— Ты убиваешь апостолов? Ты — тот стрелок, что заставил их бояться высовываться из лагеря?
— Возможно.
— Ты не справишься один, — вздохнул собиратель. — Рано или поздно тебя убьют.
— Ты хочешь мне помочь?
— Нет, и вдвоем мы ничего не сделаем. Тем более я послушник.
— Ты?! — мои глаза полезли на лоб. — Тогда почему ты мне все рассказал?
— Мне наплевать на апостолов. Я хочу стать одним из них, чтобы не собирать чертовы сигареты и чипсы по придорожным заправкам.
— Если ты станешь апостолом, тебе придется убивать людей. Ты к этому готов?
— Людей уже почти не осталось, оставшиеся в живых превратились в зверей. Я смогу их убить.
— Ты плохо думаешь о людях. Есть мирные общины, они не убивают и не грабят.
— Поэтому их скоро совсем не останется, — поморщился собиратель.
— Ладно, иди своей дорогой, — махнул я рукой. — Только никому не говори о нашем разговоре…
— Этого я не могу обещать, — честно ответил коренастый. — За любую информацию о стрелке назначена награда.
— Тогда мне придется тебя убить, — я направил пистолет на собирателя.
— Я знаю, — чуть улыбнулся он. — Мне все равно…
Я держал на мушке этого необычного человека. Он устал от жизни и потерял веру в людей. Он хочет быть апостолом, но при этом сам их ненавидит. Что, бля, мне с ним делать? Если отпущу, он расскажет обо мне апостолам. Хотя в сущности, что при этом я теряю? Бандиты будут теперь точно знать, что я один, чем вооружен и как выгляжу. Информация так себе. Но на войне любая мелочь может привести к поражению. Даже такую незначительную утечку нельзя допускать.
— И что мне с тобой делать? — спросил я. — Ты же понимаешь, что я не могу теперь тебя отпустить.
— Понимаю, — кивнул коренастый.
— Твои предложения…
— Убей меня, если ты зверь. А если человек, то…
— Спасибо, за честность, — прервал я послушника и выстрелил ему в лоб.
* * *
Я оставил труп коренастого валяться на дороге на самом видном месте. Пусть апостолы его найдут. Тогда они не убьют его друзей за побег собирателя.
Итак, что мы имеем? До зубов вооруженная банда обосновалась за неприступными стенами. Бандиты поклоняются сатане, грабят мирные общины и захватывают людей в рабство. Мир сошел с ума. Почему когда все плохо, люди становятся апостолами? Инстинкт выживания делает из них зверей. Может прав коренастый, нет больше людей? Есть лишь апостолы, и те кто хочет ими стать…
Но я привык верить в людей. Может, это сейчас не самое лучшие качество в условиях апокалипсиса, но на пути мне встречались хорошие люди. Жаль, что я их больше не увижу. Полковник, Кузнец и Хан погибли. Я обещал вызволить их людей, но даже не знаю, как они выглядят. Если продолжать уничтожать бандитов, постреливая из леса, то тут варианта два: когда-нибудь меня поймают или убьют, или у меня кончатся патроны. В любом из вариантов победой не пахнет. Просто так жизнь свою отдавать не хочется. Если уж умирать, то продать ее лучше подороже. Согласен даже поменять свою жизнь на жизнь клана. Но, боюсь, апостолы будут против.
Не то что бы мне хотелось погибнуть героем, но я солдат и прекрасно понимал, что один в поле не воин. Побеждают не герои, а армии. Значит. Нужно менять тактику. Если врага не пробить в лоб — нужно зайти сзади и дать пинка под хвост. Есть у меня одна мыслишка, как апостолов достать. Но правда рискованно это… Да и хрен с ним! Как говорится, кто не рискует, тот не получит пробкой шампанского в глаз и никогда не победит.
Я углубился в лес, нашел подходящую ложбинку и спрятал там оружие, рюкзак с пожитками, нож и косуху. Остался в рубахе и потертых джинсах. Одежду на себе немного порвал и измазал землей. Стал похож на бомжа, как раз то, что нужно.
Я вышел на дорогу и побрел прямиком к лагерю апостолов. Вскоре вышел на открытую местность перед защитной стеной их поселения. Часовые разглядели меня чуть ли не в последний момент. Забегали и замахали руками. Двое из них взяли меня на мушку. Остальные поспешили спуститься со стены, чтобы открыть ворота.
Я сделал пришибленный и одновременно счастливый вид. Мол, наконец нашел людское поселение и, конечно же, знать не знаю, кто есть кто. Пусть считают меня лохом. Плечи, правда, немного для лошка широковаты, но я их опустил как мог и сгорбился. Жаль, что актерскому мастерству не обучен.
Воротины со скрежетом распахнулись и исторгли пять вооруженных до зубов апостолов. За ними выкатил потасканный багги с пулеметом на верху. Неплохая машинка, что-то я раньше ее у них не видел. Наверное, берегут ее для особых случаев, таких, например, как встреча вновь прибывшего меня. Если бы я сейчас захотел убежать в лесок и скрыться, ничего бы не вышло. Такая сучка везде проедет и догонит.
Багги обогнал пеших и, поднимая клубы пыли, резко затормозил прямо передо мной. Из вездехода вывалились два бородача в подранных камуфляжных костюмах. Видать бывшие вояки, форма хоть и старая, но сидит на них ладно.
— Стоять! — заорал один из них, направив на меня укороченный калаш. — Поднять руки!
Глава 15
Я втянул голову в плечи и часто заморгал (изображать по другому испуг не умею).
— Слава богу! — я добавил в голос жалобные нотки. — Я нашел людей! Я не зомби, я человек!
— Подними руки, сука! — прорычал бородач.
Вот блин, опасаются меня… Это плохо. Либо я не умею изображать лошка, либо эти ребятки совсем прожженные и так просто их не проведешь. Но обратного пути нет.
— Да, да, конечно! — я суетливо поднял руки. — Я искал
