заклеймить провокатора.
Но познакомились Ленин с Малиновским намного раньше, в Париж они приехали вместе из Польши. Из столицы Франции вместе направились в Брюссель, на съезд братской латышской партии… Обо всем этом и многом другом официальные биографии вождя не пишут, чтобы читатель не задался вопросом: как же так, гений, а не распознал на столь близком расстоянии врага?
Охранка наибольшее число агентов имела в среде социалистов-революционеров. В заграничной агентуре их насчитывалось двенадцать, внутри России — сотни. И за большевиками, особенно после вооруженного восстания на Пресне, тайная полиция усилила внутреннее наблюдение главным испытанным методом — вербовкой осведомителей внутри партии.
«Правительство царское, — пишет Крупская, — тоже имело за плечами опыт революции 1905 года. Теперь оно опутывало всю рабочую организацию целой сетью провокатуры. Это были уже не старые шпионы, торчавшие на углах улиц, от которых можно было спрятаться, это были малиновские, романовы, брендинские, черномазовы, занимавшие ответственные партийные посты».
Что верно, то верно. Охранке удалось заиметь агента даже среди немногих членов ЦК! Роман Малиновский сначала сделал карьеру в профсоюзе рабочих-металлистов, служил секретарем правления. В 36 лет выехал в Прагу на партийную конференцию, где сторонники Ленина образовали свой орден меченосцев, свою партию большевиков, исповедовавшую принцип «демократического централизма». На той конференции избрали ЦК в составе всего семи человек, и среди них оказался Роман Малиновский. Между прочим, Сталина кооптировали в состав этого ЦК позднее.
Пражская конференция проводилась строго конспиративно, выбор пал на Прагу именно потому, что в ней не существовало, как в Берлине, Париже, русской колонии, значит, легче было укрыться от глаз посторонних, полиции. Крупская гордилась, что уберегла Пражскую конференцию от провокатора Брендинского. Выследила его не она, а партиец по кличке Филипп, известный под псевдонимом Голощекин (прославился как организатор убийства Романовых в 1918 году).
Жил большевик Брендинский в Двинске, переправлял нелегально литературу из-за границы, в первую очередь — в Москву. Брендинский снимал комнату у сестры Филиппа. И вот отец Филиппа, старый Исай, заметил, что жилец шикует, швыряет деньгами, ведет образ жизни явно непролетарский. О чем поведал сыну. И у Надежды Константиновны, со своей стороны, зародились сомнения: литература почему-то до адресатов в Москве не доходила.
Стала Крупская при встрече допрашивать Брендинского, как он «работает по транспорту», поинтересовалась его объездами городов, в частности, Ярославля. А Брендинский возьми да ответь, что в сей славный город не может заявиться потому, что в нем был однажды арестован.
— По какому делу? — заинтересовалась Крупская.
— По уголовному, — ничтоже сумняшеся ответил агент партии.
«Я так и опешила, — пишет Крупская, — чем дальше, тем путанее были его ответы…»
А собственно, почему так поразилась Надежда Константиновна? Что стоит за словами «работать по транспорту»? Переправлять через границу нелегальную литературу, то есть заниматься контрабандой. Кто этим делом занимался? Профессионалы, контрабандисты, знающие все ходы и выходы, кому нужно дать взятку, кого подкупить, кого уничтожить. Чего же удивляться, что Брендинский проходил некогда по уголовному делу?
Проконсультировалась Крупская со знаменитым Бурцевым, прославившимся разоблачением Азефа, крупнейшего провокатора, руководителя боевой организации эсеров и агента охранки в одном лице. Бурцев предложил прислать к нему Брендинского для допроса. Но и без него все стало ясно, поскольку пришла телеграмма от Пятницкого, игравшего у большевиков роль Бурцева, требовавшего не пускать Брендинского в Прагу.
Пришлось дать ему ложный адрес, вместо Праги направить в Бретань. Брендинский после разоблачения в Россию не вернулся. По словам Крупской, царское правительство якобы купило ему под Парижем виллу за сорок тысяч франков, что очень сомнительно: даже Азеф такой чести не удостоился.
«Я очень гордилась тем, что уберегла конференцию от провокатора. Я не знала, — признается Надежда Константиновна, — что на Пражской конференции присутствовали и без того два провокатора: Роман Малиновский и Романов (Аля Алексинский) — бывший каприец». То есть слушатель партийной ленинской школы на Капри, где читал лекции Владимир Ильич о текущей политике, грядущей революции.
Чего стоила вся подпольная работа, конспирация, если каждый шаг штаба партии за границей становился известен департаменту полиции в Питере?
«И полбеды было, — словно отвечает на этот вопрос Крупская, — что в ЦК входил Малиновский, полбеды было, что совещание, которое было устроено в Лейпциге после конференции с представителями III Думы — Полетаевым и Шуркановым, тоже было детально известно полиции: Шурканов тоже оказался провокатором». Потому, мол, «полбеды», что подъем рабочего движения остановить провокаторы были бессильны. Это верно. Но ведь и штаб партии, не знавший устали, на то же рабочее движение, по сути, никак не воздействовал.
…Депутат Думы Шулятиков, большевик, запомнился Надежде Константиновне по одному эпизоду. Приехал он как-то в Париж вместе с другими партийцами, где должно было состояться расширенное совещание газеты «Пролетарий». Эмигранты по обычаю, принятому среди русских в Париже, пошли после первой встречи пить пиво в кафе. Депутат Думы Шурканов, провокатор, агент полиции, пил пиво кружка за кружкой. И не пьянел. А вот другой гость, товарищ Донат, он же большевик Шулятиков, быстро сошел с круга. Как оказалось, Донат страдал наследственным алкоголизмом. Пришлось товарищам потрудиться, чтобы привести Доната в рабочее состояние к открытию совещания. Представляя партийную организацию Москвы, алкоголик Донат заседал после припадка десять дней!
Итак, депутаты Думы Малиновский и Шурканов, Брендинский, каприец Аля Алексинский, он же Романов… Кого еще назвал нам Н. Валентинов среди провокаторов? Черномазова! Что известно о нем?
По справке первой Большой советской энциклопедии известно: Мирон Черномазов, псевдоним Н. Лютеков, служил ночным выпускающим газеты «Правда», писал вызывавшие неприязнь Ильича хлесткие статьи, за одну из которых газета была закрыта и пришлось ей менять название, чтобы продолжить выход… Арестован после Февральской революции при Временном правительстве. Повесился в тюрьме…
Для работы в «Правде» большевика Черномазова направили из-за границы в Питер, по пути на родину этот революционер-провокатор заехал к Ильичу, жившему тогда в Польше. Естественно, встреча не упоминается в «Биохронике», но освещается биографом Ильича, Надеждой Константиновной, свидетельницей свидания. «Нам Черномазов не понравился, — пишет Надежда Константиновна, — и я даже ночевку ему не стала устраивать, пришлось ему ночь погулять по Кракову». Да, не по-товарищески обошлись с приезжим партийцем супруги Ульяновы, коротал Лютеков ночь в чужом городе под открытым небом.
Как полагает Надежда Константиновна, Черномазов отплатил за негостеприимство тем, что не напечатал в «Правде» карту, составленную ею по заданию Ильича. Ленин затребовал от редакции списки подписчиков, недели две его супруга (с матерью) корпела над списками, раскладывала их по разным городам, местечкам, и таким образом составила карту распространения «Правды», которая демонстрировала, что девять десятых подписчиков — рабочие, и подписчиков тем больше, чем больше заводов в той
