тихо отдал распоряжение сержанту, который передал это по цепочке одному из гвардейцев, и через несколько секунд тот скрылся вдали, подняв столп пыли.
– Скажите, танна Эртега, правду ли говорят, что севарды песней могут забрать душу у тех, для кого они поют, – светским тоном осведомился принц.
Разумеется, это было полной чушью, очередной страшилкой для гарини.
– Есть такое поверье, – уклончиво ответила Далия.
– Тогда спойте для меня, – попросил Арно.
Далия уставилась на него пустым невидящим взглядом, который она называла Аделайна-Лучезарная-общается-с-миром-духов. Обычно он производил весьма устрашающее действие.
– Осторожнее, мой принц. Севардские заклятия обратной силы не имеют. Если я спою для вас, ваша душа будет принадлежать мне до скончания времен, – медленно произнесла она, впрочем, не слишком, впрочем, рассчитывая, что ее слова возымеют какое-то действие: она уже успела убедиться, что несмотря на неумеренную склонность красоваться и валять дурака, принц был отчаянным малым. И действительно, он на мгновенье растерялся, но вот уже снова смотрел с затаенной страстью: его взгляд недвусмысленно заявлял, что да, он готов принадлежать ей до скончания времен (впрочем, если присмотреться повнимательнее, в этом взгляде можно было прочитать и то, что сам верховный демон ему не брат, и вертел он севардов с их заклятиями на осиновом колу). Далия теперь понимала, в чем состоял секрет его успеха. Он демонстрировал столь любимое женщинами и очень труднодостижимое сочетание неудержимой смелости, силы и страсти с нежностью и покорностью (исключительно любимой женщине, само собой), природное или придуманное им и ставшее частью его образа.
– Так вы заберете мою душу? Каков будет ваш ответ – да или не да?
Она улыбнулась и запела старую севардскую песню. Мир вокруг перестал существовать. Исчезли гвардейцы и угрюмый Меченый, ехавший чуть поодаль и боровшийся со сном и явственно читавшимся на его лице желанием немедленно положить конец всему этому безобразию, исчез голод, жажда, палящее солнце, пыльная дорога, скрипящая повозка и ноющая боль в плече, исчезла тьма, которая время от времени поднималась из разломов ее души, и шепчущиеся в коридорах Торена убийцы, севардские проклятия и мысли о том, что ей теперь делать. Осталась лишь она и он, прирученным леопардом сидящий напротив и смотрящий на нее влюбленным взглядом. Осталось лишь солнце, горящее в их крови, тепло земли и аромат весны и цветов. За первой песней последовала вторая, потом третья, затем десятая.
Она не заметила, как они подъехали к воротам Морени. Часовой крикнул «Стоять!» и чары рассеялись. Они остановились у кареты, запряженной четверкой лошадей. К ним подъехал Рохас и кивнул на карету:
– Думаю, вам будет удобнее в своей одежде. Она там.
Переодевшись, принц вернулся к телеге с намерением перенести Далию в карету.
– Не спешите, мой принц, – в глазах командора зажегся мстительный огонек. – Его Величество направился в Антасарский дворец и приказал привезти вас к нему для серьезного разговора. Одного.
– И со стражей по бокам, – огрызнулся Арно, – Что происходит, Рохас? Это арест? Из-за покушения на меня же?
– Из-за покушений или из-за тайных встреч с секретарями брельских послов в Лигории, это меня не касается, – с нескрываемым злорадством ответил командор. – Прошу.
Далия смотрела вслед удалявшейся по окружной дороге карете, которая уносила принца в загородную королевскую резиденцию.
– Мне жаль, но похоже, вам придется возвращаться во дворец со мной, танна Эртега, – раздался над ее ухом голос Меченого. Она медленно повернулась, оказавшись перед мордой черного, как смоль, жеребца, злобно раздувающего ноздри, и охваченная внезапным подозрением, спросила:
– Вы сказали, что слуги вернулись в Торен. Среди них была моя горничная Ирена?
– Конечно, и очень скоро вы с ней встретитесь. Она под арестом, – любезно сообщил ей командор. Пока Далия раздумывала над услышанным, он быстрым движением наклонился, взял ее за талию, поднял и усадил в седло впереди себя. Черный жеребец под легким движением колен захрапел и молнией кинулся вперед.
15
Обычные нормальные люди, по убеждению Арсена Сиверры, начальника тайной полиции Брелы, всегда стараются казаться умнее, ярче и интереснее, чем они есть на самом деле. Во всяком случае, обычные нормальные придворные, не упускающие случая продемонстрировать свою значительность и незаурядность. Люди же, подчеркивающие свою простоту и тем более, обычность, ни простыми, ни обычными, как правило, не являются, а зачастую и вовсе бывают опасны. Взять хотя бы одну принцессу из захудалого королевства Южных Земель, выданную замуж за лигорийского принца лет пятьдесят тому назад. Оная принцесса была, на всеобщий взгляд, девицей простой, скромной, благонравной, любезной и покладистой, лишенной тщеславия и всяческих честолюбивых устремлений, несмотря на очевидный ясный и острый ум и чувство собственного достоинства. Она выполняла все свои обязанности, занималась воспитанием дочери, читала труды ученых и философов, поддерживала со всеми ровные и благожелательные отношения, и являла собой образец добродетели, рассудительности и умеренности. В общем, казалась всем приятной и совершенно безвредной особой – до того момента, когда от какой-то неизвестной болезни скоропостижно скончался король, и престол собрался было занять ее муж. Тогда вдруг оказалось, что армия и народ души не чают в этой принцессе и никого, кроме нее, на лигорийском престоле видеть не хотят. Законный король был отправлен в роскошный, прекрасно охраняемый замок, где ему гораздо удобнее было бы жить, чем в столице, и где через несколько лет, по чистой случайности, погиб во время занятий фехтованием, а его брат поспешил отречься от всяких притязаний на престол и принести заверения в своей полнейшей преданности. Так скромная принцесса стала Гизеллой Великой, превратившей Лигорию в передовое просвещенное государство, владычицу морей и ночной кошмар Брелы.
Хвала всем пророкам, танна Далия Эртега не была настолько рассудительной, покладистой и умеренной, как королева Гизелла, однако, по ряду признаков, принадлежала к той же породе, чем вызывала в Сиверре некоторую тревогу – никогда не поймешь, чего ожидать от подобных людей, пока они не решат, что пришло их время.
Несколько раз он замечал на ее лице, в те моменты, когда она думала, что ее никто не видит, какое-то очень серьезное,
