Государство ассасинов в Иране было ликвидировано только монгольскими войсками, перед которыми не мог устоять никто. В 1220 году они вошли в Среднюю Азию, ведя с собой создателей катапульт, строителей стенобитных сооружений и всю передовую военную технику своего времени. В 1249 году монголы атаковали Ближний и Средний Восток. В их войске шли тысяча китайских мастеров по метанию огненных снарядов. Весной 1253 года монгольские войска Хулагу-хана вошли в иранские земли и осадили замки ассасинов, многие из которых оборонялись десятилетиями. Аристократы Ордена сдали свои замки Хулагу-хану. Последний шейх Руккнед-дин Хуршах в декабре 1256 года почти без боя сдал Аламут, за что его и семью монголы вскоре перерезали. Хулагу-хан взял сорок крепостей ассасинов, еще сорок горных замков держались несмотря ни на что, но государства Хасана-ас-Саббаха больше не существовало. После разгрома Халифата Аббасидов войско Хулагу-хана вошло в Сирию, но вынуждено было вернуться в Монголию после известия о смерти великого хана. Сирийские ассасины были разбиты к 1273 году войсками мамелюкского султана Бейбарса. Он не стал их уничтожать, оставив жить уже на своих землях как особую группу. Мамелюкские султаны часто пользовались их вековым опытом и услугами в борьбе с конкурентами. Ассасины расселились в Иране, Афганистане, северо-западе Индии, на Памире и Кавказе. Окружающие владетели относились к ним враждебно и ассасины перешли к тайному существованию и дальнейшая их история утонула в глубине веков.
За полтора столетия существования государства Хасана-ас-Саббаха ассасины убили десять суверенных государей, десятки визирей, эмиров, областных наместников-вали, градоначальников-раисов. Все убитые относились к тюрской и арабской военной и чиновной знати. В подавляющем большинстве причиной убийства была месть за активные нападения на ассасинов, за ренегатство, за предательство. Позднее, особенно в Сирии, стали совершаться политические убийства по заказам, в интересах той или иной правящей династии или феодальной группировки.
За первые годы правления Хасана-ас-Саббаха было убито столько же правителей, сколько за остальные тридцать лет. Эти годы конца XI века, были временем отчаянных восстаний, яростной борьбы созданного государства ассасинов с Сельджуками. Когда его судьба висела на волоске, Хасан-ас-Саббах начал применять индивидуальный террор против крупнейших своих врагов. Первоначальное чувство мести и защиты страны у ассасинов быстро сменилось пониманием того огромного политического эффекта, который вызывали эти террористические акты. Политические убийства ассасины стали совершать публично, при большом стечении народа, с объявлениями, кого и за что убивают. Эти жертвы создали ассасинам репутацию кровавых убийц, держащуюся за ними уже тысячу лет.
Могущество Ордена ассасинов, почти двести лет рассылавших из тайных и неприступных мест смертельные удары правителям, официально закончилось к концу XIII века. Неофициально искусство и опыт политических убийств стал использоваться всеми желающими структурами, способными научиться смерти или заплатить исполнителям террористического акта. Исторических источников об истории Ордена ассасинов сохранилось очень мало. Архив Аламута принимал личный историк Хулагу-хана Ага Малик Джувейни. Многие рукописи, включая «Сергузашт-и-Сейидина», посвященную жизни Хасана-ас-Саббаха, в оригинале не сохранились. Рассказать правду об Ордене ассасинов также сложно, как сквозь легенды, мифы и вымыслы всегда трудно добраться до истины.
Психология толпы и внушение личности
Десять лет вокруг Трои лилась кровь и греки почти отчаялись победить троянцев за их несусветными стенами. На общем совете вождей осаждающих хитроумный царь Итаки Одиссей для захвата Трои предложил использовать прием, который через три с половиной тысячи лет в мире назовут способом информационно-психологической войны. Утром победного для греков дня троянцы увидели перед главными крепостными воротами громадного деревянного коня. А что это за чудо-юдо, подумали древние троянцы и вместо того, чтобы выйти нескольким воинам и осмотреть коня, его втащили за крепостные стены. Это действительно и конечно оказался огромный деревянный конь и троянцы, наверно, обрадовались. Долгими зимними ночами они несмотря на жаркий азиатский климат все равно топили древние камины и дрова в степи были нужны всегда. Сразу коня разбирать на отопление не стали, и это была стратегическая ошибка защищающихся. Ночью из полого коня выбрался Одиссей со своими гвардейцами, тихо открыл городские ворота и туда ворвались греческие воины, наконец покорившие непокоряющуюся Трою.
