классовой борьбы пролетариата за социализм.
Ну а как на практике этот вопрос решался — мы видели на опыте боев, развала республик коммунистической Югославии, средневековой по жестокости войны наций в Хорватии, Боснии, Герцеговине, ближе к нам — в Горном Карабахе, Азербайджане, Абхазии и т. д. Не дал, к сожалению, ленинизм ответа ни на национальный, ни на другие существенные вопросы XX века, не дал.
Живя в Кракове, Ленин много писал статей для «Правды» по всем мыслимым вопросам. Не существовало практически ни одного, на который бы не счел нужным журналист Ленин откликнуться. Это видно из названий его статей: «Железо в крестьянском хозяйстве», «Идеи передового капитала», «Русские и негры», «Одна из великих побед техники» (об электрификации), «Одна из „модных отраслей промышленности“» (имеется в виду автомобильная). И так далее.
Насколько бесхитростны заголовки статей, настолько упрощены их выводы. Ленин был убежден, что любой технический прогресс при капитализме непременно ведет к усилению эксплуатации рабочего класса, любые нововведения в системе управления направлены на то, чтобы «одурачить массы».
«Техника капитализма с каждым днем все более и более перерастает те общественные условия, которые осуждают трудящихся на наемное рабство», — вот типичный пример одного из догматов автора, которые почти век выдавались чуть ли не за божественные откровения.
«Перерастая» эти капиталистические отношения, техника дала миру в XX веке автоматику, телемеханику, электронику и вычислительную аппаратуру, принесла в дом трудящихся автомобиль, холодильник, телевизоры, магнитофоны, телефоны, видеотехнику, компьютеры… Не забудем про семичасовой рабочий день, два выходных, оплачиваемые отпуска и т. д.
«В краковский период мысли Владимира Ильича шли уже по линии социалистического строительства, — на полном серьезе пишет его главный биограф Надежда Константиновна в 1930 году, — 17 лет тому назад думал Ильич об электрификации, 7-часовом рабочем дне, фабриках-кухнях, о раскрепощении женщин».
То есть над всеми теми вопросами, которые у нас в стране решены так, как желал обожатель «фабрик-кухонь» и всех прочих утопических проектов, о которых можно было мечтать, разве что имея такую стряпуху, как Надежда Константиновна…
Пером Крупской написаны строки, которые должны были подтвердить торжество аграрных идей Ильича: «Крепнут колхозы и совхозы, поднимают целину трактора, старые непаханые полосы уходят в далекое прошлое, по-новому организуется труд, изменился весь облик сельского хозяйства». Все так, но мяса без костей в магазинах не появилось.
На краковский период приходится такое важное событие, как знакомство, сближение Ленина со Сталиным…
«Как фамилия Кобы?»
На дубу зеленом
Да над тем простором
Два сокола ясных
Вели разговоры.
Творчество народов СССР, 1937. Перевод с украинского
Рассказывая о краковском периоде эмиграции, все биографы непременно упоминают о двух приездах к Владимиру Ильичу Кобы, то есть Иосифа Сталина. Пребывание за границей будущего генерального секретаря затянулось на шесть недель, во время которых он, живя в Кракове, Вене, писал свою известную статью «Марксизм и национальный вопрос». Произошло это в конце 1912 — начале 1913 года, в промежутке между арестами, когда приблизившийся к возрасту Христа неистовый революционер поднялся на самую высокую ступень партийной лестницы, стал членом ЦК.
В штаб большевиков Иосифа Виссарионовича не избрали, а кооптировали после партийной конференции в Праге, где сформировалась партия нового типа, навсегда порвавшая с меньшевиками, социал-демократами. По этому поводу лев Троцкий иронизировал, что, мол, Сталин вошел в ЦК через заднюю дверь. Действительно, пришлось пройти в «святая святых» окольным путем, потому что прямым — не вышло. Не у Кобы, а у Ильича.
Участники конференции плохо знали Кобу. Поднять руку за него не пожелали. Только когда собрался узкий круг членов ЦК, предложение вождя прошло.
День, когда произошла кооптация Сталина в члены ЦК, никто из биографов вождей особо не выделяет. А жаль. Потому что именно тогда свершилось важнейшее событие: Владимир Ильич выдвинул на авансцену истории человека, сыгравшего роковую роль для судеб партии и главную для Советского Союза. Именно Ленин приблизил к себе и развязал руки тому, кого перед смертью безуспешно пытался задвинуть за кулисы.
Размышляя о прошлом нашей страны, причинах ее бед, я давно пытаюсь понять, почему такой человек, как Ленин, постоянно выдвигал такого человека, как Сталин. Разные они люди, никому это доказывать не нужно. Один русский, другой грузин, один блестяще образованный юрист, постигший вершины философии, политэкономии, теоретик марксизма, другой недоучившийся семинарист, партийный журналист, практик, не чуравшийся криминальных дел… Но было нечто такое, что их объединило, сблизило, дало Ильичу основание держать эту фигуру на первых ролях в ЦК и Политическом бюро. Многие пишут о Сталине, подчеркивая, что находился он на вторых ролях в дни Октябрьской революции, Гражданской войны, что партия и народ его не знали.
Парадокс! Партия Сталина не знает, популярностью он в низах не пользовался, впереди штурмующих колонн не шел, как другие, а вот почему-то в ленинском ЦК, Политбюро, первом советском правительстве непременно присутствует.
В фундаментальной монографии «Сталин. Путь к власти. 1879–1929. История и личность», написанной Робертом Такером, исследованы тысячи фактов, в деталях описываются отношения между вождями. Естественно, что Такер проштудировал все тринадцать вышедших томов сочинений И. Сталина в СССР. От его внимания не ушел факт, отмеченный на 396-й странице первого тома, где в примечании описывается история заочного знакомства Ленина и Сталина. За восемь лет до Праги, осенью 1904 года, кавказский функционер Коба (он же Иванович, были и другие прозвища, клички) написал два письма. Нет, не Ленину. Товарищу, грузину, который входил в лейпцигскую группу большевиков. В них он восхищался поступками Ильича, горячо одобрял его линию, которую тот неуклонно гнул.
«В одном из писем товарищ Сталин называл Ленина „горным орлом“, восторгался его непримиримой борьбой против меньшевиков. Мы эти письма переслали Ленину и скоро получили от него ответ, в котором он Сталина называл „пламенным колхидцем“».
Как видим, от «пламенного колхидца» до «чудесного грузина», другого известного эпитета, данного Лениным, прошло лет восемь. Только исследовав этот промежуток времени, проанализировав отношения двух «соколов», можно понять, почему Ильич постоянно выдвигал Сталина. Оказывается, один значительный эпизод не попал в поле зрения такого дотошного автора, как Роберт Такер…
Образ «горного орла» Иосиф Виссарионович публично развил в речи перед кремлевскими курсантами, произнесенной через несколько дней после смерти Ильича. Сталин сообщил, что в конце 1903 года получил «глубоко содержательное письмо Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моими письмами». Вот это-то письмо укрепило его в мысли, что партия имеет в лице Ленина «горного орла». С того времени, сказал Сталин, «началось мое знакомство
