сжалится и вернёт мне Павлика.
– Он сейчас должен прийти? – забеспокоился Данил.
– Да, – ответила она, простодушно улыбнувшись.
– Вот что, слушай меня внимательно, – произнёс Данил внушающим тоном. – Я знаю эту девушку. Она ведьма. Вадим находится под её чарами. Поэтому когда ты увидишь его, постарайся задержать. Понятно? Не давай ему пройти в квартиру. Говори ему, – он замялся, решая, что бы такое сказать, но ничего не придумал, – в общем, что хочешь говори, только не пускай. А я пойду и заберу у неё твоего малыша. Хорошо? Ты согласна?
– Да, – обрадовалась женщина, на удивление быстро уяснив смысл его затеи. – Я не пущу его. Я костьми лягу, но не пущу, – заверила она Данила, сложив перед собой ладони.
– Вот и правильно. Вот и хорошо, – вздохнул он облегчённо, догадываясь, что вместе с надеждой, к ней вернулись душевные и физические силы. – Ну всё, я пошёл.
Она проводила его уповающим взглядом до подъезда, а сама осталась на посту.
21
Данил стремительно поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. За дверью надрывно закричал ребёнок. Он позвонил ещё раз. Послышались шаркающие шаги.
– Кто там?
– Влада, открой, я знаю – это ты, – прокричал Данил в замочную скважину.
– Убирайся отсюда. Не то я вызову милицию.
– Не вызовешь, – произнёс Данил с уверенностью в голосе.
– Отчего же? – промурлыкала она за дверью.
– Ты думаешь, они не догадаются, что ты вытворяешь с ребёнком?
– А что я с ним вытворяю? – невинно спросила она.
– Я видел, у него по всему телу синяки, – закричал он громче, так что в соседней квартире залаяла собака.
– Ну и что? Он сам себя щиплет, – сообщила она слащаво и настойчиво добавила, – убирайся, пока не поздно.
– Если ты не откроешь, я расскажу всем соседям, что ты ведьма – сказал Данил наугад, не зная чем ещё её пронять, чтоб она впустила его до прихода Вадима.
– Тебе никто не поверит.
– Сразу, может быть, и не поверят. Начнут присматриваться, замечать странности. Ты же знаешь природу людей, им просто необходимо обвинить кого-нибудь в своих неудачах. Вот тогда кто-нибудь обязательно вспомнит, что тебя назвали ведьмой и проведёт параллель между тобой и своими бедами. Придёт время, и тебя вышвырнут из города с консервными банками на хвосте, – договорил он и затих. Это был последний аргумент с его стороны. Он сомневался, что она клюнет, но придумать что-то более угрожающее у него не получилось.
– Что ты хочешь? – послышался её обеспокоенный голос.
– Открой, и я тебе всё скажу. Не будем привлекать к себе внимания.
Негромкий щелчок и дверь медленно открылась. Он несмело шагнул через порог.
– Ну, – подбоченилась Владка, выжидая дальнейших действий Данила, – что ты мне скажешь?
Она с дерзким видом встала посреди прихожей, загораживая ему проход в гостиную.
Данил прикрыл за собой дверь и медленно подошёл к девушке. Она не смутилась, с вызовом глядя ему в глаза.
– Надо вернуть ребёнка, – сказал он тихим внушающим голосом.
– Катю лишили родительских прав. Ребёнка официально передали на попечительство Вадима, – проговорила она хладнокровно. – Так решил суд.
Он осторожно протянул руку и взял её за локоть, она не отстранилась, только в глазах её мелькнул страх.
– Мы ведь оба знаем, что Катя хорошая женщина, – проговорил он мягко и крепче сжал её локоть.
Владка опустила голову, вдумываясь в его слова, а потом резко выдернула руку из его ладони.
– Ты её не знаешь, – выкрикнула она ему в лицо. – Она бросила своего ребёнка на улице, и если бы не я, кто знает, что бы с ним случилось.
– Я знаю. Я всё знаю. Это ты ей манипулируешь. Я на себе прочувствовал, что это такое. Сегодня ты пыталась внушить мне, чтобы я предал собственного сына, – произнёс он, тоже повышая голос. – Ты опасна для людей!
– Не надо велеречивых слов. Скажи проще, ты хочешь меня убить? – выговорила она спокойно, и нежное девичье лицо её испортила хищная чужая улыбка.
Данил растерялся, понимая, что её невозможно чем-либо пронять. Его доводы и уговоры летели мимо её сознания. Она уже не принадлежала себе.
Тогда он быстро перебрал в уме все известные ему способы обезвреживания ведьмы и пришёл к малоутешительному выводу, что в данной ситуации ни нож, воткнутый в косяк, ни волос, вшитый в рубашку, ему не поможет.
Похоже, у него действительно не было другого выхода. Знала об этом и девушка, поэтому речь об убийстве прозвучала из её уст, как нечто обыденное и само собой разумеющееся.
Он опустил глаза не в силах выдержать её прожигающего насквозь взгляда и, переминаясь с ноги на ногу, уныло пробормотал себе под нос:
– Я не хочу тебя убивать, но если ты не остановишься, будь уверена, рука моя не дрогнет.
Картинно усмехаясь, она дала понять Данилу, что почуяла нетвёрдость в его голосе.
– А если у тебя ничего не выйдет. Вдруг ты не сможешь убить меня. Ты подумал, что тогда будет с твоей семьёй?
– Не заговаривай мне зубы, – сказал Данил как можно грубее, стараясь сохранять внешнюю непоколебимость. – Либо ты сейчас признаешься в своей вредности и поклянёшься никогда не причинять вред ни одному живому существу, либо…
Он не успел договорить, замечая поверх плеча девушки, какое-то движение. Влада вздрогнула всем телом, резко повернулась и бросилась в гостиную. Данил осторожно пошёл следом за ней.
В дверях гостиной он остановился, с ужасом наблюдая, как из комнаты, громко шаркая тапками, вышла горбатая старуха в немыслимых лохмотьях. Она поводила холодным плотоядным взглядом, наблюдая за теми, кто находился вблизи. Слабыми, трясущимися руками, она прижимала к своей впалой груди обнажённого ребёнка. Окаменелое лицо старухи ничего не выражало. Из ввалившегося рта, вытекала мутная зеленоватая слюна и падала слизистыми сгустками на нежную кожу младенца. На фоне землисто-серой, застывшей маски, поражённые катарактой глаза, жили какой-то своей активной жизнью. Они бешено вращались в глазницах, как у хамелеона. Один глаз останавливался на Владе, другой на Даниле, одновременно следя за обоими.
– Познакомься, это моя бабуля, – весело воскликнула Владка и громко расхохоталась.
Данил конвульсивно сглотнул подступившее к горлу удушье дурноты. Такого финала не предвидела, наверное, и бабка Нюра…
Зрелище действительно было настолько отвратительным, что Данил поначалу даже забыл о существовании ребёнка.
Малыш не издал и звука. О его жизни говорили огромные, не по-детски осмысленные глаза, наполненные немым ужасом и безмерным страданием.
Собственные страхи Данила разом отошли в туманную даль.
Он срывающимся голосом прокричал девушке:
– Скажи ей, пусть отдаст мне ребёнка!
Владка нескромно улыбнулась, обиженно поводя плечиком, и нежно промурлыкала:
– Она с ним ещё не наигралась. Бабуля любит