Прием Одиссея захватывать незахватываемые города понравился древним государям и был усовершенствован. Через тысячу лет после осады Трои персидский царь Ксеркс попытался испугать греков размером своей действительно огромной армии: «стрелы, одновременно выпущенные моими воинами, затмят Солнце». Наследник Одиссея спартанский царь Леонид тут же ответил в таком же стиле: «Отлично, мы будем сражаться в тени». Великий карфагенский полководец Ганнибал почти на границе нашей эры чуть не испугал своих врагов римлян новым оружием. Сорок боевых слонов Ганнибала атаковали уже подготовленных для этого римлян и в битве при Треббии принесли Карфагену победу. Если бы римлянам не сказали заранее об ужасных и непобедимых слонах, они могли их и не очень испугаться. Почти тогда же китайские философы ввели в обиход понятие «справедливая-несправедливая война», тут же взятое на вооружении всеми участниками различных противостояний во всем мире. Во время всеевропейской Тридцатилетней войны XVII века для победы впервые были использованы листовки-гравюры. Во время Второй мировой войны середины XX века Англия и США выпустили миллиарды листовок, направленных против пропагандистской машины гитлеровского рейха. В науку информационно-психологического противодействия большой вклад внес великий русский полководец Александр Суворов. Его знаменитая «Наука побеждать» содержала множество приемов психологической борьбы. Наполеон всегда возил с собой походную типографию, и говорил, что «четыре газеты могут принести больше зла, чем стотысячная армия». Изучением психологии больших масс народа, толпы занимались многие философы и мыслители в странах Востока и Запада.
Обычно в толпе, подпавшей под влияние сильных эмоциональных воздействий, сознательная личность исчезает. Толпа может быть одухотворенной или очень грубой, и всегда переменчивой. Большое значение имеет то, однородная толпа, или нет, организованная или стихийная. Существуют психологические законы духовного единства толпы. Человек в толпе, независимости от его профессии, образа жизни, характера, ума, в толпе действует совершенно по-другому, чем в одиночестве. Сознательное в толпе всегда побеждается бессознательным. Совершенно различные люди по уму и образованию обладают похожими страстями и чувствами. Академик и его портной интеллектуально совершенно различны, но сходны по характеру. Общие характеры, чувства и страсти бессознательно соединяются в толпе, которая совсем редко бывает умной и почти всегда глупой. Один человек в толпе, благодаря ее громадности, может получить сознание непобедимости, что совсем не обуздывает его различные инстинкты, потому что среди множества людей одиночка всегда анонимен и не несет ответственности за свои действия. У человека в толпе исчезает чувство ответственности.
Толпа почти всегда гипнотически заражает и это противоречит человеческой природе. В толпе человек очень восприимчив к внушению и поступкам, противоречащим его характеру и привычкам. Уже через несколько минут нахождения в толпе приходит в загипнотизированное состояние, становится ее бессознательным рабом.
Толпа всегда стремительна и внушаема. Это автомат, почти не имеющий своей воли. Культурный человек в толпе легко становится варваром, произвольным, буйным, свирепым человеком, песчинкой среди песчинок, легко уносимыми ветром. Даже целые парламенты под влиянием пламенных речей ораторов принимали такие законы, которые не принял бы ни один депутат в одиночку. В толпе скупые становятся расточительными, скептики верующими, честные преступниками, а трусы героями. Все зависит от того, какому внушению подвергается толпа, которая может быть и преступна и героична, может без оружия пойти на смерть или на победу. Именно таким образом часто и делалась история человечества. Великие дела редко хладнокровно обдумывались.
Толпа импульсивна, раздражительна, и неспособна думать. У нее отсутствует рассудительность и критичность, преувеличена чувствительность. Она рабски покоряется импульсам, которые получает – великодушным, злобным, свирепым, героическим, трусливым. В соответствии с импульсами она чрезвычайно изменчива и легко переходит от великодушия к жестокости. Толпа и палач и мученик, в соответствии с возбуждениями минуты. Это листья, поднимаемые ураганом и разносимые в разные стороны. Все желания толпы очень страстные и совсем не продолжительны. У толпы нет воли, но она не допускает, чтобы кто-то или что-то становились между ее желанием и его реализацией. Для нее понятия невозможности не существует. В связи с чувством своего неодолимого могущества она может разграбить магазин или поджечь дворец, в ярости стремительно уничтожая препятствия. Толпа больше женщина, чем мужчина.
