коридорах и прихожих.
Кто развязал насилие в Гватемале?
В 1944 году Убико был сметен с пьедестала ветрами революции с либеральным уклоном, которую возглавили молодые офицеры и студенты из среднего класса. Хуан Хосе Аревало, избранный президентом, инициировал амбициозный план по развитию образования и принял новый Трудовой кодекс, направленный на защиту рабочих как в сельской местности, так и в городах. Появилось множество профсоюзов. United Fruit, владевшая огромными землями, железной дорогой и портом, фактически освобожденная от налогов и свободная от какого-либо контроля, утратила свою полную власть на своих территориях. В 1951 году в своей прощальной речи Аревало рассказал, что ему пришлось противостоять 32 заговорам, финансируемым компанией. Правительство Хакобо Арбенса продолжило и углубило курс реформ. Новые дороги и порт Сан-Хосе разрушили монополию компании на транспорт и экспорт. Различные проекты развития, реализованные за счет национального капитала, без привлечения иностранных банков, направлялись на достижение независимости. В июне 1952 года была утверждена аграрная реформа, которая принесла пользу более 100 000 семей. Она затрагивала только неиспользуемые земли и предусматривала компенсацию владельцам в виде облигаций. United Fruit обрабатывала лишь восемь процентов своих земель, простирающихся между двумя океанами.
Аграрная реформа ставила своей целью «развитие капиталистической крестьянской экономики и сельскохозяйственной экономики в целом», но против Гватемалы была развязана яростная международная пропагандистская кампания. «На Гватемалу опускается железный занавес», – громко заявляли радиостанции, газеты и представители ОАГ [97]. Полковник Кастильо Армас, выпускник Форт-Ливенуэрта в Канзасе, обрушил на свою страну войска, подготовленные и снабженные вооружением Соединенными Штатами. Вторжение поддерживали бомбардировки F-47, проведенные американскими летчиками. «Нам пришлось избавиться от коммунистического правительства, которое пришло к власти», – заявил девять лет спустя Дуайт Эйзенхауэр [98]. Из показаний посла США в Гондурасе перед подкомитетом Сената США 27 июля 1961 года стало известно, что операция по освобождению Гондураса в 1954 году была проведена группой, в которую, помимо него, входили послы в Гватемале, Коста-Рике и Никарагуа. Аллен Даллес, возглавлявший в то время ЦРУ, отправил им телеграммы с поздравлениями за хорошо выполненную работу. Прежде добродушный Аллен входил в совет директоров United Fruit. Через год после вторжения его место занял другой сотрудник ЦРУ – генерал Уолтер Беделл Смит. Джон Фостер Даллес, брат Аллена, с жаром поддержал военную экспедицию против Гватемалы на конференции ОАГ. Примечательно, что его адвокатская контора в свое время составляла проекты контрактов United Fruit для диктатора Убико.
Падение Арбенса оставило глубокий след в истории страны. Те же самые силы, которые бомбили Гватемалу, Пуэрто-Барриос и порт Сан-Хосе вечером 18 июня 1954 года, до сих пор находятся у власти. После иностранного вмешательства последовали несколько жестоких диктатур, включая период правления Хулио Сесара Мендеса Монтенегро (1966–1970), который обеспечил диктатуре видимость демократического режима. Мендес Монтенегро обещал провести аграрную реформу, но ограничился подписанием разрешений на ношение оружия землевладельцами и его использование. От аграрной реформы Арбенса не осталось и следа – Кастильо Армас выполнил свою миссию, вернув землю компании United Fruit и другим изгнанным крупным землевладельцам.
1967 год стал худшим в цикле «Виоленсии», начавшейся в 1954 году. Американский католический священник, изгнанный из Гватемалы, отец Томас Мелвилл сообщил в январе 1968 года газете National Catholic Reporter, что за год с небольшим правые террористические группы убили более 2800 интеллектуалов, студентов, профсоюзных лидеров и крестьян, которые «пытались бороться с болезнями гватемальского общества». Расчеты отца Мелвилла основывались на данных из прессы, но о большинстве тел никто никогда не сообщал: это были безымянные индейцы неизвестного происхождения, которых армия иногда включала в отчеты о победах над подрывной деятельностью только в виде цифр. Беспорядочные репрессии были частью военной кампании под девизом «Окружить и уничтожить!» против партизанских движений. Согласно новому служебному кодексу, сотрудники сил безопасности не несли уголовной ответственности за убийства, а полицейские или военные отчеты считались полноценными доказательствами в судебных процессах. Землевладельцы и их управляющие были юридически приравнены к статусу местных властей, получив право носить оружие и формировать карательные отряды. Телетайпы мира не задрожали от новостей о жестокой резне, в Гватемалу не прибыли журналисты, жаждущие сенсаций, не раздалось голосов осуждения. Мир повернулся спиной, пока Гватемала переживала долгую варфоломеевскую ночь. В деревне Кахон-дель-Рио не осталось мужчин, а жителям деревни Титуке кишки вырезали ножом; в Пьедра-Парада с людей живьем снимали кожу, жителям Агуа-Бланка-де-Ипала перебили ноги, а потом сожгли заживо. На площади Сан-Хорхе на пику насадили голову восставшего крестьянина. В Серро-Гордо Хайме Веласкесу иглами выкололи глаза; тело Рикардо Миранды нашли с 38 ранениями, а голову Харольдо Сильвы, без тела, обнаружили у обочины дороги в Сан-Сальвадоре. В Лос-Миксосах отрезали язык Эрнесто Чинчилье; у источника Охо-де-Агуа братья Олива Альдана были расстреляны с завязанными глазами и руками, связанными за спиной. Череп Хосе Гусмана превратился в пазл из крошечных кусочков, разбросанных по дороге. Из колодцев Сан-Лукас-Сакатепекеса вместо воды доставали мертвых. На плантации Мирафлорес люди просыпались без рук и ног. За угрозами следовали казни, или смерть без предупреждения наносила удар в затылок; в городах на дверях приговоренных ставили черные кресты. Выходивших расстреливали из пулеметов, а трупы сбрасывали в овраги.
«Виоленсия» не прекращалась. На протяжении всего времени презрения и гнева, начавшегося в 1954 году, насилие стало естественным состоянием Гватемалы. Трупы продолжали находить каждые пять часов – в реках или у обочин дорог, изуродованные пытками лица навсегда остались неопознанными. Продолжались и тайные расправы, шло постоянное уничтожение бедняков. Другой изгнанный священник, отец Блейз Бонпейн, в 1968 году так заявил в Washington Post об этой больной социальной системе: «Из 70 000 человек, умирающих ежегодно в Гватемале, 30 000 – это дети. Детская смертность в Гватемале в 40 раз выше, чем в Соединенных Штатах».
Первая аграрная реформа в Латинской Америке: полтора века поражений Хосе Артигаса
На заре XIX века именно обездоленные сражались с копьями и мачете в руках против испанской власти на просторах Америки. Но независимость не оправдала их надежд: она предала тех, кто проливал кровь. Когда пришел мир, вместе с ним вернулись и беды. В то время как владельцы земель и крупные торговцы увеличивали свои состояния, бедность масс только усиливалась.
Одновременно, под ритм интриг новых владельцев Латинской Америки, четыре вице-королевства Испанской империи распались на части, и из осколков разбитого национального единства возникло множество стран. Идея «нации», которую породила латиноамериканская элита, слишком напоминала образ оживленного порта, населенного торговыми и финансовыми клиентами Британской империи, с латифундиями и рудниками на заднем плане. Легион паразитов, принимавших известия с фронтов войны за независимость, танцевал менуэт в городских салонах, поднимая
