головы атакующих. Теперь же здание обветшало, и зубцы частично обвалились, устилая мостовую перед домом туфовым крошевом. Окованная железом покосившаяся дверь утопала в глубокой арке входа с прорезанными в ней узкими отверстиями с боков для проталкивания в них различных острозаточенных предметов. Правда, сейчас из большинства щелей раздавалось птичье щебетание — юркие воробьи успели свить там гнезда и вывести птенцов.
Дверь нехотя отворилась на стук. Симпатичный юноша с длинной чёлкой, то и дело ползущей на глаза, и в расстёгнутом чёрно-жёлтом камзоле на голое тело, впустил пришедших в унылый дворик с тремя увядающими яблонями по углам и пустым мраморным постаментом в центре.
Растрёпанные и слегка помятые ученики Майнера потихоньку собирались во дворе, лениво выбираясь из тёмных келий и прохладных подвалов. Они сбивались в небольшие группы и вяло обсуждали пришедших воспитанников де Либерти. Прозываемые в Конте за свои яркие чёрно-жёлтые дублеты канарейками или птичниками, юноши в поведении своём были совершенно не похожи на этих шустрых говорливых птах. И скорее напоминали старых, вечно недовольных грифов.
Маэстро Готфрид — с трёхдневной щетиной на бледных щеках и запавшими тусклыми глазами — явился последним. Он казался рассеянным и безразличным.
— Добрый день, сеньор Майнер, — поприветствовал маэстро бодрый де Либерти.
Готфрид Майнер скупо кивнул в ответ сеньору Фиоре.
— Как и доваривались, я привёл к вам своих подопечных, чтобы ваши ученики преподали им положенный урок.
— Ja, ja[82], я помню, — сеньор Готфрид небрежно потёр ладонью мятое лицо. — Разминка, сеньоры! Хочу, чтобы через четверть часа вы все были такими же горячими, как парни маэстро де Либерти.
Кривясь и вздыхая, ученики Майнера вышли в центр залитого солнцем дворика, где принялись лениво размахивать руками и приседать.
— Веселее, культяпые пони, иначе цветочники обойдут вас на поворотах! — мрачно подбодрил воспитанников маэстро Готфрид.
Сеньор де Либерти потёр перебитый нос, пряча неловкое покашливание в ладони. Острый язык сеньора Майнера был хорошо известен всем фехтовальщикам Конта. Большинство дуэлей маэстро как раз происходило из-за его несдержанности в речах. К чести сеньора Готфрида, заметим, что и меч его также не уступал в остроте его слову. Потому маэстро всё ещё был жив, несмотря на более чем тридцатилетний срок агрессивного использования обоих этих предметов.
Готфрид Майнер жестом подозвал слугу и велел тому принести вина и холодных сосисок для гостя. Учителя свели бокалы, и Готфрид залпом осушил свой. Крякнув от удовольствия и значительно повеселев, сеньор Майнер громко крикнул, обращаясь к ученикам де Либерти:
— К вам это тоже относится, мальчики-колокольчики! Живее, живее! Десять кругов вокруг квартала.
Не скрывая болезненных стонов, толпа учеников обоих школ высыпала на улицу.
— Всё, теперь хватит! — спустя четверть часа сеньор Готфрид обрадовал изнывающих от упражнений на летнем солнцепёке юношей. — Да начнётся избиение младенцев!
Кто-то из старших учеников раздал воспитанникам де Либерти короткие тупые рапиры и принёс несколько старых вонючих тренировочных курток.
— Кто у вас самый храбрый или самый виноватый? — уточнил маэстро Майнер.
Де Либерти поманил к себе Ваноццо.
— Удачи, — негромко бросил Джулиано в след силицийцу.
Де Ори сплюнул и, выдохнув, с трудом втиснулся в чужую куртку, которая давила ему в плечах.
