Я обняла его за шею и простонала в рот.
Казалось невероятным, что один человек может создать такой шквал эмоций, но Мэддокс смог. Всколыхнул спокойные воды, которыми была моя жизнь, и теперь все превратилось в хаотический шторм. Каждой минутой которого я наслаждалась.
Он целовал меня до тех пор, пока мои губы не покраснели и не припухли — клеймил меня, показывая всему миру, что я принадлежу ему.
Перевернулся на бок и прижал меня к своей груди.
— Спокойной ночи, Эмма, — прошептал он, целуя меня в ключицу.
Мне казалось, что после такого поцелуя я не смогу уснуть, но была слишком измучена. Тепло от тела Мэддокса окутывало меня, словно самое уютное одеяло. Я погрузилась в сон и видела самые прекрасные сны.
Глава 17
ГРУБОЕ ПОКАШЛИВАНИЕ вынудило меня открыть глаза.
— Привет, мам, — зевнула я.
— Утречко, Эмми… Мэддокс.
— Мэддокс? — переспросила я.
Мама выгнула брови и кивнула.
Вздрогнула. Видимо, еще не проснулась, иначе заметила бы, что меня кто-то обнимает. Он обнимал меня, словно кокон, прижав к своей груди и уткнувшись мне в шею. Его теплое дыхание овевало мою кожу. Мэддокс крепко спал. По крайней мере мы оба были одеты, и маме не в чем было нас упрекнуть.
— Прости, — одними губами шепчу я. — Мы уснули.
— Очевидно, — проворчала она, состроив строгую маму. — Он мне нравится, правда, — сказала она шепотом, — но это меня не устраивает.
Я поморщилась. Ненавижу разочаровывать свою маму.
— Мне правда жаль.
Она кивнула, словно мои слова как-то смягчили ситуацию.
— Я приготовлю завтрак. Разбуди его.
Я кивнула, уверяя, что так и сделаю.
Бросив на нас последний взгляд, мама вышла.
Я постаралась перевернуться, но Мэддокс прижал меня рукой к кровати. Постаралась оттолкнуть руку, но это не сработало. Наконец, ущипнула его, от чего он пошевелился.
— Какого черта, Эмма? — вскрикнул он, переворачиваясь на спину и потирая глаза.
— Моя мама, — всего два слова, но в его взгляде появился ужас.
— Она разозлилась? — спросил он, проводя руками по своим растрепанным после сна волосам.
Я кивнула.
— Черт, — простонал он, усаживаясь на кровать. — Я сожалею. Собирался уйти, когда ты уснешь, но сам тоже уснул…
— Все хорошо, — перебила я. — Просто нельзя снова это допустить, иначе она меня убьет… А я бы хотела закончить среднюю школу.
Он хихикнул.
— Хорошо. Больше никаких ночевок.
Что-то в его тоне подсказывало мне, что ночевок наоборот будет больше.
Прежде чем я успела еще раз подумать об этом, взвизгнув, скатилась с постели.
— Ты в порядке? — спросил Мэддокс.
— Ага, — откликнулась я, закрывшись руками. Внезапно меня накрыло осознание того, что я проснулась с Мэддоксом в одной постели, мои волосы явно растрепаны. И Боже, что если у меня неприятно пахнет изо рта? Я приложила ладони ко рту, выдохнула и постаралась уловить запах. — Уф, — простонала я. — Это отвратительно.
— Отвратительно что? — спросил Мэддокс, обходя постель и приближаясь ко мне.
— Ничего! — воскликнула я, поднимаясь на ноги. Вероятно, он посчитал, что я лишилась рассудка. Возможно. Я подняла руку, стараясь пригладить растрепанные волосы.
— Мне нужно почистить ноги.
— Ноги? — повторил Мэддокс, прикусив губу и сдерживая улыбку.
— Я имела в виду зубы! — я пробежала мимо него, направляясь прямиком в ванную. Захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней. Испустила сдерживаемый вздох. О, Боже, как унизительно. Ноги? Серьезно? Иногда мои мысли расходятся со словами.
Даже за закрытой дверью был слышен его смех. По крайней мере, мне удалось его развеселить.
Покачав головой, почистила зубы и причесалась, постаралась привести себя в порядок, а не выглядеть, как сатанинское отродье… как я обычно выглядела по утрам.