— Что ж, сеньоры, сейчас вас будут бить до потери сознания, — обрадовал учеников Майнер. — Ваша задача — продержаться против четырёх моих «птенчиков» хотя бы десять минут. Если я увижу, что вы плохо стараетесь или упали слишком рано, я повторю экзекуцию. Жалеть друг друга не стоит, но попытайтесь обойтись без переломов. Поле битвы — наш двор и лестницы на верхние ярусы. Если вам всё понятно, тогда Gestartet[83]!
Готфрид Майнер перевернул старые водяные часы — клепсидру с разделённым на минутные отрезки стеклом в бронзовом кожухе.
Его бойцы в чёрно-жёлтых куртках обступили ссутулившуюся фигуру де Ори. На ученика маэстро Фиоре обрушились пока ещё слабые и неуверенные тычки затупленными тренировочными мечами. Ваноццо ревел, словно дикий тур, и обливался потом. Его тонкая рапира порхала, как бабочка, но она была слишком короткой и слабой, чтобы защитить силицийца от града ударов, сыпавшегося на него со всех сторон. Де Ори продержался двенадцать минут, а затем пошатнулся и опустился на левое колено, признавая поражение. Одинокие хлопки маэстро де Либерти были ему наградой.
Джулиано и Пьетро помогли Ваноццо подняться с земли и отвели его в сторону.
— Гады, — прорычал де Ори, растирая огромный кровоподтёк, наливающийся на волосатой груди, — я им это ещё припомню!
— Брось, дружище, они тебя почти не тронули. Можно считать — повезло. Майнер только разогревается и пробует нашу боль на вкус, — заверил его де Брамини.
Следующим вызвали Пьетро. Он долгое время крутился ужом возле мраморного пьедестала в центре. Дворик наполнился громким лязгом стали о камень и мраморной пылью, высекаемой вперемешку с искрами. Сменившиеся ученики сеньора Готфрида действовали не в пример увереннее первой четвёрки. Они мастерски и со вкусом лупили низкого фехтовальщика по рукам и незащищённым бёдрам стальными полосами до тех пор, пока он не споткнулся о выступ постамента и не свалился на спину.
— Шестнадцать минут! — объявил маэстро Майнер.
— Жеронимо, — де Либерти спокойно объявил имя следующей жертвы.
Долговязый ученик не продержался и пяти минут. Он театрально закатил глаза, нелепо взмахнув на прощанье длинными руками, и упал у древесных корней. Его окатили холодной водой из деревянной бадьи и оттащили в жидкую тень под яблоней.
— Кишкарь, — заметил сеньор Готфрид.
Де Либерти равнодушно промолчал, отпив вина.
— Джулиано.
Де Грассо судорожно вздохнул и стал переодеваться.
— Держись! — Пьетро ободряюще улыбнулся юноше, стирая кровь, проступившую на нижней губе.
Джулиано вышел на залитый солнцем дворик и огляделся. Раскалённый воздух зыбко подрагивал над камнями пола и мрамором постамента. За его спиной толпились ученики маэстро Фиоре. Впереди маячили ухмыляющиеся воспитанники Майнера. Новая четвёрка уже отделилась от основной группы и медленно приближалась к юноше, чтобы устроить ему трёпку. Сразу на ними, в правом углу двора, де Грассо заметил крутую и узкую лестницу, ведущую на второй ярус. Она казалась отличным местом, чтобы в одиночку выдерживать продолжительную оборону. Но чтобы попасть на неё, Джулиано придётся сначала проскочить мимо опасной четвёрки, приступавшей к нему полукругом.
Юноша резко метнулся вперёд, наотмашь ударил рапирой по руке крайнего фехтовальщика, двинул второму кулаком в челюсть и припустил по кругу, разрывая дистанцию. Не ожидавшие от противника такой прыти ученики Майнера вначале растерялись, а потом, как собачья свора, разом кинулись за удирающим оленем. Этого и ждал от них де Грассо.
Весёлое улюлюканье и смех учеников подстегнули юношу. Длинные ноги Джулиано дали ему хорошую фору. Описав круг