Прошлепав обратно в комнату, обнаружила, что она пуста. Я переоделась в шорты и свободную футболку, которая приоткрывала мой живот. Обычно так не одевалась, но надеялась, что Мэддокс забудет тот неловкий момент с ногами.
Я обнаружила его сидящим за кухонным столом и смеющимся. Для меня стояла тарелка и чашка чая.
— Хорошо выглядишь, — Мэддокс улыбнулся, осматривая меня, пока я садилась. — Не могу сказать то же самое о себе.
Он подмигнул, поправляя помятую футболку.
Мне хотелось сказать, что он всегда хорошо выглядит, но не стоило раздувать его самомнение.
— М-м, как вкусно, мам, — сказала я, откусывая кусочек бекона.
Она улыбнулась.
— Поскольку я редко могу поужинать с тобой, то хотя бы завтрак приготовлю… А у тебя теперь… мало времени, — мама кивнула в сторону Мэддокса, и он опустил голову, скрывая улыбку.
Мэддокс поднял голову и улыбнулся мне.
— Что? — спросила я, поднося чашку с чаем к губам.
Он кивнул.
— Получила своего тирекса? (прим. переводчика Tea Rex (тирекс) игра слов)
Я тихо рассмеялась.
— Конечно.
— Теперь я понимаю, почему, — усмехнулся он. — Тебе идет все необычное.
Я изогнула бровь.
— Необычное? Не уверена, что девушкам нравится, когда их называют странными.
Он ухмыльнулся, серебристые глаза заблестели.
— Но ты — не большинство. И это мне в тебе нравится.
— Тебе нравится, что я странная? — удивленно рассмеялась я. — Это вряд ли можно отнести к положительным качествам.
Он пожал плечами, вонзая вилку в яичницу-болтунью.
— Я не говорил, что ты странная, Эмма. Просто другая, и это очень хорошо, как мне кажется. Ты не похожа на других.
Мы смотрели друг на друга, не обращая внимания на то, что моя мама все еще находилась на кухне.
Клянусь, воздух между нами буквально искрился.
О подобном я лишь читала в книгах, расставленных на полках в моей спальне. Никогда прежде за миллионы лет не могла бы поверить, что это реально.
Я первая прервала зрительный контакт, не в силах выдержать напряжение момента.
Завтрак мы закончили в относительной тишине.
Я схватила наши тарелки и усердно стала мыть их в раковине. Услышала, как хлопнула дверь в гараж и поняла, что мама ушла в свою студию. Никогда прежде меня не волновало, сколько она работает, но знала, что для нее это не чувствуется, как работа. Это ее страсть, как у меня — музыка. Хотя я сомневалась, что сделаю музыку своей карьерой.
Мгновение спустя я почувствовала, как Мэддокс подошел сзади, и мои мысли прервались.
— Позволь помочь, — он схватил чистую, но влажную тарелку, вытер ее полотенцем и отставил в сторону. Уперся руками в столешницу, склонил голову и посмотрел на меня, от чего я оставила свое занятие. — Я хочу тебе кое-что показать.
— О, — я задумалась. — Хорошо?
Не знаю, почему это прозвучало, как вопрос.
Он криво усмехнулся, взгляд его серебристых глаз стал серьезным.
Я думала, что он продолжит, но Мэддокс взял следующую тарелку из моих рук и протер ее, словно ничего не произошло.
Парни.
С ними так сложно.
На самом деле я посчитала, что он захочет показать мне что-то. Думала, это может быть очередное «приключение», но его взгляд был серьезным, от чего у меня зародились сомнения. Чувствовала, что должно произойти что-то важное, но, возможно, многое было мне не понятно.
Мы закончили с посудой, и Мэддокс предложил заехать к нему домой, чтобы переодеться, прежде чем поехать туда, куда планировал.
Я ждала в машине, потому что не хотела столкнуться с Матиасом. Все еще не отошла от его вспышки после упоминания девушки по имени Реми.
Через десять минут увидела, как Мэддокс вышел из гостевого домика. Он переоделся в другие джинсы, белую футболку и джинсовую рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Когда парень обернулся, чтобы закрыть дверь, я рассмеялась, заметив в заднем кармане барабанные палочки.
Мэддокс сел в машину, бросив палочки в подстаканник и выехал на проезжую часть, не говоря ни слова о месте назначения.
